Майя Туровская родилась в Харькове 27 октября 1924 года. Окончила филологический факультет МГУ и театроведческий факультет ГИТИСа. Известна как кинокритик, историк кино, театровед, культуролог. Публиковалась в журналах «Театр», «Советский экран», «Искусство кино», «Киноведческие записки», «Московский наблюдатель» и других изданиях.

 Помимо этого Туровская писала сценарии для документальных фильмов, в том числе для фильма Михаила Ромма «Обыкновенный фашизм», который вышел на экраны в 1965 году. Картина была удостоена приза «Золотой голубь» и приза кинокритиков на VIII Международном кинофестивале документальных фильмов в Лейпциге и специального приза жюри режиссеру по разделу хроникально-документальных фильмов на Всесоюзном кинофестивале в 1966 году.

 Туровская — доктор искусствоведения, член Союза писателей СССР и член Союза кинематографистов СССР. В 2007 году была удостоена премии «Ника» в номинации «За вклад в кинематографические науки, критику».

О Майе Туровской вспоминают:

На сайте Гильдии неигрового кино и телевидения - текст Андрея Шемякина:

Уход Майи Иосифовны Туровской - не только беда, и горе, это интеллектуальная катастрофа. Когда только начали выходить сначала статьи, потом - книги, - а это были 60-е-начало 70-х, её по инерции, - как и Нею Зоркую, Инну Соловьёву и Веру Шитову, друзей и единомышленников, - долго связывали с театральными и кинокритиками поколения Оттепели. Но она начала на 10 лет раньше, во второй половине 40-х, в пору существования исключительно катакомбной культуры, передаваемой из рук в руки. И это принципиально: Майя Туровская оказалась независимой - интеллектуально и морально - от последующего искушения такой - дьявольской по сути - свободой, которая предполагает потенциального уничтожения права на свободу другого, пусть даже категорически неприемлемого, - а сначала Оттепель, рождённая предыдущей эпохой, была именно такова.Тексты Туровской, опубликованные, в частности, в "Новом мире" Твардовского, созданы и написаны словно по ту сторону индивидуального стиля, - альфы и омеги 60-х. Но до сих пор безошибочно узнаются по интонации, - автор думает не словами, а мыслями. Между "подумал" и "сказал" никакого зазора нет. В начале 70-х, после книги-открытия "Герои безгеройного времени"(1972), давшей имя целой эпохе, которая уже шарахалась от определений, как чёрт от ладана, стало понятно всем, кто хотел понять: Майя Туровская - это классик без прельстительных аналогий. Не с кем сравнивать. Разве что с Вальтером Беньямином, о котором у нас она написала первой. Научила думать немногих, однако её дисциплине слова учились многие. Но как раскрепостить не только слово, но и мысль, ему предшествующую, - этот главный урок гуманитарного мыслителя Майи Туровской ещё предстоит понять, сформулировать и усвоить. Но лучше - "просто" читать. По слову Пушкина: "Следовать за мыслями великого человека есть наука самая занимательная". Книг - много. И - невозможно поверить в этот уход. Всё ждал, что Майя Иосифовна ещё напишет монографию о Фассбиндере, - в немецком кино, как и вообще в мировой культуре, она была дома. Больше не будет "переклички погибших", вольной речи, не знающей о цензуре мысли, неожиданных и вечнозелёных (evergreen) текстов, помогающей жить в нашей спохватившейся, но так и не опомнившейся культуре, для которой Майя Туровская столько сделала - неоплатно. Спасибо Вам. Простите, что мало слушали и читали. Светлая память.

Антон Долин:

Думаю, многие нынешние синефилы плохо знают, кто это. И не представляют себе масштаба и значимости Майи Иосифовны для нескольких поколений российского кинематографа.

Лев Рубинштейн:

Я знал ее лично. Не близко, но все-таки. Она всегда - а я узнал ее уже немолодой - поражала ясным умом, не натужной женственностью, прекрасными синими глазами.

Осенью прошлого года я был в Мюнхене. Встречался там и с моей давней приятельницей, переводчицей Розмари Титце, близкой подругой Майи Иосифовны.

