ЮРИЙ САВЧЕНКО

ПЕРВЫЙ СТАРТ

12 апреля 1961 года космический корабль «Восток», пилотируемый летчиком-космонавтом Ю.А Гагариным, совершил первый в мире орбитальный космический полет.

Главный конструктор в эту ночь не спал:

так старта ждал, как сотворенья чуда.

Стих соловей, он, видимо, устал

от трелей, дерзко бьющих отовсюду.

Апрель дурманит запахом цветов,

Земля принарядилась, как невеста.

Ликует Солнце, космонавт готов,

нацелена ракета в неизвестность.

Великий миг! В нем помыслы веков,

как в фокусе оптическом луч света.

Их воплощает сын большевиков

Державы Ленина, где власть Советов.

Великий миг! Его постичь ли мне?

Быть первым… (Самым первым!),

взмыв над миром, и не на поэтическом коне,

а в корабле, рабочими творимом.

Великий миг! Скафандр горит в лучах.

Под ним взволнованное сердце не уймется.

Свет на лице, лучистый свет в очах,

Гагарин счастлив, радостно смеется.

А в мыслях Клушино. деревня, где он рос,

Смоленская земля. Россия.

Огонь рябин, седая стынь берез

в небесной акварельной сини –

все, чем душа так счастливо полна,

что умножает мужество и силы…

И эта необычная весна,

и образы друзей, добры и милы.

Великий миг! Вот Байконур ожил –

планеты первая космическая пристань,

где Кызылкумов зной и миражи…

И взлет мечты неистов.

И час настал. Тот звездный час,

которого б желал любой из нас.

Гагарин весело сказал, свое волнение тая,

«Я счастлив, Родина моя!

(И заискрился блеск в глазах), -

твое доверие хранить,

быть в деле тверже, чем гранит,

заданье выполнить и эру,

как подобает пионеру,

космических путей открыть.»

Великий миг! Зажглось табло

и слово «старт», как знак отсчета,

что началась уже работа,

к себе вниманье привлекло.

Ракета вздрогнула и – в небо.

(пропахшая трудом и хлебом),

могучим двинулась рывком,

и пламя раскатило гром!

АЭРОДРОМ ДОЛЛЯР

Подножье Малого Кавказа.

Аэродром у самых гор.

И в досягаемости глаза

прелестный городок – Шамхор.

Сменив пилотку на панаму,

у самолетов я служил.

Страну, как собственную маму,

любил и ею дорожил.

И день и ночь полеты были:

разведчик ИЛ-28-й,

что «лошадь, загнанная, в мыле»,

летал и летом, и зимой.

Пока турбины грели небо

у неприятельских границ,

я, пожевав краюху хлеба,

к чехлам приваливался ниц.

Иль вдаль смотрел за синь-просторы,

где кручи Главного хребта.

Не привлекала высота,

а вот… манили просто горы.

А что Шамхор?

Я о Шамхоре…

Журчат арыки вдоль чинар.

В тень виноградных лоз зеленых

спешат укрыться млад и стар.

Там же прибежище влюбленных…

Звук поцелуя, шепот, смех

Нет ни запретов, ни помех

Лишь пчёл жужжание стозвонных.

Я тоже как-то на досуге

(мне этот день по ныне мил)

признался черненькой подруге,

что не на шутку полюбил.

Она, словам моим не веря,

хихикнула почти в лицо:

«Язык - что бич, мели Емеля»,

сказала русское словцо.

С тех пор промчались го-оды,

годы!

А лучше бы сказать – года!

Кура катила свои воды.

Сияла южная звезда.

Летело время в складках горных

и по долине ,между гор…

Не стало ИЛ-ов, мне покорных,

другое имя взял Шамхор.

Мой чуб теперь белее хлопка,

что собирала Егоза,

А память повторяет робко

все те слова, что я сказал.

У КУРГАНА

Памяти Н.Островского

В осеннем ветре вновь и вновь

С неистовой и дерзкой силой -

И посвист пуль и звон клинков

Над тихой братскою могилой...

Я, голову склонив, стою.

Взметнулся холм в степном просторе.

Он сторожит судьбу мою,

Судьбу страны - врагам на горе.

Здесь спят буденовцы. Они...

Они собой нас заслонили

Враги их стойкость не сломили:

Курган - свидетель в наши дни.

За Русь святую, за Отчизну

Лавиной конница неслась.

И всадники во имя жизни

В боях спасали нашу власть.

Мужали воины в сраженьях,

Как в горнах закалялась сталь.

Мечты все приближалась даль

Широкой поступью движенья.

В пути не каждый жизнь сберег.

Ведь поважней была задача.

Холмы остались у дорог.

Скорбят березы. Ветер плачет.

Я, голову склонив, стою

И в грусти ветра с детства милой

То посвист пули узнаю,

То скрежет сабель над могилой.

НЕ СБЫВШЕЕСЯ

Седея прядь. Усталые глаза.

Улыбка скорбная. Движения несмелые…

Я в детстве клятвенно себе сказал:

«Для счастья матери - немыслимое сделаю!»

…Мы шли с сумою по чужим дворам.

