Лариса

МИЛЛЕР

* * *

А нынче вновь Творенья день,
День ковки собственного счастья.
Проснулся? Встань, прими участье,
В иголку ниточку продень.
Хоть сутки будешь хлопотать, -
Творенья акт не завершится,
Ты создал мир, а он крошится,
Необходимо подлатать.
Не понимаю, как в семь дней
Сумел Создатель уложиться,
И кто из нас сумел прижиться
Промеж небесных двух огней?
Творенье – это маета,
Мытарство, каторга, рутина,
Незавершённая картина:
То свет не тот, то тьма не та.

* * *

Но чтобы я могла с тоской своей бороться,
Мне надо понимать, откуда что берётся,
И как прозрачным днём, лучистым и погожим,
На пятачке земном, на райский сад похожем,
В рассветной тишине тоска вдруг возникает
И застит белый свет, и в душу проникает.
"Откуда ты?", – шепчу. И слышу: "Как откуда?
А разве боль и гнёт прогнали прочь отсюда?
А разве на земле, куда нас заманили,
Погибель и беду, и муку отменили?", –
"Но жить-то, жить-то как?", – "Ах, жить тебе охота?
Моя забота – мрак, а свет – твоя забота".

* * *

Я забежала на минутку,
Чтоб сообщить, что не на шутку
Влюбилась в эту круговерть,
В небесный свод, в земную твердь,
И очень рада промежутку
Меж твердью тутошней и той,
Откуда родом золотой
И беззаботный луч небесный,
Что превращает путь наш крестный
В Рай Божий с дивной быстротой.

* * *

И воцарится мрак в моём лесу нагом.
И воцарится мрак, и будет он кромешным.
Давай поговорим о чём-нибудь другом,
О чём-нибудь другом, о чём-нибудь утешном.
День полон тишиной, и паутины нить
Дрожит, посеребрив тропу мою земную.
Давай, родимый мой, не будем говорить,
Не будем говорить на тему столь больную –
Про то, что срок придёт, и ветер оголит
И рощицу, и лес, и в них поселит муку,
Не будем говорить про душу, что болит,
И что он нам сулит – тот сон, который в руку.

* * *

А в роли дымки, в роли флёра –
Немного высохшая флора.
Листва, увядшая чуть-чуть,
Красиво застит жизни суть.
И луг, покрытый травкой квёлой,
Куда волшебней сути голой.
Захочешь до неё дойти,
На куст наткнёшься по пути,
Чей лист в ветра влюблён до дрожи,
Что смыслов всяческих дороже.

* * *

Надо только с бессмертными крепко дружить,
Надо только с бессмертными тесно якшаться,
И тогда тебе будет привольно дышаться,
И тогда с лёгким сердцем получится жить.
Надо только с бессмертными дружбу водить,
И не будет нужды провожать и прощаться,
И не будет никто никуда возвращаться,
Потому что не будет никто уходить. 

* * *

Как хорошо, что можно причитать
И что слова для этого найдутся,
И, если на судьбу решу я дуться,
То столько слов найду – не сосчитать.
Они с утра пораньше тут как тут,
От них с утра пораньше нет отбою.
Коль разобраться вздумаю с судьбою,
Уверена – слова не подведут,
И мне позволят с ней поговорить
И запустить в неё словечком метким.
А за владенье этим даром редким
Подскажут, как её благодарить.

* * *

Под небесною лепниной
Будем жить с хорошей миной.
Ведь при всяческой игре
Свет с небес идёт лавиной,
Если лето на дворе.
Даже если игры плохи,
Всё равно при каждом вдохе
Тщимся жизнь переиграть
И храним надежды крохи
Никогда не умирать,
Веря, что у тех, кто свыше,
Кто, живя на зыбкой крыше,
Лепит чудо-облака,
Нас прогнать из нашей ниши
Не поднимется рука.

* * *

И всё равно я бессловесна.
Жизнь так страшна и так чудесна,
И каждый миг так юн и стар,
Что пропадает речи дар.
И столько пятниц на неделе,
Что только скажешь: "Я у цели!",
Как видишь: цель-то далека,
Вернее, нет её пока.

