Милена Миллинткевич

Беда пришла, откуда не ждали. Население Земли настолько привыкло, что каждый год возникает новая биологическая угроза в виде птичьего или свиного гриппа, атипичной пневмонии, лихорадки Эбола или ещё какой напасти, и потому не увидела угрозы в новом вирусе COVID-19, который в народе прозвали «короной». Споры о надуманности пандемии не стихают несмотря на более чем 9 млн заболевших и 490 тыс. погибших по всему миру. Да и разумные ограничения в виде самоизоляции, ношения маски, перчаток, бесконтактном общении и социальной дистанции нет-нет, да и воспринимаются в штыки. Но, по мере того как «корона» проникает в города, районы, улицы, дома, народ начинает понимать реальность происходящего.

У меня не было иллюзий насчёт реальности или надуманности заболевания. Откуда им взяться – я из семьи врачей, да и дочь работает в госпитале для больных с COVID. И хотя наличие маленького ребёнка оградило её от работы непосредственно в «Красной зоне», всё же риск подцепить заразу был. Дочь регулярно успокаивала меня, что анализы у них берут постоянно и они отрицательные. Это вселяло призрачную уверенность в том, что всё будет хорошо. А как иначе я ведь три месяца из дома не выходила.

Но вот однажды все надежды избежать болезни рухнули. Я проснулась среди ночи от прокатившегося по небу на дребезжащей и грохочущей колеснице грома. Стёкла дрожали. В окнах полыхнула вспышка. На миг стало ясно, как днём. Гроза. Не первая в этом году. Но впервые такая сильная. Полежав немного и прислушавшись к тому, как отстукивают степ по металлическому навесу капли дождя, я перевернулась на другой бок и внезапно закашлялась. Бывает. У меня астма. Выпила воды и снова легла. Когда проснулась утром, сразу поняла – что-то изменилось.

За окном поливало дождём, а меня морозило так, будто я оказалась в купальнике на пляже, где вместо песчаных барханов снежные сугробы, и меня угораздило улечься на ледяную глыбу, спутав её с уютным пластиковым лежаком. Кашель причинял такую боль, будто лёгкие вспарывают изнутри сотни мелких лезвий. В груди несмолкаемый оркестр клокотал и булькал, зудел, хрипел и душил.

– Вот это я посидела накануне под кондюком! – пробурчала я и пошла на кухню за утренней чашкой кофе.

Не дошла. Слабость решила, что сегодня её день и кофе мне только навредит. Или ей…
Я повернула обратно. Вновь зайдясь кашлем, схватилась за дверь, а то бы упала.

Ругая себя за несусветную глупость, достала таблетки. Выпила жменю препаратов, легла, прикрыла глаза и… Проснулась только вечером. Обливаясь потом, словно в шубе запёрлась в сауну, стала подозревать, что в этот раз простуда протекает как-то не так. Что-то изменилось в привычном течении.

Наутро второго дня поняла, что именно. Вожделенная чашка горячего кофе с миндальным сиропом пахла… ничем. Аромат куда-то пропал. Его не было. Причём не только у кофе. Я не ощущала никаких запахов вовсе.
Мне и раньше доводилось сталкиваться с подобными симптомами, когда в период цветения амброзии, в момент его пика, на пару-тройку недель частично пропадали и вкус, и запах. Но сейчас амброзия ещё и стрелки с бутонами не выбросила… Мне стало страшно. Я судорожно хватала всё подряд – духи, чесночную соль, перец, нюхательный бальзам звёздочка – в насморк он так хорошо помогает… Нет. Ничего! В отчаянии вскрываю салфетку с нашатырным спиртом и подношу к носу. Ни-че-го! Совсем. Никаких запахов. Абсолютно. Машинально беру чашку с кофе, делаю глоток и понимаю, что отсутствие ароматов это ещё не самое страшное. По телу разливается горячий поток чего-то бодрящего, крепкого и совершенно безвкусного. Всё ещё думаю, что не отошла от утреннего стресса и повторяю проверку – шоколад, солёный огурец, горчица, ядерная аджика, именуемая в семье «сегодня здесь, а завтра там» за огромную разновидность всяческих перцев и прочих острых пряностей, сказывающихся на пищеварительной системе особым способом... Без изменений. После аджики слегка щиплет язык, но так любимой пряной горечи нет. Меня начинает трясти. Достаю из шкафчика настойку Егермейстер. Сегодня чайная ложка в кофе не поможет. Наливаю 30 грамм и залпом выпиваю. Обжигающая нутро… безвкусная жидкость согрела рот и устремилась вниз, успокаивающим потоком.

