Стихи Виктора Еретина

Кто видел? …

Кто – же знает, что творится
В канцелярии небесной.
Не поймешь, кому молиться,
То ли Богу, то ли бесу.

Кто, за тайною завесой,
Во вселенском кресле сидя,
Нас свинцовым давит прессом?
Кто Его, из смертных, видел.

Наяву – не на иконах,
Писанных на толстых досках?
На вопрос, вполне законный,
Отвечают «шуткой» плоской…

Дум, истрепанных, обноски
Сброшу в сон. Пусть мне приснится,
Не Святого лик – под воском –
Грешников живые лица…

3 августа 2008 г.

***

Лжепророк

По жилам гонит кровь норд-ост
Страстей, с приходом черной ночи.
И тут - же ревность сердце точит,
Свой скрытный покидая пост.

Где рядом с ней, Святая месть
С обидой прятались до срока –
(В душе) – лекарства с ядом смесь
Для избавленья от «Пророка».

2008 г.
***
Не верь
Не верь очам, и доверяй зубам,
Чтоб рыбною не подавиться костью,
Средь стихоплётства и иных забав,
Когда, под вечер, пригласят Вас в гости.

Нет вестей

Стережет твой сон
До утра,
Время желтых сов –
К трёпу трап.

Снова грешный сын
Выйдет в ночь,
«Намочив усы»,
Зло толочь.

От недугов ста,
От тоски,
Повернусь-ли в СТАН?
Или в скит,

Вдруг направлю бег
Двух «ходуль»…
Окунаюсь в «грех».
Буль да буль…

Рву квадратный круг…
Рюмок звон.
Лишь к утру – не вдруг –
Стих «Кобзон»…

От издателей
Нет вестей…
Ну их к … матери.
И гостей …
7 августа 2008 г.
***
Как?

Прочитал и забыл, только час потерял:
Мою душу не тронуло слово.
Лучше-б в «мёртвом заливе» реки вентеря
Я расставил, и был-бы – с уловом.

А теперь, слишком поздно: рассвет на дворе.
Да и надо во всем разобраться,
Под фальшивое пенье охрипших дверей,
Как смогли проиграть мы испанцам?
2008 г.

Шиворот навыворот

Отправляют помощь… в стан агрессора.
Не для тех, кто пострадал от оного.
Стонет истина под лживой прессою,
В «грех» вводившей пешего и конного.

Ставят свечи не перед иконами
Всех святых. Не перед Божьей Матерью…
И глумятся с «бесом» над законами,
Нашего Единого Создателя.

Не в ту сторону планета крутится,
Если белым называют чёрное,
Обвиняют не «лису, а курицу»,
Хоть она «свои клевала зёрна»…

Бился в нервном крике – до истерики,
Против тех, кто и своих в Абхазии…
Защищал. В домах взрывались «телики» –
От вранья. А вождь всея Америки –
С Путиным на Олимпийских… в Азии…


Под крылом

Что посеем – то пожнём.
Что пожнём, то и посеем,
Если выстрелит ружье,
Все пойдем за Моисеем…

Украина, Мать Россия…
Не одно столетье кружим…
Все под флагами с Мессией,
Шли мы на врага с оружием.

То на братьев, окаянные, -
Нас вожди травили – деспоты.
На «рубашки деревянные»,
Ставил знаки главный бес потом.

Слуги, до костей, прожженные,
Головы секли «предателям».
Дочерьми их, да и жёнами,
Тешились пред Божьей Матерью…

Под нетрезвый сон Христа,
До сих пор с бедой повенчаны.
Все «святые» – на местах.
И предатели в Крестах,
Под крылом у властной женщины.

***
Через душу
Как картина, которая «бьёт по глазам»
Своей дикой расцветкой,
И пленяет на миг (словно в небе гроза)…
Так иная кокетка,

Надоест Вам, и станет противной до слёз
Красота - через душу.
Даже уши торчком, и курносенький нос,
Ничего не нарушат.

Сколько в мире есть приторно – кукольных лиц
А души и в помине…
Только алчность и спесь. Жизнь – коротенький блиц
Не ходите «по минам»…

2 сентября 2008 г.
***
Над головой ягнята – облака.
Кто – ж, соразмерно, будет им пастух?
Спешит писать, не думая, рука,
Когда фонарь луны уже потух.

