Владимир СПЕКТОР

* * *

Девятого мая, когда, подустав,
Примолкли оркестры к обеду,
Прямой и торжественный, словно Устав,
Шёл с праздника Воин Победы.
Как маршальский жезл, нес в руках он сирень,
Но не был безудержно весел
В святой и великий наш праздничный день,
Средь бодрых и радостных песен.
Быть может, усталость той грусти вина,
Иль память, что вечно нас гложет,
В которой судьба, и война, и страна,
И песни – морозом по коже.
«Ничто не забыто, никто не забыт»,
Особенно к праздничным датам.
Но, кажется, память – опять дефицит,
За быль, и за небыль расплата.
А день так прозрачен и радостно свеж,
Что в ритме победного вальса
Вся жизнь представляется цепью надежд,
Которой нельзя разорваться.

* * *

Везли жидовскую девчушку на расстрел.
Катилась бричка сквозь войну и лето.
У полицаев было много важных дел,
И среди них – не пыльное, вот это.
А девочку пугал задиристый сквозняк,
Покачивалась в такт езде двустволка.
Она всё спрашивала: «Это больно? Как?».
В ответ смеялся полицай: «Недолго!».
Недолгой оказалась память. А беда –
Живучей, как живуче всё плохое.
Ведут нас всех опять. Зачем, куда?
И негодяи снова, как герои…

Людмила СВИРСКАЯ

ДЕНЬ ПОБЕДЫ В ПРАГЕ И ДРЕЗДЕНЕ

1. Прага

Бал майский правит юная сирень,
Кудрями прочно затыкая щели:
Здесь этот праздник – просто дачный день,
Как пятница седьмая на неделе.

Цветы, венки "где надо" и давно –
Сказала б я – лежат по умолчанью.
Чужой победы титры, как в кино,
С экрана жизни стёрты неслучайно.

Девятое – обычный день вполне
Для дач и путешествий автостопом...
Рассказываю детям о войне.
(А кто ж еще? Безмолвствует Европа).

И всё ж в моей строке иной финал:
Толпа людей (наверно, как когда-то),
По-чешски спев "Интернационал"
Под памятником русскому солдату,
Затихла в прежней горечи немой...

И, разложив гвоздики на бетоне,
С Ольшанки мы отправились домой,
Воскресший праздник унося в ладони.

2. Дрезден

На стене картинной галереи –
Надпись, различимая едва.
К ней веду туристов поскорее,
Чтоб прочли заветные слова,
Ощутили "тот" и "этот" берег
Со своей предательской мели,
Меж времен застряв... "Музей проверен" –
Буквы, как морщины, залегли.

Горький ком ворочается в горле,
Снова разгорается костёр.
Дрезденцы! Спасибо, что не стёрли –
Всем назло! (А кто-то бы и стёр!)
Май пришёл в саксонскую столицу.
И восьмого рано поутру –
Бутоньеркой в каменной петлице –
Розовый тюльпанчик на ветру.

Виктор МОСТОВОЙ

* * *

Бывает, увидишь порой
Совсем неприметный холмик
С печальной и тусклой звездой,
А рядом – рассветный шиповник.
Цветущий так ярко и пышно…
И в память о тех, о погибших,
Кричат обелиски – ты слышишь?
Кричат, словно в колокол бьют.
И снова солдаты идут
По раненым тропам неслышно.

* * *

Бархат яблонь, и сирень в бутонах,
И слепит черёмух белизна –
Или, может, это седина
Ветеранов, что идут в колоннах?

К памяти погибших, к монументу
Путь лежит их. Не стыдитесь слёз!
Сыпьте розы, больше свежих роз
На дорог растянутую ленту.

Лейла БЕГИМ

ДЕНЬ ПОБЕДЫ

В этот день рамы окон сквозили печалью,
Стены дома в морщинах угрюмо молчали,
И сжимался весь мир за мужскими плечами,
Ликование слышалось криком отчаянным.
В этот день в пепелище отцовского взгляда
Догорало не солнце - осколки снаряда.
И не радовал праздник, ни флаги парада.
Только память жила в орденах и наградах.

