Николай Хапланов (1936-2009)
***
ШАХТЁРСКАЯ ЖЕНА
Красивый день, погожий, ясный.
Но вдруг болит моя душа –
Толкает женщина коляску
По тротуару не спеша.
В глазах вселенская усталость.
Но взгляд и горд, и даже строг.
Что делать женщине осталось,
Раз муж своих лишился ног?
Он молодой, ему лет тридцать.
И значит – это не война.
Везет любимого в больницу
В который раз уже жена.
– Остановись, постой немного, –
Жену, волнуясь, просит он
И смотрит грустно, долго-долго
На дальней шахты террикон.
Красивый день, погожий, ясный.
То ль пот, то ль слезы по щекам.
Такие женщины в Донбассе
Достались, к счастью, горнякам.
CКОРБНОЕ ПРОЩАНИЕ
Памяти 12 погибших
горняков шахты 13-бис
Прощайте, ребята… Простите же нас.
Мы шепчем одно лишь: - О, Боже! О, Боже!
Опять одевается в траур Донбасс.
Как дорого уголь обходится всё же!
Прощайте… Заплачена недрам цена.
Никто не сумеет ту цену измерить.
Не майским цветеньем взорвалась весна,
А самой тяжёлой и горькой потерей.
Прощайте, ребята… В глухой тишине
Мы слов не находим, нам воздуха мало.
Неужто природе, эпохе, стране
До этого жертв и потерь не хватало?
Прощайте, ребята… Мы зубы сожмём
И молча нальём по стаканам гранёным.
Пусть нас не осудят – мы горе запьём
И спиртом придавим души своей стоны.
Прощайте, ребята… У скорбных могил
Любые слова не нужны, бесполезны.
Ну что говорить, если полными сил
Сверкнули, как молнии, вы и исчезли.
Не чёрное золото – угольный пласт.
Но золотом жизней заплачена плата.
Опять сыновей провожает Донбасс.
Прощайте, ребята…
Простите, ребята…
ШАХТЁРСКАЯ ЖЕНА
Красивый день, погожий, ясный.
Но вдруг болит моя душа –
Толкает женщина коляску
По тротуару не спеша.
В глазах вселенская усталость.
Но взгляд и горд, и даже строг.
Что делать женщине осталось,
Раз муж своих лишился ног?
Он молодой, ему лет тридцать.
И значит – это не война.
Везет любимого в больницу
В который раз уже жена.
– Остановись, постой немного, –
Жену, волнуясь, просит он
И смотрит грустно, долго-долго
На дальней шахты террикон.
Красивый день, погожий, ясный.
То ль пот, то ль слезы по щекам.
Такие женщины в Донбассе
Достались, к счастью, горнякам.
CКОРБНОЕ ПРОЩАНИЕ
Памяти 12 погибших
горняков шахты 13-бис
Прощайте, ребята… Простите же нас.
Мы шепчем одно лишь: - О, Боже! О, Боже!
Опять одевается в траур Донбасс.
Как дорого уголь обходится всё же!
Прощайте… Заплачена недрам цена.
Никто не сумеет ту цену измерить.
Не майским цветеньем взорвалась весна,
А самой тяжёлой и горькой потерей.
Прощайте, ребята… В глухой тишине
Мы слов не находим, нам воздуха мало.
Неужто природе, эпохе, стране
До этого жертв и потерь не хватало?
Прощайте, ребята… Мы зубы сожмём
И молча нальём по стаканам гранёным.
Пусть нас не осудят – мы горе запьём
И спиртом придавим души своей стоны.
Прощайте, ребята… У скорбных могил
Любые слова не нужны, бесполезны.
Ну что говорить, если полными сил
Сверкнули, как молнии, вы и исчезли.
Не чёрное золото – угольный пласт.
Но золотом жизней заплачена плата.
Опять сыновей провожает Донбасс.
Прощайте, ребята…
Простите, ребята…
РЕКВИЕМ ПОГИБШИМ ШАХТЁРАМ
К открытию в Макеевке
мемориала павшим за уголь...
Небо, дыханье своё затаи!
Реки, свой бег на мгновенье сдержите!
Родина, видишь – шахтёры твои,
Те, что погибли, застыли в граните.
Тысячи, тысячи, тысячи их,
Павших в сраженье за камень горючий.
Подвигом стал бесконечный тот миг,
Тот, оборвавший дыхание, случай.
Грозно стихия вздымала пласты,
Всё – и людей, и машины корёжа…
И на могилах шахтёров кресты
На руки, поднятые в крике, похожи.
Недра свой уголь отдать не хотят.
Сопротивляются, не уступая.
И накрывает в забоях ребят
Саваном чёрным стихия слепая.
Что же ты делаешь это, земля.