Спросил ее, как бы мне повидаться с Майей, которая последние годы жила в этом городе. Но Розмари сказала, что Майя не очень хорошо себя чувствует. Лучше в следующий раз.

Следующего раза не случилось. Бесконечно жаль.

Светлая память.

Варя Горностаева:

Последние годы в начале каждого октября я приезжала в Мюнхен ее повидать, до начала книжной ярмарки. Проводила с ней день и уезжала во Франкфурт. Каждый раз обещала себе записать наш разговор, чтобы ничего не забыть, и конечно каждый раз отвлекалась и записать забывала. Осталось ощущение необыкновенного незаслуженного везения от этих встреч, от того, что можно было вблизи наблюдать за ее лицом, слушать необычайно выразительные и точные суждения о сегодняшней нашей общей жизни - она знала обо всем, что происходит в мире, и судила чрезвычайно трезво и умно. И вообще о жизни понимала и знала все. Так мне казалось. И невероятно щедро одаряла тебя своей симпатией, очень живо и искренне интересовалась твоей жизнью и делами, всегда спрашивала про близких, Серёжу моего очень любила и ценила. Мы как-то приехали к ней вместе, она была ужасно рада и расспрашивала его несколько часов кряду о наших местных событиях и поворотах. И пока еще писала письма, всегда о нем спрашивала.

Каждый раз я надеялась, что через год снова ее увижу, и каждый раз так и было. А вот теперь все.

Елена Чугунова-Полсон:

А Майю Туровскую я запомнила по РГАЛИ. Она приходила в архив в середине двухтысячных, уже очень пожилая, вначале долго разговаривала в кабинете директора с ТМ, а потом, уже в читзале, работала с ф. 844 (М. Ромма) и 1923 — фондом Эйзенштейна. Была она острой, худощавой и молчаливой — сидела с рукописями до самого закрытия, не обращая никакого внимания на происходящее вокруг. Мы, конечно, знали и про «Обыкновенный фашизм», и про ее книги и статьи в «Киноведческих записках», но спрашивать о чем-то было неловко, да и времени никогда не хватало.

Мария Соловьёва:

Вот что вспомнилось про сегодня нас покинувшую великую Майю Туровскую…

В горячечные дни перестройки, когда общественность заговорила о том, чтобы ликвидировать бассейн и на его месте возвести новый Храм Христа Спасители (если вдруг кто не знает, он стоял прежде на месте бассейна, а после революции был разрушен), Туровская опубликовала статью – кажется, в «Литературке». (О, я дорого бы отдала, чтобы сейчас узнать её, статьи, выходные данные!) Так вот, она писала о том, что нельзя просто возвести разрушенный прежде храм и зажить, будто ничего и не было. Нет, рядом с восстановленным храмом должен стоять и мемориал, посвящённый его разрушению, напоминающий нам и о нём.

Я цитирую по памяти, точных её слов, разумеется, не помню, но суть такова. Запомнилось на всю жизнь.

(Это я скопировала свой коммент под одним из постов памяти Майи Иосифовны.)

Спасибо за всё, Майя Иосифовна, за статьи, за книги, за личный пример того, как можно достойно прожить жизнь в непростые времена.

Элла Михалёва:

Это совершенно ужасно... Да, 94 года для человеческого земного времени - много. Но все равно новость ужасна...

Когда-то, давным-давно я зачитала до дыр книгу о Бабановой. Она была интересна мне не только личностью актрисы, но и тем, как это сказано, как осмыслено, как написано. По этой книге я училась писать. Не только писать, но - любить: театр и актёра, главного человека в театре.

А недавно я зачитала до дыр "Зубы дракона". Огромный труд и блистательный текст. И вновь по этому тексту училась писать и любить. Любить театр и свое время, даже если это невыбранное мной, но выпавшее мне по жребию судьбы время - безвременье, и мне в нем тошно...

 Туровская автор лучшей и, на мой взгляд, самой честной рецензии на "Вишнёвый сад" Эфроса.