пусть это будет месяц – великан.
Но, он, всегда, созвездий, на аркане.
Ошибки, вероятность велика,
Когда, бывает, дрыхнет за канканом.

Здесь, главное, не «перегнуть бревно».
Мне с малых лет не по душе фантастика.
Хоть пусть живет она – мне всё равно –
В холодных душах со своею пластикой.

Я, весь, из сказок… А они теплей…
И больше всяких… на реальность схожи.
Не спрячет дуб свой код судьбы в дупле,
Когда не будет ни «костей, ни кожи».
6 сентября 2008 г.
***
Я сердца дверцы отопру…
Здесь штиль сменяется ненастьем.
Среди ночей признанья прут
В бумаги разношерстной масти.
Строк пьяных не сдержать напор.
Под перьев заунывный скрежет,
Иные выплеснут за борт
Сознания, и «очи смежат»,
От страха, за свои слова.
Но истина воскреснет снова,
И испугает как сова,
Горящим взглядом. Но другого.
…Который по иному «сшит».
Ему, ведь, есть чего бояться.
Богатство, для него, не щит,
Когда в затылок пуля пялится
Шальная… Вжик, и всё. Конец.
Что кралось, не возьмёшь в могилу.
А месяц, в сумраке – юнец,
Уже в отместку точит вилы…
Но, всё равно, кому-то мало…
Хоть руки и в крови до плеч,
Безжалостно вонзает жало
В иную плоть, в иную речь. 5 сентября 2008 г.
Причал

Конь крылатый. Зелия бутылка.
С мордами затравленного быта.
Под игру метелей на сопилке,
В ад иль в рай стучат во тьме копыта?

Отшумели вёсны. Да и лето
Жизни с грустной осенью куда-то,
Пронеслись сквозь славу и наветы,
Помня истины, дела и даты.

А теперь иные имена
Вместо настоящих в книги пишут,
Сея злых раздоров семена,
Прикрываясь чужеродной «крышей».

С каждым годом тяжелеет ноша…
Палача идём мы под началом
(Мне «крылом хромая машет лошадь»)
«В тихий омут вечного причала».


***

Куда бежать от перемен…
Какому поклоняться Духу.
Уже берут свободу в плен,
Лишают зрения и слуха.

Душа коровою мычит.
И, все, тоскливей «плач» собачий.
Сова полночная кричит,
Пугая в гнёздах семьи грачьи.

Не отошедший в царство сна,
Ещё ищу, впотьмах, на полках…
Цепочки слов. Скрипит сосна,
Роняя мертвые иголки.

А, за рекой, не спится волкам
У леса, воют на луну.
Святых, - в углах, - под кривотолки,
Я Лиры трогаю струну.

Родная – рядом сторона.
Но как сбежать от своры дикой?…
Ночь задыхается от крика…
Под утро лопнула струна…


Конь «Огоний»

Пегий конь и две кобылки
У реки, за перелеском,
Млечных звёзд жуют опилки
В росах трав под песни Вески.

Туч промокших занавески
Опустились в «Лисью балку»,
Где в осколках вод на лесках
Бьются рыбьи перепалки.

Там, - у леса, на опушке,
Над костром рыбацким кружат,
Душ светящиеся мушки,
Под лягушек свадьбы в лужах..

Скоро ночь и крылья сложит.
В сон попрятались ромашки.
Пьёт луны кривая рожа,
Из пруда хмельную бражку.

Звёзды, разные в траве,
кувыркаются вприпрыжку.
У Донца, - трубы правей, -
Под кустами ловит Мишка –

Старый дед – клыкастых щук.
(Не везёт сегодня деду) …
Я наощупь путь ищу
К даче. Сон – за мною следом

Спотыкается, спешит.
Но, уж точно, не догонит…
В растревоженной тиши,
«Крыльями взмахнул Огоний»:

В первых строчках две лошадки
Воду пьют из тихой речки…
Жизнь – она как мостик шаткий
К славе, в темноте, без свечки.


Поразмысли

Лучше, всем, понемногу,
Чем кусок – одному.
Время, с многим, не в ногу,
Ходит, носит суму.

Горсть бросает с размаху,
Без ума – идиот,
В ноги ветреной Махе,
На разломах широт.

Воровливые годы,
Допещерных эпох…
Беспородной породы,
Бог убогий оглох.