Николай ДИК

ПОЭТАМ-ФРОНТОВИКАМ

В нехитрой фронтовой землянке
в минуты краткого затишья
под плачь истерзанной тальянки
выводит карандаш двустишье.
В них стон солдатский с поля брани,
воспоминания и беды,
да кровоточащие раны
поэта будущей Победы.
Стихи, написанные кровью
под звуки грозной канонады,
и продиктованные болью
промерзшей питерской блокады.
Кривой и некрасивый почерк
на выцветшем клочке бумаги -
сердцебиение от строчек,
написанных у стен Рейхстага.
Они дошли до нас сквозь время -
стихи, что выстрадали деды.
И помнит молодое племя
поэтов той святой Победы.

* * *

На донском широком поле
разгулялся конь гнедой.
Веселится на просторе,
словно ветер молодой.

Мчатся резвые копыта
по святой донской земле,
где курганами сокрыта
память о былой войне.

Конь гнедой разносит славу
тех, кто в грозный час войны
за российскую державу
уходили с Дон-реки.

Славу тех, кто под Ростовом
шел в последний смертный бой,
кто на подступах к Азову
заслонил страну собой.

Пусть с военными ветрами
мчится в поле резвый конь,
и гордится казаками
вечно юный Тихий Дон.

Ирина БУЛАХОВА

ДАВНО ТО БЫЛО

Давно то было – в страшном сорок первом.
Прошел страной войны жестокий пал.
Ушел на фронт наш дед одним из первых,
И не вернулся, без вести пропал.
На двух одну винтовку выдавали.
Коль повезет – добудешь автомат!
Но ворога всегда в штыки встречали –
Москва за нами! Нам нельзя назад!
Там дом, четыре тёмные головки –
Один другого меньше ребятня...
Обняв жену, ушел, взмахнув котомкой
– Ну, прощевай, Прасковьюшка моя!
Не дождалась и весточки Прасковья.
До смерти не снимала вдовий плат.
В трудах детей растила, и с любовью,
Ждала, когда придет ее солдат.
Осталось мало тех, кто уцелели,
И выжили под Курскою дугой.
Ни жизни, ни здоровья не жалели,
Отчизну сберегли и дом родной.
Быльем все поросло и стало прахом.
Течет, петляя, времени река.
Простой солдат, наш дед – Егор Булахов,
Ты не погиб – ты с нами на века!
Давно то было, но все также близко.
И хоть твою могилу не найти –
Осталось имя в скромном обелиске –
Булаховых там больше двадцати!

Константин ВАСИЛЬЧЕНКО

ВЕТЕРАН

Изрезали годы его лицо,
Морщины – окопы, блиндаж и дот.
Порошей присыпан его висок,
Дрожащие губы, беззубый рот.
Дошел до Берлина, зажав в кулак
Каштановый локон своей жены,
Все было понятно: здесь – друг, там – враг,
Банальная истина той войны.
Теперь инвалид доживает век
В халупе из горя, щелей и дыр...
Из мертвой надежды и тика век
Маячит, похожий на трон, сортир.
И нет во Вселенной души живой,
Прибившейся к мукам открытых ран...
Победный итог Мировой Второй -
Забытый страной ветеран Иван.

43

Сорок третий день рожденья в сорок третьем...
Сорок три разрыва – как с куста.
В целом – сорок третье лихолетье,
Жизнь дешевле смятого листа.
Тишина покамест. Неспроста...
Сорок три патрона. Напоследок...
Сорок три загубленных души...
Сорок три надежды на победу,
До которой хочется дожить...
Дом отстроить... Вишни посадить...
Сорок три минуты до рассвета,
Сорок три вопроса без ответа...

Нина БЕЛАНОВА

В ДЕНЬ ПОБЕДЫ

Деда моего четыре года,
Как никто, любимая ждала,
Не спала, порою, до восхода
И молитвой мужа берегла.