* * *

Я жива только с лёгкой руки
То ли дня, то ли светлого лета,
То ли музы, ютящейся где-то,
То ли призрачной первой строки, –
Той, что ищет подобных себе,
Предаваясь волшбе, ворожбе.

* * *

Если счастья и нет, то уж точно есть память о счастье,
Как есть память о днях и погожих, и ясных в ненастье,
Как есть память зимой о нарядном стремительном лете,
Как объятые тьмой долго помнят о яростном свете,
Как усохшая твердь помнит спелый, налившийся колос,
Как о радости петь помнит тенор, утративший голос.

* * *

Какое счастье, Боже, Боже,
Что мы в круги земные вхожи,
Что мы здесь вроде бы свои.
Да и воздушные слои
Нас, как своих, встречают тоже.
Никто не пялится на нас,
Ведь мы же здесь не первый раз,
Не первый день и не последний.
Вон наши тапочки в передней,
В гостиной – старенький палас.
А там, где он слегка облез,
Гуляет луч, упав с небес.

* * *

Я вижу неба все оттенки,
Поскольку нет четвёртой стенки
В моём дому. Коль стенки нет,
То, значит, есть и тьма и свет,
И облаков густые пенки.
Но так порой охота мне,
Чтоб застил коврик на стене
И этот мрак неумолимый,
И этот свет неуловимый,
И небо в заревом огне.

* * *

Едва проснусь, раздвину шторы, –
Вступаю с днём в переговоры:
Мол, какова повестка дня,
Какие виды на меня.
Да и у дня ко мне вопросы:
Зачем на мир гляжу я косо?
Как день хочу я провести,
Проснувшись около шести?
И не хочу ль в одно мгновенье
Ему испортить настроенье?
И, чтобы так не поступать,
Не лучше ль мне ещё поспать?

* * *

Да, чудо есть. Чудес несметности,
Но нету допуска к секретности
Ни у тебя, ни у меня,
Чтоб просочиться к чуду дня.
Но главное – оно имеется.
Вон даже краешек виднеется.

* * *

Я полагала – мы летали,
А оказалось нас считали.
Нас сосчитали и учли,
И даже сон наш нам зачли.
Я полагала – мы на воле,
А оказалось – с нами в доле
Не ширь ветвящихся дорог,
А неизбежность, фатум, рок.
Я полагала – мы в начале,
А оказалось, – нас домчали,
И кто-то всё мотал на ус,
Пока мы жили в царстве муз
Непредсказуемом и шатком,
Где ветер шарит по тетрадкам. 

 * * *

А тьмы предстоящей не надо бояться.
Возможно, там тоже загадки таятся.
Возможно, там тоже живут чудеса.
Недаром ведь души хотят в небеса,
Недаром там звёзды ночами роятся.
Возможно, там мир красоты неземной,
Какой-то нездешней, какой-то иной,
Но тоже достойной любви, вдохновенья.
И я бы спешила туда в нетерпенье,
Но если бы знала, что выбор за мной.

* * *

Я честно признаюсь, что пользуюсь подсказкой:
Мне шепчут небеса, какой писать их краской,
И дождик мне твердит, какой эпитет ценит,
Как лужу описать, которую он вспенит,
И утро те слова роняет на страницу,
В которых лик его точнее отразится.
А если о себе рискну писать, то ляжет
На лист лишь слово то, что мне Господь подскажет,
Которому видней, откуда столько света
И сколько чёрных дней бывает у поэта.

* * *

Я потеряла радость жизни.
Нашедшего прошу вернуть.
Ведь без неё бессмыслен путь,
И жизнь проходит, как на тризне.
Нашедших отблагодарю.
И если мне вернут зарю
С её сияньем сумасшедшим,
Я ею поделюсь с нашедшим
И с ним в обнимку воспарю.

* * *

По небесам, лучам и птицам,
И прочим сладостным крупицам
Мы можем всё-таки судить,
Чем райский мир нас мог снабдить,
Чем мы в раю могли разжиться.
И нынче, населяя наш
Мир, переживший тьму пропаж
И катастроф, мы сплошь да рядом
Лишь тем спасаемся, что взглядом
Цепляемся за сей мираж.

_______________________