И ослеп, может статься.
Среди слуг и гостей:
Невиновных – «под карцер»,
За крадёжку костей,

По навету Иуды.
Время дышет слегка.
Снова сыплет для блуда,
Из сумы дуракам,

Для своих Буратино –
Для бесившихся с жиру.
Мы рутины под тиной,
В «мир иной» пассажиры…

Поразмысли, дружище
(Эк, куда занесло,)
Где взять денег для пищи,
И «второе весло»?…


На грани

Не помню, как остался жив
Была депрессия.
Хватал верёвку, брал ножи…
Отпали версии,

С приходом Слова Твоего,
На грани смерти.
От старых мыслей новый Год
Мой грех отвертит.

Но, от любого бытия,
Ты, сам, не вправе,
«Глотать свинец», иль смертный яд
Пусть жизнь – отрава.

А, может быть, все это «бред,
кобылы сивой»,
Я думал в прошлом ноябре,
Теряя силы…

Шептал мне голос: жизнь – позор,
С налетом лести.
Другой, потупив хищный взор,
Кричал о мести.

А третий, «проглотив язык»,
Смотрел на братьев.
Кто, был из них умней в разы,…
Хотел-ли знать я?…


Для разрядки
Т.К.

Новый год – сомнений Крыса,
Весь промокший, ночью синей,
«Выскочил из-за кулисы,
На манеж, где жили свиньи».

Как и все, с продажной шкурой.
С тонким хвостиком – косою,
На смех «петухам и курам»
Подружившимся с «лисою»…

Раздевал глазами Зою.
Зоя взглядом ела Васю.
До чего-же время злое.
Крыса… всё переколбасил.

Вася Хряк косил на Мусю,
Только мне не стало легче.
Благо, пел, тогда Маг…Мусли… -
Не Кир…Фил… с «набитой плечью»…

К ней Петруха с томной речью…
Муська ж – «курица» простая…
Страсти, все задули свечи,
Кто кому рога наставил?…

На диване свинка – Томка.
Кто ж там у неё на спинке?
На ушах висят тесёмки –
Под столом, наверно, Зинка.

Разглядишь ли в полумраке.
Крысы Год – одни капризки.
Хорошо, что хоть без драки,
Вышло из-за рыжей Лизки…



Памяти матери

Сын природы

Кто-то шепчется у двери.
В будке тявкнул наш старый пес.
Воздух форточку отворил,
Мягкой лапкой, пыльцу разнес,

Из берёз сладковатых слёз…
Жуткий хохот – в лесу – сыча,
Поднял на ноги клок волос,
Боль уснувшую раскачал,

В потаённом души углу.
Память вздыбилась в темноте,
Точно, в сердце, вонзив иглу,
Подзабытейших рифм и тем:

Руки тонкие на груди…
В лунном «воске» её лицо…
Я, не смог, её оградить,
От жестокости подлецов.

Безотцовщина, сын природы,
Под чужой простынёй небес,
Прожигал я напрасно годы,
Вдалеке от родимых мест.

В моё тело вселялся бес…
Прости Господи, помоги,
Снять с души этот тяжкий крест
Одиночества, у могил.


Налёт грозы

Тьма навалилась на вокзал.
Под ветром шалым,
По шпалам катится гроза.
Сверкают жала…

Громов под рваный перестук,
Под стон и скрежет,
Свалила башню на мосту,
И на манеже.

Пустила страсти «под откос»,
Полян и пляжей
Кому-то проломила нос
В рекламной лаже.

«Крылом» сорвала стенд со стен,
С каким-то членом…
И била в морду – на холсте
И по коленям…

Изрядно вываляв в грязи,
На тучных лапах, -
Притихшая – под рев дрезин,
Ушла на запад.

30 августа 2008 г.

***

Коллеге

Как будто-бы дошел до жизни сути,
А, ради выгод, белое чернил.
В его словах, «не разобрались» судьи ,
Написанных «прозрачностью» чернил.

Теперь, иному молится Пророку,
Стараясь в ступе времени толочь,
Остатки дел, замешанных с пороком,
И в «Диких танцах» прожигая ночь.

2005 г.

Жаль

Жалко мне самоубийц, -
Не убийц коптивших Землю –
Я, их жизни, не приемлю,
В мире, среди прочих лиц.

