Любовь Березкина

Обниму, позабудешь невзгоды,
разойдётся туман впереди.
И на пасмурном фоне погоды
пухом тёплым прильну на груди.
Вслух не выскажет каждый ни слова,
не смущая блаженства покрова.

Перечёркнуто лето дождями,
перезрелая преет листва.
Лужи булькают кислыми щами -
лягушачьей возни острова.
Деревенской распутицы каша.
Эх, судьба ты крестьянская наша!

Под шумок засыпает сторонка,
не залают собаки вдали.
И тебя сморит сон, как ребёнка,
лишь в печи догорят угольки.
Зашуршат снова капли по крыше,
вздох счастливый никто не услышит...

* * *

Багрянец уходит из леса,
снимая с деревьев чехлы.
Сезонная кончилась пьеса,
торопятся к югу щеглы.

Жить пасмурно, зябко и сыро,
на улице нет никого.
Нависла зимовья секира,
ослабив поток легковой.

Задорно смеётся девчонка
над чавканьем старых галош.
А люк, словно крышка бочонка
поманит её кинуть грош.

И стёклышек взяв разноцветных,
пока рядом бабушки нет,
запрячет бегом незаметно
свой первый волшебный «секрет».

Весною отыщется чудо.
Так нужно поверить хоть раз
с надеждой на искренность чью-то
и в Бога, и в чёрта, и в нас.

* * *

Для тебя всю себя перепрятала,
от тебя вся душа перекручена.
Говорили, что спелое яблоко -
помрачнела осиною тучею.

Словно лёд правду в сердце вонзила я,
не готовясь к проклятиям подолгу.
Стынь, любовь моя
невыносимая,
бесполезная,
без толку,
по боку…

* * *

Богаче стали дни
в серебряной оправе.
Прохожий рад ораве
снежинок озорных.
Детишек помани –
салазки тянут сами
в поход за чудесами,
что ждут в сугробах их.

Дымок печной трубы
с коптильным ароматом
щекочется приятным
предвестником борща.
Могучие дубы
на страже перед садом
с осенним добрым златом,
добытым сообща.

Зима чин чинарём,
ноябрь ей не помеха.
Прижала ради смеха
осенний лисий хвост.
А мы стоим вдвоём
румяные от снега,
два разных человека,
счастливые до слёз…