Елена ЧЕРНАЯ, 
член Союза писателей России
 
  
 


 
***
 ... и так вода лица не помня
 собой себе сама вода
 и поднимает волны полдня
 и тает в пухе теребя
 несуществующие нервы
 по волнам волнами водя

 и снег рисует её пламя
 и в профиль и плашмя
 и в фас
 она о каждом и не помнит
 когда идет в просторах тонких
 когда идет по нам и в нас 
 
Unknown
 и неизвестная втройне
 под псевдонимом сумрачным и точным
 сначала голубыми были очи…
 но спрятались безвинные в вине
 чужой и древней почернели к ночи
 к троянской может быть войне

 обложку поменяла голубая книга
 при выписке все проверяли списком
 сказал отец а девочка не та
 ведь родилась голубоглазой василисой
 а эта - черноглазка — нет не та
 но тронул рок в пучину колесницу

 себя не помнит долго и давно
 и волосы с годами почернели
 пух русый детский ангела крыло
 весь вывелся и чернотой зарделись
 все пряди языкам судачившим назло

 и тем кто спрашивал: а где же та
 голубоглазая и светлая как лето
 которое прошло и заблудилось где- то
 оставив черно - белое кино
 немое как вопрос не знающий ответа 
  
***
 меня не водил Моисей
 от жажды и веры усталый,
 не раздавал карасей,
 и манной не потчевал. старый
 и сгорбленный старец, увы,
 в глаза не смотрел мне с надеждой...

 и небо шатром кочевым
 зашторили ночью невежды.
 - что там, мы не знаем, забудь, -
 сказали, бледнея, с опаской,
 не дали увидеть мне путь,
 и посох сломали, напрасно
 я собиралась с сумой,
 напрасно копила и силы,
 а куст, на ветру горевой,
 в пустыне ночной, синей сини...

 меня не водил Моисей,
 и поздно теперь, и не важно...
 огнем из горящих кистей
 не утолял мою жажду... 
 
ДАНТЕ
 камин возжёг листками из журнала
 тех рукописей что горят.

 смотрел в огонь и говорил немало
 про смерть, которая уносит не подряд,
 а только бесконечный ряд, -
 чьи рукописи хорошо горят...

 и руки грел, и поправлял в камине
 Их пепел и стоял учителем над ними.

 и смерть свою за плечи обнимал,
 и ей в глаза смотрел, не горевал.
 и ждал, когда и смерть его обнимет,
 и о бессмертии своём ей напевал,
 и не было границы между ними… 
 
***
... и свет соблазнится тьмой...
 живой свой не свой чужой
 меняется слово так
 что
 кровь меняет состав
 и молоко на сосцах
 кровью врага вдруг став
 замрет на нежных устах
 и мова запишет в прах
 русское в запретный устав
 и пулю целуя в досыл
 росiйську позабув
 нажмёт на курок
 пусть перед ним пророк
 выучив этот урок
 мал мала сосунок 
 
***
 город лежит как Даная
 в золоте в смутном дожде
 листья в себя принимая
 и отдавая во вне
 сына за сыном за сына
 улиц скрепят сапоги
 осень печаль не кручина
 с правой не с левой ноги
 листьев уходят когорты
 листьев их золото лей
 дворник сметает в реторты
 жжет шум и призрачность дней
 улиц пустых площадей 
 
***
 срывает ветер лист последний
 и тротуары мокрые метет.
 он временный и ветреный посредник,
 и может быть письмо и мне несет.
 а желтый лист так на письмо похож
 зашифровал в прожилках имена.
 случайный и несведущий прохожий
 его нашел и положил в карман.
 теперь в кармане потайном и черном
 заключено послание. и всё...
 и угасает в золоченом томик
 осенней переписки, но сожгло
 нас время. и пустой страницей
 и начерно тебе не написать,
 как море подожгла синица,
 что из руки вспорхнула чтоб летать. 
 
***
 на ближней станции остуда
 на дольней станции зима
 и стол с неубранной посудой
 и мошек в лампе кутерьма

 на рельсах инея накидка
 на рельсах чья-то голова
 и судеб прикуп и прикидка
 и ложь в заправдишных словах

 и не спасен и не украден
 и не распят и не убит
 и в рыночном сумбуре складень
 перстом сквозь низкое горит 
 
***
 ...казус Кукоцкого... странная метка...
 на рукаве, как Давида звезда,
 дом и работа завидная клетка,
 и от калитки... и жизнь и судьба,
 роды и схватки в щипцах акушера
 мертворожденный, но дышит пока
 руки Кукоцкого, не полумера,
 примут любого, не зная врага,
 где и под бомбами, и в медсанбате,
 кровь и земля одного сапога,
 чьи они, сына, брата, не брата,
 пядью измерить? чья жизнь дорога... 
 
***
 и где-то в его горсти
 тебя и меня  нести
 не устает кленовый
 не просит найдите новый
 я красен не зелен желт
 и не туда несет
 от ветки не крепки руки
 а это такие штуки
 где пальцев наперечет
 лишних щепоть не берет
 и все остальные слуги
 не важных уже забот