Зверя жалко, глупых птиц.
Даже рыб немых мне жалко.
Кровопийца царь иль принц
Не повесится на балке…

И не выстрелит в висок,
Сам себе, игрок – без чести.
В ожиданьи часа мести,
Будет «грызть скалы кусок».

Жалко мне самоубийц.
Вовсе, не от сладкой жизни,
Гения, судьба, как блиц,
Сереньких – на фоне – слизней.

Выторговывавших срок,
«Радостей», ценой измены…
Суицид милее плена…
Нажимаю на курок…

Резво в «мир иной» вхожу…
Пролетаю мимо кассы,
Прихватив с собою вожжу,
Для воскресшего Пегаса.


Не долепил

Я не Олейник… Не Олесь Гончар.
Не Шолохов (хотя и сам оттуда)…
На свет лучин свечей лишь саранча
Летит в мой чахлый домик после блуда.

Пусть, нет, в моей поэзии тех чар,
Что в Слове Лермонтова или в мове Лины…
Пишу своё. Что толку век ворчать,
Лишь от того, что не хватило «глины».

А может быть, не захотел Христос,
Между делами, долепить игрушку,
Успев вдохнуть немного мыслей в мозг,
«Чтоб вновь с Дантесом не стрелялся Пушкин»…

Пишу своё. Ночами. Как умею…
С холста в окно угрюмый смотрит Блок
Ветров холодных заползают змеи…
И черт за тучи месяц уволок.


***
Когда проснусь

Свинцом под утро тяжелеют веки.
Как штопор, в вязкий, ввинчиваюсь сон.
Попрятались по норам раки в реки,
В корягах скрылся старый, хитрый сом.

Ожил карась. Хвостом ударил жерех.
Как будто кто лопатой по воде.
Сквозь сон, вдруг встал, и зашатался берег.
Как перед казнью смертник на суде.

Давным-давно в полях умолкли косы,
Коростелей – в траве – под тонкий свист.
Когда ж проснусь, уже наверно осы,
Слетятся, белые, на желтый лист.

А может быть, и, не слетятся вовсе –
Придет, как прежде, голою зима,
И будет всюду хлюпать мокрым носом,
Пока, к апрелю, не сойдёт с ума.


***

Мечтать не вред – но…

Сбегу, скрываясь от людей,
В страну Чудес тропой звериной,
Где ни грузин, ни иудей,
Пред идолом не горбят спину.

Где нас не водят под уздцы.
Сетей не ставят, ни капканов,
Там ветра вольного резцы,
Ласкают снежные сосцы
Гор – великанов, у канканов.

Сбегу от про́клятых столиц,
И городов, залитых кровью.
В них, столько, разных мразных лиц,
Точило меч у изголовья

Моей судьбы. Сбегу туда,
Где злобы нет. Там «слепость» ока,
Живая, с мертвою вода,
Излечат в тишине до срока.

С рассветом, птичье молоко
Там пьют. С закатом – божьи вина,
Текущие из родников,
Под зелень, - у «скалы совинной».

Ни коз не режут, ни коров.
Ни рыб, ни птиц там вкус неведом.
Все спят, укрывшись звёздным пледом,
И каждый весел, и здоров.

Под тенью рощ, у горных рек,
Где Крокозьян стада пасутся,
Ключи мне принесёт на блюдце,
От Рая, Снежный человек.


Знак тайный

Будто, гномик в окно каблучками,
Дождь весь день всё стучит, да стучит.
Кто же держит за «пазухой камень»…
На лежанке старуха ворчит.

Осень ломит ей старые кости
(Я в гостях отдыхаю - в Станице)
Ветра плач, стон сыча на погосте,
В ночь, под ржанье степной кобылицы.

Воздух – вьюн шевелит занавески,
Пламя свеч у иконы в углу.
Лик Христа… Разговаривать не с кем.
Кто – ж кота «посадил на иглу»?

Когти рвёт на подушечках – лапах.
Дым столбом от «семи скоростей»…
Будто выкурил в садике «драпа» –
(Он, у Мурки, давно «на хвосте»…).

Дед храпит, на кровати, под шторой.
В небе бацнуло вдруг как из пушки.
Будто залпом кровавым с Авроры…
Задрожал перепуганный Пушкин –

На стене… костылем по макушке
Целил бабке проснувшийся дед…
(Думал – враг)… Промахнулся… Старушка
Приглашает нас всех на обед…

В небе весело солнышко светит.
Дух Святейший на каждой двери,
Тайный знак всем с рождения метит,
Под неслышные звоны вериг.