Настолько сильно, а точнее, совсем, вкус и обоняние у меня ещё не пропадали!
Помните, когда-то давно полки в магазинах были скучны и однообразны. Спустя десятилетия, по крайней мере, у меня, каждый поход в гипермаркет заканчивается нервным срывом от изобилия товаров и невозможности попробовать всё, что хочется. И финансы тут ни при чём. У меня особая диета и строгий режим питания. Так вот… На прилавках полно разнообразных товаров со вкусом чего-то там: чипсы со вкусом краба, мороженое со вкусом малины, йогурт со вкусом карамели и солёного попкорна, вермишель быстрого приготовления со вкусом курицы, говядины и грибов, батончики со вкусом сгущённого молока… Производители – слабаки! Вы пробовали борщ со вкусом кипячёной воды, кефир со вкусом шелковистой свежести или котлеты со вкусом мягкого тепла. Отправляя в рот ложку с завтраком, обедом или ужином, я понимала, то, что я ем должно быть вкусно. Не может не быть, потому как готовлю это блюдо много лет и в рецептуре ничего не поменялось. Но вкуса не ощущаю. Как тут не вспомнить капитана Барбосу с его желанием съесть кошель яблок после снятия проклятия золота ацтеков? Получается, чтобы понять человека, нужно на себе испытать его проблемы? Спасибо, что не дословно, как в фильме…

И если бы на потере обоняния и вкуса проблемы закончились. Увы, нет! Болезнь прогрессировала. Температура не сбивалась десять дней. При моих постоянных показателях в 35,8, она трепыхаясь как пламя свечи от 38 к 40 и обратно. Тело ломало. Временами каждое движение сопровождал хруст, да такой, словно в молодой орешник ввалился непоседливый медвежонок, сбежав от мамы медведицы. А ещё слабость… Она ворвалась в мой распорядок дня мощной волной прибоя. Нахлынет, повалит с ног и, не давая подняться, набегает вновь и вновь.

В голове вертятся стихи, сюжеты очередной главы романа, рассказа или зарисовки. Мне бы встать записать. Но куда там! Голова, словно вросший в землю комель – от подушки не оторвать. Руки и те приросли к постели, пустив пальцы-корни в уютную мягкость матраца. А ещё сны. Вот только говорила, смотрела по сторонам, и вдруг перед глазами уже мистический туман, загадочный лес, руины заброшенного города и гудящая как центрифуга воронка, старающаяся затянуть в сверкающее молниями жерло. Странно, никогда апокалиптические сюжеты меня не прельщали… Щелчок, и я просыпаюсь. На часах уже вечер, а ведь только что был полдень. Во сне, казалось, будто прошли секунды, а на самом деле часы. А ведь мне так редко снятся сны, даже ночью. Но чтобы днём и такие яркие… Не иначе тоже одно из проявлений недуга. Кстати, полезное. Стоило заболеть, чтобы увидеть, запомнить и записать сюжеты и идеи из снов. Шучу…

Вкус вернулся через три недели. С обонянием сложнее. Спустя месяц я всё ещё не ощущаю части запахов. Но, надеюсь, вскоре и это досадное проявление болезни меня покинет. Я не представляю, как жить без весеннего запаха жасмина и ландышей, гиацинтов и пионов, без дурманящего по утрам аромата бодрящего кофе, без запаха летнего дождя и осенней листвы. А как пахнет морозным зимним утром!
Но все проблемы кажутся ничтожно малыми, когда приходит страшная новость о том, что самый любимый человека на свете, папа, в больнице под кислородом. И сразу забываются и собственная боль в груди, пронзающая сотней предательских стрел при каждом вздохе, и жмени горьких таблеток, и неудобства от потери вкуса и запаха. И вот уже я готова ещё две недели кашлять, испытывать недомогание, запихивать в себя безвкусную и пахнущую ничем пищу, отказаться от ароматов, лишь бы только любимый папа скорее поправился.

Ещё много дней будет начинаться со звонка и грустный голос по ту сторону трубки сообщит, что всё без изменений. Будет и тревога, и страх, и переживание. И радость, огромная, всеобъемлющая, когда, наконец, станет известно, что угроза миновала, и завтра папу выписывают из больницы.

А пока, я пишу этот рассказ, чтобы не забыть. Переживаю заново каждый день, каждую мелочь, каждую слабость или приступ удушья, чтобы сохранить в памяти боль, страх, неизвестность новой невиданной доселе болезни. И точно не забыть ликования от осознания, что всё позади и мы здоровы.

И пусть ещё пугает озноб в жару, да и в любую другую погоду, теперь это нормально. Да и наличие антител в крови не гарантирует иммунитет от вируса. Но я радуюсь. Тому, что переболела в лёгкой форме и папа поправился; что может быть однажды всё пережитое вспомнится как страшный сон, так и не ставший кошмаром.

Увы, мы часто принимаем на веру то, чего нет, и отказываемся принять явную угрозу. Но одно я знаю наверняка – не стоит сомнения проверять на себе. Здоровее будем!