Туровская - верный человек Таганки её лучших лет.

Туровская - честь моей театральной Вселенной, которая почти совсем опустела...

Александр Гельман:

Дорогая Майя, пусть земля тебе будет пухом. Помню, как Олег Ефремов радовался, когда ты похвалила наш спектакль "Мы, нижеподписавшиеся". Эстетика и политика в твоих оценках, как ни у кого другого , были всегда убедительно взаимосвязаны. Мысль твоя всегда была неожиданной, смелой и точной. Помню нашу последнюю встречу - ты уже жила в Германии, приехала на несколько дней, мы случайно встретились на улице, и долго, больше двух часов, гуляли по Москве, не могли наговориться. Последний раз твой голос я услышал в телефоной трубке - Элеонора Матвеевна Красновская передала тебе мою книгу стихотворений и ты мне позвонила, скзала несколько добрых слов.

Буду вспоминать тебя всегда, пока жив.

Григорий Симанович:

Мой друг, сравнительно недавно общавшийся с ней в Германии, заверял, что в свои 94 она полностью и абсолютно сохранила ясность ума, глубину мышления, точность аналитических оценок. Вспомнился эпизод на одном из всесоюзных кинофестивалей 80-х годов, когда я, малоопытный киножурналист "Советской культуры", в отчаянии ворвался к ней в номер ранним утром после полностью бессонной ночи, которую Майя Иосифовна в качестве председателя жюри провела за обсуждением кандидатур на победу. С беспримерной наглостью я стал просить назвать мне предварительно победителей за несколько часов до оглашения - иначе не успею в очередной номер. Великая Туровская была безжалостно разбужена. Не прогнала и не осерчала, а тихим охрипшим голосом, приглушенно из-под одеяла, стала диктовать по памяти, явно пребывая между сном и реальностью. Не ошиблась ни в одной фамилии, ни в чем. Выручила. Одно из ее многочисленных проявлений интеллигентности, уважения к профессии, к молодым людям, обращавшимся к ней за советом, консультацией, помощью. А еще нельзя не напомнить, что она была соавтором Ромма и создала фильм "Обыкновенный фашизм", который сегодня давно не показывают по телевидению и, боюсь, нескоро повторят. Они с М.И. Роммом многое предвидели. Вечная память выдающейся женщине!

Екатерина Пригорева:

Уверена: в будущем "Обыкновенный фашизм", соавтором которого она была, войдет в обязательную учебную программу по истории.

Надеюсь также, будет снят "Обыкновенный фашизм - 2" о дне (во всех смыслах) сегодняшнем. Только когда будет дана оценка временам новейшим, станет действительно возможно "никогда больше".

Виталий Челышев:

Светлая память и низкий поклон выдающейся женщине Майе Иосифовне Туровской, которая заслужила бы наши прощальные аплодисменты даже сценарием одного этого фильма, который был похож на зеркало для каждого, кто в него посмотрит.

Рустем Адагамов:

Я всегда удивлялся, как советская цензура проморгала идеологическую диверсию в этом фильме и выпустила его на экраны — за первые 11 месяцев проката двухсерийную документальную ленту посмотрели 22 миллиона человек! И только потом, опомнившись, Суслов сказал Ромму знаменитое «За что вы нас так не любите?» и положил ленту на полку. Удивительно и то, что сейчас, в наше время, этот фильм актуален и смотрится как выпуск новостей.

Лев Симкин:

1965 год. Михаил Ромм показывал «Обыкновенный фашизм» коллективу какого-то НИИ. Представляя картину, сказал, что она окончательно не готова. Иначе нельзя было – на широкий экран фильм еще не вышел. После просмотра потрясенные зрители стали говорить режиссеру, каким потрясающим был его закадровый комментарий, и сожалеть о том, что второй раз он так уже не скажет. Они решили, что Ромм комментировал картину в микрофон прямо в зале во время просмотра.

Закадровый текст к фильму вместе с Роммом писали Майя Туровская и Юрий Ханютин, им же принадлежала сама идея фильма. Они же, услышав рабочие версии комментария, записанные им самим, сделали из него закадровый текст и попросили режиссера никому его не перепоручать.