Трепетала свечка в тонких пальцах,
А она всё: «Господи, прости!» –
И солдат с разведки возвращался
Сотни раз – один из тридцати!

Как он всю войну прошёл и выжил?
Как он спасся ведает лишь Бог…
Мне рассказ рубцы на сердце выжег!
По спине гуляет холодок…

Бодро дед шагает по дороге,
Ручейки стекают по щекам.
Не унять улыбкой слёз потоки,
Носовым не справиться платкам!

Грудь в медалях полита слезами,
Только в этом нет его вины:
В День Победы нашими глазами
Плачут не пришедшие с войны…

Игорь МАРКЕС

ОCКОЛОК

Долетел-таки, долетел…
Рядом с сердцем лежал два года…
Миллиметры свои пропел,
Со второго попав захода…
Долетел-таки, долетел…
Отомстив за нашу Победу…
И не только деда задел,
Хоть и целился, сука, в деда…
Долетел-таки, долетел…

* * *

…Здравствуй, дед… Давай нальём…
Как за что?.. За встречу…
За житьё твоё, быльё,
Да за майский вечер…
За минуты тишины – 
Отгремело – слышишь…
Первый день, как без войны,
Срок ей, курве, вышел…
Первый день, пора, вставай –
Дома-то, заждались,
Гимнастёрочку стирай
Да цепляй медали…
Что ж ты, дед, я здесь, идём,
Выпьем за Победу,
Смерть обманем – поживём,
Заведём беседу…
Посидим, поговорим,
Вспомним то да это,
В небо пустим горький дым
Прямо на рассвете…
И средь этой тишины
Помолчим, конечно…
Слышишь, деда, нет войны…
Ну, давай – за встречу!

Людмила НЕКРАСОВСКАЯ

МЕДСЕСТРА

И снова мучит этот сон,
Который видела когда-то,
Что бой ведёт наш батальон,
И рядом ранило солдата.
Всего лишь метрах в двадцати.
И пусть вокруг летят осколки,
Спешу быстрей к нему ползти.
Ах, метры, метры! Как вы долги!
Держись, браток! Держись, родной!
Ещё немного. Помощь рядом.
Как нескончаем этот бой!
Как близко падают снаряды!
Ещё два метра – и кусты,
И полминуты передышки.
И вновь ползу, тащу бинты.
Ты потерпи чуток, братишка.
Я верую: поможет Бог,
И невредимой доползу я.
Ещё всего один рывок,
И я тебя перебинтую.
Но обожгла щеку слеза
В нелепой девичьей обиде:
Твои огромные глаза
Открыты, но уже не видят.
Проснусь – давно окончен бой.
Но всякий раз едва заметно
Прошу: «Солдат, прости, родной,
Меня за эти двадцать метров».

ПОСЛЕДНИЕ ШАГИ

Фашист стоял, слегка расставив ноги,
А рупором усиливалась речь
О том, что для евреев нет дороги,
Иной дороги, чем дорога в печь.
Надменность и презрение во взгляде.
И черный автомат наперевес.
Казалось, утро в лагерном наряде
Легло к его ногам, сойдя с небес.
А женщина стояла у барака.
Раздели заключенных догола.
Война, как кровожадная собака,
Давным-давно всех близких унесла.
И право жить, дарованное Богом,
Утеряно, как полушалок с плеч.
И женщина шагнула на дорогу,
Дорогу, упиравшуюся в печь.
Но будто натолкнулась на преграду,
И, словно молоко, вскипела кровь:
Фашист сверлил ее надменным взглядом.
Так смотрят на зверей и на рабов.
А до конца шагов осталось мало,
Но ей не одолеть стыда черту.
Она себя руками прикрывала,
Руками прикрывала наготу.
И этот жест, знакомый всем от века,
Казалось, объяснил ему без слов:
Она прожить стремится Человеком
Оставшиеся несколько шагов.
И столько в жесте женственного было,
Что он внезапно понял, почему
Жила в еврейке нравственная сила
Быть Человеком вопреки всему.
И в этой мысли новизна сквозила
Такая, что он дрожь сдержать не смог.
Она его, фашиста, победила.
Он понял это. И нажал курок.