Сома жду

Петляла змейкой тропка вдоль Донца.
Труба, от водокачки, над обрывом
Скрестила путь начала и конца,
Покрытый трав густых росистой гривой…

Нога скользнула пяткой по трубе,
И хруст костей взорвался звонким эхом.
Я не успев, хоть как-то, оробеть,
Летел с обрыва в чёрную прореху…

Сто метров полз я больше двух часов,
Под хохот сов, сквозь сонный лес до дачи.
А, надо мной, созвездье диких Псов».
Скулило, и желало мне удачи.

А, за спиной, вовсю плескались рыбы,
Злорадствуя. И даже хитрый сом,
Уже, не прячась, под скалистой глыбой,
На гребнях волн вертелся колесом.

И, выползали раки на траву.
(Кто ж их теперь с обжитых нор достанет)
Уже ветра на тряпки тучи рвут,
И с дачных окон отрывают ставни…

Терпеть страстей рыбацких передышку,
Под скрип «ходуль», что взяты напрокат,
Иль через лупу «лупать» оком в книжку –
Когда ж взойдёт закатная строка,

Уже невмочь. Реки у переката, -
Охрипшие отбросив костыли,
Я сома жду. Горит закат лупатый.
И в перьях трав свистят коростели.


«Ухожу»…

Ну хватит. Всё. Я ухожу.
С меня довольно.
Я, с Вами, больше, не дружу.
Я, в доску, вольный,

Как ветер – вдоль и поперёк.
Без всяких правил,
Заброшу кисти и перо.
Имею право,

Остаток жизни домолчать,
Без своры дикой,…
У одиночества плеча,
Глотая крики

Своей души… Под плач берёз,
Зарыться б в сено,
От «розовых» и прочих грёз…
И от измены…

В душистом, ночевать, стогу:
Не знать – уютно,
Кого там власти стерегут
В столицах мутных…

Но сверлит взглядом Божий лик,
Сквозь дым лампадки…
Дрожит от страха бледный блик
На строчках шатких…



И.Р.
Пусть

Читает пусть стихи Есенин,
Хоть Магомаев песнь поёт,
Здесь, каждый, у её коленей
Своих желаний гнёзда вьёт.

Не до стихов. И… не до песен,
Когда такая шейка, грудь,
У той, что в дом наш (хоть и тесен),
Посмела «скромно» заглянуть.


На зов

Здесь пьяных улиц фонари
Давно не светят.
Когда же лунный догорит,
Открою клети

Своих желаний. После снов,
Огрызок ночи,
Склюет под споры местных псов
Ростовский кочет.

Когда ж, в лесах, семейства сов
Захлопнут «ставни»
Уставших глаз, пойду на зов
Подруги давней…

Луны надкушенный пятак,
Скатившись в бездну,
Прогонит сонного кота,
Под скрип железный…


Чуть – чуть

Еще чуть – чуть, и загоню коня.
А рядом, сам в сырую землю лягу
Кто должен мне, пусть все простят меня,
За то, что с ними не допил я брагу.

Пока же буду пить вино из фляги,
Под лунный лай с разнузданных небес,
И рисовать Пегаса на бумаге,
Или Христа, который не воскрес.



Жду гостей
Осиротели речек берега.
Хотя морозов притупились копья,
Метет пространство пьяная пурга,
Роняя в ночь пронзительные вопли.

А, мысли тают, словно снега хлопья –
К реке, уже, не выбраться, за двор.
Ночь, скоро, не прощаясь дверью хлопнет,
И скроется под брань вороньих свор.

В Донце, налим, себя попрячет в норы,
Меня избавив от земных страстей…
Скулит, как пёс приблудный, под забором
Уставший ветер. Жду своих гостей,

Не веря, не надеясь на удачу.
Здесь – глухомань. У чёрта на куличках,
С печалью одиночества на даче,
В кругу свечей, сгорающих как спички…

Над леса чащей солнце глаз свой пучит.
Уснули совы. Не кричат сычи…
На горизонте вновь толпятся тучи,
И, черный ворон, на беду кричит…

Огрызки рифм, и клочья от речей,
На желтый лист ложатся сквозь зевоту.
Мой грустный ангел, подбирая ноты,
Поёт чуть слышно на моём плече…