И еще одно. Нынче «Обыкновенный фашизм» у нас не в чести, по телевизору его не показывают, ну да с этим ничего не поделаешь. Но вот историки пинают его за ошибки и неточности, а это несправедливо, это все равно, что отыскивать их в солженицынском «Архипелаге».

Майя Туровская ушла последней из творцов этой картины, открывшей нам глаза на многое.

Юрий Богомолов:

Не скажу за всех коллег моего поколения, но для меня смысл и назначение художественной кинокритики открыла и объяснила Майя Иосифовна Туровская. И не специально, а просто примером своего письма.

Познакомился я с ней довольно давно, в свою студенческую пору. Это случилось в Белых Столбах, в хранилище мирового кино, куда наезжали стар и млад, изучающие искусство кинематографа.

После просмотра одной из картин Антониони (то ли это было «Затмение», то ли «Приключение» – точно не припомню) мы, вгиковские студенты, впечатленные увиденным и ничего в нем не понявшие, стали по дороге из Столбов в Москву докучать вопросами Майю Иосифовну: как ей фильм? И что он такое?

Она отмахнулась от нас «Ребята, ничего не могу сказать. Я сначала должна написать о нем».

Подумал тогда, что отговорка. С годами и с опытом сообразил, что это принцип. Затем объяснил для себя: письменное высказывание по природе более аналитично чем устная речь.

Устное слово цепляет впечатление, настроение; слово письменное провоцирует диалог между мыслью и текстом. Оценка, описание, анонсирование, рецензирование, пиар – это все нечто прикладное в нашей профессии. Сегодня этим можно зарабатывать на хлеб. Реальной критикой – не получается. Наверное, потому ее сегодня и нет. Это я к тому, что околокиношную журналистику не надо путать с художественной кинокритикой.

Цель последней не продвижение картины; ее цель – рационализировать тот иррациональный смысл, что притаился в художественном сочинении. И к слову, не контролируемый, а нередко и не осознаваемый автором.

Вот собственно почему самые великие и самодостаточные фильмы без полноценной художественной критики самонедостаточны. Они неполные.

Когда приходится иметь дело с глубокими художественными явлениями, то их всегда непросто «прочитать». Вчитываться в них, как никто, умела Туровская.

Светлая ей память.

Михаил Дегтярь:

Я считаю, что Туровская - лучший кинокритик за всю отечественную историю. Мы поехали к ней в Мюнхен, где она консультировала нас по теме кинематографа 1930-х. Майе Иосифовне было уже за девяносто. Меня потрясло её умение чётко и ясно выражать свои мысли, как она находится в контексте и советского, и нынешнего российского кинематографа, насколько хорошо знает, что происходит в России. Она с начала 1990-х жила за границей и, казалось бы была оторвана от своей Родины, но это не так. Выяснилось, что она блистательно разбирается в том, какое кино сегодня снимается у нас, какие режиссёры сегодня популярны. Я очень благодарен Майе Туровской за то, что она перевернула моё представление о восприятии кино. В 1970-е, когда вышел фильм Тарковского «Зеркало», я, будучи студентом Железнодорожного института и совсем не разбираясь в кинематографе, нашёл рецензию Майи Туровской на этот фильм. Она мне помогла понять в чём задача кинокритика: не просто изложить содержание, но открыть мне, неучу, дорогу к смыслу. С тех пор я фанат Тарковского и фанат Туровской.

Николай Подосокорский:

Топ-10 старейших русскоязычных литераторов после ухода Майи Туровской выглядит таким образом:

1. Людмила Чёрная (101 год)

2. Юрий Хазанов (98 лет)

3. Евгений Войскунский (96 лет)

4. Елизавета Мнацаканова (96 лет)

5. Владимир Бушин (95 лет)

6. Юрий Бондарев (94 года)

7. Леонид Зорин (94 года)

8. Поэль Карп (93 года)

9. Нина Молева (93 года)

10. Борис Хазанов (91 год)

 https://www.svoboda.org/a/29808123.html