Михайло ЛЄЦКІН

СМАК ПЕРЕМОГИ

Поважне і схвильоване зібрання…
Скорботний приготовано обід…
Вшановують хвилиною мовчання
Тих, що мовчать уже десятки літ.

У незворотній вирій відлітають,
У пам’яті лишаючись, рокú,
І в день травневий траурно палають
Каштанів розквітаючих свічки.

Хто плоть свою пожертвував Берліну,
Хто в Ржеві став частиною землі…
Та цього дня їх душі в Україну
Злетілися й освяту принесли.

Вдивляються… Вслухаються, як строго
Для них луна шопенівський мотив…
Яка гірка на смак ти, Перемого,
Оплачена мільйонами життів

Під поглядом диктаторів вусатих,
Яким народи власні – вороги…
Не дай нам Бог ще так перемагати
Собі подібних за чиїсь гріхи!

…Палахкотять на постаментах квіти
В шанобу безневинних і святих.
Загиблих діти, і дітей їх діти,
Й онуків діти згадують про них.

Гранітному солдатові під ноги
Лягають заплановані вінки…
Яка гірка на смак ти, Перемого!
Цю гіркоту нести нам у віки…

Эмилия ПЕСОЧИНА

ОТЕЦ УХОДИТ

            Памяти дедушки и мамы

                    посвящается

Вот уходит отец – 
За спиною котомка,
И не может никто ничего изменить...
Оглянуться не смеет он...
Где та соломка,
Чтобы в мелком окопе
Ему подстелить?..

Жжёт внутри веретёнце, 
Прядёт свою нитку...
Горе быстро растёт,
И взрослеет тоска.
И – ходи не ходи
Каждый день за калитку – 
Не обнимет за плечи отцова рука.

Вот уходят отцы...
Их шаги не чеканны.
Поминальные звёзды 
На небе горят.
Только памяти вечной
Гранитные камни
Тяжело, не по-детски
На сердце болят.

Вот и дети уходят,
Подбитые прошлым...
Над ромашковым лугом 
Расплакался дождь.
За небесным 
Крутым поворотом дорожным
Ждёт отец 
От земли уходящую дочь...

ПОСЛЕ ВОЙНЫ

Нежно яблони светят. В саду полыхают сирени.
Громыхнула гроза, как в тяжёлом пути грузовик.
Туча чёрная стала пред синей землёй на колени.
Ветер лбом к молчаливому дальнему полю приник.

Пахнет кровью закат. Батальон облаков поредевших
Красным строем стоит, заслоняя собой горизонт, 
И лежит на траве тишина, безмятежно, как в детстве,
И вдыхает, и пьёт горьковатый вечерний озон...

Осыпаются с веток цветы снежно-розовой вьюгой.
Награждаются росами алых тюльпанов полки. 
Майской влагой напитана, медленно гаснет округа.
Лечит раны заря благодатной водою реки.

А сирень-то... Сирень... Все кусты, как с ума посходили!
Так силён аромат, что немедля возьми и умри!
Только лечь и тонуть без оглядки в бушующем диве...
И глядеть, как черёмухи белое пламя горит...

Неподсудный огонь окрылённого смертью заката
Задувает на выдохе дня безразличная тьма.
Но восходит звезда на пилотке парнишки-солдата
И сияет-горит над крестами на склоне холма...

Сергей ДУНЕВ

БЕЗЫМЯННЫЕ МОГИЛЫ

Сколько их по просторам российским!
Просто так – без крестов и без звёзд,
Без взметнувшихся ввысь обелисков –
Скромным холмиком возле берёз.

Безымянных. Поросших травою
И омытых водой дождевой,
Что хранят неизвестных героев,
Принакрыв их землёю родной.

Сколько их, что, как старые раны,
До сих пор носит наша земля...
Слишком многих война избирала
И не многих щадила война.