Собаки нас встречали злобной яростью.

На костыле ты с горем пополам

Едва плелась от боли и усталости.

Навстречу выходили старики,

Делясь последним хлебом лихолетья.

Стыд обжигал, словно ударом плети…

Я помню дрожь протянутой руки.

…Как сон дурной невиданным кошмаром

Война прошла и мир мы обрели.

Бродяг с сумою, кажется, не стало

В пределах нашей исконной земли.

Зажили кровоточившие раны.

Восходы тихие ласкают ковыли.

Окопы стерло время на курганах…

Но все ли сделали? Да, все ли мы смогли?

…Седая прядь. Усталые глаза.

Улыбка скорбная. Движения несмелые…

А в детстве, помнится, я клятвенно сказал:

«Для счастья матери - немыслимое сделаю!

ЛЮБЛЮ АНТИЧНЫХ МУДРЕЦОВ

Софокл, Менандр, Эсхил и Еврипид –

Далёкие, забытые «планеты».

Их дивный свет теперь едва горит

И мало почитания их свету.

А я люблю и Грецию и Рим,

Быть может кроме дикого Нерона.

Тот древний мир уже неповторим.

Мы настряпали новые законы…

Не-ет! Я люблю античных мудрецов:

Мне льстит их мудрости языческая сила,

Любовь к богам, к почтению отцов,

К живой природе… Всё так сердцу мило.

СОВЕСТЬ

Моей души забытая частица

Бунтует, непомерно грудь тесня:

Мне тридцать лет.

Мне по ночам не спится.

То совесть, как палач

Казнит меня.

И в логику нетвердых оправданий,

Которых никому я не сказал,

Впиваются с критическим вниманьем

Мои, а не отцовские глаза.

Мне тридцать лет.

Отец мой был моложе.

Об этом знает Курская дуга.

Пускай не скажешь: "Жизнь его долга ",

Но он ее достойно прожил.

Не спится мне. Качает звезды ветер.

Проклевывают землю стебли ржи...

Сегодня сам я пред собой в ответе,

Что памятью отца не дорожил.

О ЧЕСТНОСТИ

Когда воров на пьедестал возводим,

а славим их великие дела,

мы сеем зло

оно взойдёт в народе…

ведь знают все, что сажа не бела.

Не избежать –

взыграют в теле нервы.

И кто-то ночью жахнет молотком.

Не ведаю, кто в этом будет первым.

Уверен,– прочие последуют потом.

И покупные взвизгнут подпевалы,

оскалив истерические рты,

что памятник разрушили вандалы

«пропагандисту чистой доброты».

Посеяв ложь,

мы ложью ложь и множим,

верша свои корыстные дела.

Я не хочу хоть в чём-то быть похожим…

Таким, простите, мама родила.

ЭПИТАФИЯ

Был некто Чибисов, поэт.

И, непременно, самородок…

Стоит скульптура для народа,

А самого давно уж нет.

Чем славен этот господин,

Или… по-старому – товарищ?

Признавшись,

В грязь лицом ударишь,

Не пощадив своих седин.

Прими уж лучше вид смиренный.

А истину забудь. Забудь!

Пусть лжива память плоти бренной…

Дай ложной славе чистый путь.

РЕЗОНА НЕТ…

В сумбуре чувств не развяжу узлы:

Всё спутано, бессмысленно, нелепо…

И жуткий зной пылающего лета,

И происки друзей…двурушные и злы.

Резона нет влачить телегу жизни,

Быть бременем и притчей на устах.

Не надо слов на поминальной тризне.

Пускай сыграют Моцарт или Бах.

А та, кто свято чувства в сердце прячет,

Кто пробудил во мне поток стихов

В бессмертную пусть верует любовь -

Я не умел её любить иначе.

НЕ ГОВОИТЕ МНОГО СЛОВ…

Я долго жил. Я много видел.

Но очень мало я любил.

Кого-то, может быть, обидел,

Кого-то зря боготворил.

Увы! Не всё познал я в жизни,

Но убедился точно в том…

В кромешной суете живём,

Чтоб помянули нас на тризне.

Не говорите много слов.

По чашам «горькую» разлейте.

Пусть среди вас царит любовь

И музыка звучит на флейте.

Отбросьте прочь свою печаль –

Веселье лучше, мне поверьте.

А мой удел – гостить у смерти.

Мне прошлого совсем не жаль.

ДУШЕВНЫЙ МОТИВ

Величавы степные узоры.

К Солнцу ластится нить ковыля.

Расцветают Семикаракоры –

Золотая донская земля.

"Нет любимей ее и светлее"-

Чьи-то строки твержу наизусть,

По-сыновни сердечно лелея

Мать-Отчизну с названием Русь.

На прибрежном крутом косогоре

Россыпь маков – цветущий пожар,

Горизонт голубее, чем море,

Шорох трав под ногами отар.

Все любимо, все душу мне греет.

Счастье мне, что в России живу.

И любовь эта зреет и зреет

Фантастически наяву.

Величавы степные узоры.

К Солнцу ластится нить ковыля.

Расцветают Семикаракоры –

Золотая донская земля.