Так отбирая жизни сыновьи?
В чёрные глыбы живого угля
Впитаны капли и пота и крови.
Платим ценою жестокой такой
Мы за великий огонь Прометеев.
Вечная слава и вечный покой
Вам, невозвратные наши потери!
Небо, от скорби и боли застынь!
Солнце, лучи приспусти, словно знамя!
Где-то ломаются в недрах пласты.
Птица печали летает над нами.
Тихо на мрамор ложатся венки.
Зубы сжимаем мы в скорбном молчанье.
Снова уходят в забой горняки –
Гордые
Наши
Макеевчане…
Побереги их, Земли глубина!
Пусть твой метан не встречает их громом.
Встретит пусть каждого мать и жена,
Что ожидают тревожно их дома.
Тысячи, тысячи, тысячи их,
Взрывом сметённых, придавленных кровлей…
Город сынов вспоминает своих
Гордо и с болью,
Гордо и с болью…
К открытию в Макеевке
мемориала павшим за уголь...
Небо, дыханье своё затаи!
Реки, свой бег на мгновенье сдержите!
Родина, видишь – шахтёры твои,
Те, что погибли, застыли в граните.
Тысячи, тысячи, тысячи их,
Павших в сраженье за камень горючий.
Подвигом стал бесконечный тот миг,
Тот, оборвавший дыхание, случай.
Грозно стихия вздымала пласты,
Всё – и людей, и машины корёжа…
И на могилах шахтёров кресты
На руки, поднятые в крике, похожи.
Недра свой уголь отдать не хотят.
Сопротивляются, не уступая.
И накрывает в забоях ребят
Саваном чёрным стихия слепая.
Что же ты делаешь это, земля.
Так отбирая жизни сыновьи?
В чёрные глыбы живого угля
Впитаны капли и пота и крови.
Платим ценою жестокой такой
Мы за великий огонь Прометеев.
Вечная слава и вечный покой
Вам, невозвратные наши потери!
Небо, от скорби и боли застынь!
Солнце, лучи приспусти, словно знамя!
Где-то ломаются в недрах пласты.
Птица печали летает над нами.
Тихо на мрамор ложатся венки.
Зубы сжимаем мы в скорбном молчанье.
Снова уходят в забой горняки –
Гордые
Наши
Макеевчане…
Побереги их, Земли глубина!
Пусть твой метан не встречает их громом.
Встретит пусть каждого мать и жена,
Что ожидают тревожно их дома.
Тысячи, тысячи, тысячи их,
Взрывом сметённых, придавленных кровлей…
Город сынов вспоминает своих
Гордо и с болью,
Гордо и с болью…
ШАХТЁРКИ ВОЕННОЙ ПОРЫ
- Я бы женщинам, что в войну
в шахте работали, памятники ставил…
(из разговора со старым горняком)
Было время горькое…
Край, врагом ограбленный,
С болью ясноокими
поднимался бабами.
Только утро серое
Зорькой занималось,
Чьи-то жёны верные
В шахту опускались.
Грохотали где-то
Взорванные дали.
Бабы для Победы
Уголь добывали.
Были слёзы жгучие
И мозоли рваные.
Были бабы лучшие
От бессонниц пьяные.
Бабы, бабы, бабоньки…
Женщины шахтёрские.
Нет, не звали слабыми
Вас той горькой осенью.
Губы не целованы,
И тела не тронуты.
Уголь, вами добытый,
Был дороже золота.
Всё для фронта… Сами же
После смены падали.
Хлеба тощий краюшек
был большой наградою.
Кипятком согретые
И махрой пропахшие
Для большой Победы
Опускались в шахту вы.
Надрывались - тонкие…
Слёзы лили нежные…
Не были девчонками,
Бабоньки, вы прежними.
Огрубели, высохли.
Лишь глаза лучистые.
Лишь держали высоко
Души свои чистые.
- Возвращайтесь, воины! -
Лишь шептали, охали.
Молотки отбойные
Пулемётно грохали.
Не дождались многие.
Никого не встретили.
И остались вдовами
на десятилетия.
Руки целовать бы им –
Только мало этого.
В бронзе изваять бы их,
В робу ту одетыми.
В телогрейках стёганых,
В сапогах резиновых,
Гордые и строгие,
Сильные, красивые.
Рядом с бюстом маршала,
Памятником лётчику
Пусть стоит и наша
Женщина на площади.
Женщина шахтёрская,
Баба ясноокая…
Было ведь не просто ей
В ту годину горькую.
1983 г.
(стихи положены на музыку,
исполн. как песня).
* Кроме большого количества отдельных стихов шахтёрской тематики,
в творческом наследии Николая Хапланова две поэмы - "Взрыв" и "Горнячки".
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.