Слишком много поставила точек
В биографиях славных сынов.
Всюду этот разборчивый почерк –
В виде старых могильных холмов.

1981

Ирина ЮРЧУК

Стойкий солдатик

Десять лет, как живу не тут.
Мир изменчив, лишь неизменно 
Десять лет на своём посту
Инвалид подпирает стену.
Я вернулась в страну свою.
Деньги есть – где набраться нервов?
Вновь на гривны меняю евро
И в его пятерню сую.

Всё не тонет в людской реке 
У стены своей окаянной
Тот солдат об одной ноге – 
Настоящий – не оловянный.
Не весло, а костыль в руке.
Не везло – и плывёт не в лодке.
Латкой орденские колодки
На истрёпанном пиджаке.

Полон милостей ковш руки – 
Благодарствуйте, что подали.
Милосердные медяки
Глухо звякают, как медали.
Не герой, а изгой страны.
Где, скажите, медаль за стойкость?
Стал он памятником за столько 
Лет стояния у стены.

Где, служивый, твоя шинель?
Где дружинушка в чистом поле?
Пол заплёван, сквозняк, тоннель.
Как ты выстоял здесь, соколик?
Не окопы и не редут – 
Лихолетье. На поле боя 
Ты один на один с судьбою – 
На подмогу, брат, не придут.

Что песчинка одной судьбы 
В море крови и слёз пролитых?
О солдатиках позабыл, 
Наигравшись в войну, политик.
Мне пора... Но стоять остался
Одноногий худющий дед.
И покуда солдат не сдался,
Той войне окончанья нет...

Анатолий ШЕВЧЕНКО

С Победой

Шведы и французы были биты.
Кайзеровцы повернули вспять.
Вермахта отборные солдаты
Дух славянский не смогли сломать.

Сколько вас осталось в Украине,
Тех, кто помнит правду о войне,
В чьих телах от боли сердце стынет,
Когда речь заходит о стране?

Кто теперь расскажет нам всю правду?
Вас уже по пальцам перечесть.
Это ж вы тогда под Сталинградом
Всех народов отстояли честь.

А потом был Львов, Варшава, Прага – 
Отступал повсюду лютый враг.
И над серым зданием Рейхстага – 
Вы подняли наш победный флаг.

Слава вам – защитники свободы,
Жизни, не жалевшие в боях.
До земли поклон вам от народа
За покой и солнце в небесах!

Помянем всех

События военных лет
Я знаю не из школьной книжки.
Всё это рассказал мне дед.
Он уходил на фронт мальчишкой.

Он рассказал, как воевал,
Как каждый день был связан с риском,
Как пядь земную защищал
Под городом Новороссийском.

Он всю войну пешком прошёл.
В бою был ранен, жив остался.
Героем он в Берлин вошёл
И на Рейхстаге расписался.

События ушедших дней
Страны, когда то, многоликой,
Любимой родины моей,
Такой родной, такой великой.

Помянем всех, кто не дожил.
Кого сегодня нет здесь с нами,
Кто честно голову сложил,
Помянем, словом и стихами!

Николь НЕШЕР

КТО ГОВОРИТ,
 ЧТО НА ВОЙНЕ НЕ СТРАШНО...

Кто говорит, что на войне не страшно,
 Тот ничего не знает о войне...
                                          Юлия Друнина

И потому в знак памяти сердечной...
                                              Э. Асадов

Кто говорит, что на войне не страшно,
Не мёрз в окопах в тот зловещий год.
И, вой сирены услыхав протяжный,
Не защищал Отчизну и народ!

Горели хаты, и стонали вдовы.
На амбразуру падали тела
Юнцов безусых, к подвигу готовых, –
Старушка-мать напрасно их ждала.

Прошли бои... Но эхо канонады
Ещё звучит в обугленных сердцах.
И рвутся в душах воинов снаряды,
Синь неба отражается в глазах.

И потому в знак памяти сердечной
Несём цветы защитникам страны.
Мы помним всех, скорбим и будем вечно
Их ждать с Победой в эти дни Весны!

Сергей КОРЧАГИН

Мои деды

Мои деды войну одолели!
Оба с фронта живыми пришли.
Первый, правда, с осколками в теле, 
А второго несли костыли. 

Оба жили достойно ещё с четверть века.
И увидели внуков, что немногим дано
Было в их поколении – битым, калекам.
Ну а павшим? А павшим уже всё равно.

Их встречали слезами. Цветы – это вряд ли,
Это в фильмах бывает. Жизнь прозой берёт.
Обнимали детей, крепко жён целовали,
И – работать, как весь наш советский народ!

Труд был тяжек, а праздник, как водится, редко.
Закусон немудрящий, соседи, вино…
Два солдата, два русских простых человека
Про войну не любили кино.

У Вечного Огня

Мы к Вечному Огню приходим неспроста.
Стоим и молча смотрим в это пламя.
Что видим там? Поверженный Рейхстаг,
Залп яростных "Катюш”, иль полковое Знамя?
У каждого своё: и гордость, и беда.
Война огнём крестила семьи наши.
Боль в бронзу вылилась, окрепла за года,
И память вновь приводит к этой "чаше”.
Есть в пламени том отблеск близких глаз –
Сурово из него глядят на внуков деды.
У них есть право так смотреть на нас
И нас судить от имени Победы!

Светлана МЕЛЬНИКОВА

ЧТО ЗНАЕМ МЫ О ТОЙ ВОЙНЕ?

Что знаем мы о той войне? -
Июня роковая дата...
И о пришедшей к нам весне
С победой русского солдата?

Герои тех далёких дней
Глядят на нас с телеэкрана.
Но, сердце вдруг, сожмет сильней
При виде слёз у ветерана.

Они прошли тот страшный путь
Ценой, вовеки неоплатной.
В молчанье скорбном помянуть
Позвольте мне, их подвиг ратный!

Руслан ПИВОВАРОВ

МЫ НЕ ЗАБУДЕМ

Мы не забудем той войны, товарищ!
Нас память не оставит в стороне...
Была Отчизна в пламени пожарищ,
Земля от боли плакала в огне.

Нам не забыть до времени ушедших,
Затерянных на век в дыму войны,
Но славы вечной почести обретших
И с ней покой, в объятьях тишины.

Мы будем помнить, сколько сердце бьётся,
Что нам подарен жизни мирной свет.
Но миллионов павших не коснётся
Ни зной любви, ни вёсен нежный цвет.

Забыть не вправе годы лихолетья…
Рубцы войны ещё хранит Земля,
Хотя весной их лечат трав соцветья,
И ноет грудь от крика журавля.

Николай ШМЫРЁВ

* * *

А был когда-то май, пропахший дымом.
В развалинах поверженный Берлин.
И в День Победы, той, неповторимой,
Погиб солдат, России верный сын.
Звучал салют из множества орудий.
«Победа!» – Слово пело на устах.
А мы бойца никак всё не разбудим –
Он будто бы прилёг, слегка устав.
Наш взвод дал залп над свежею могилой,
Чуть слышный в громе пушечной пальбы.
А где-то в церкви Бога мать молила,
Но к Богу не дошли её мольбы.

ПОСЛЕ БОЯ

После боя до спазмов курили махорку.
Дым табачный мешался с гарью войны.
Старшина зашивал в блиндаже гимнастёрку,
А радист всё искал звук пропавшей волны.
Нас осталось во взводе чуть более трети,
Писарь в штабе устал похоронки писать.
Мы в атаку с «ура!» поднялись на рассвете,
Вспоминая под пулями Бога и мать.
Захлебнувшись в крови, высоту отобрали.
Долг солдатский отдали победе сполна.
Принесли нам во взвод ордена и медали,
И гордиться потом будет нами страна.
А сейчас мы сидим, остывая от боя.
Взводный ищет лопаты, бойцов схоронить.
Лишь мечтаем пожить в тишине и покое
И красивых девчат целовать и любить.

____________________

© ПГ «Новый КОВЧЕГ»