Ирина

ЮРЧУК

Превращения

Были рыжими игривыми
Мы когда-то рысаками
С разметавшимися гривами,
Высоченными ногами,

Нежнотрепетными душами,
Бесшабашными сердцами,
А теперь бредём, потухшие,
Вслед за тройкой с бубенцами.

Было дадено полмира нам
На двоих до воскресенья,
А теперь реинкарнируем
В облетевший лес осенний.

Бегство бывших и не сбывшихся,
Не нашедших в снах покоя,
На галопы ямбов сбившихся
Над стреноженной строкою.

Нет ни ловчего, ни кормчего,
Только вороны в законе...
Всё давно уже закончилось...
Разве ты ещё не пони?

Ретушь

Свет к высшей мере лаконизма
Приговорила тишина.
Души сверкающая призма
Под толщей льда погребена,

Но, веря в добрые приметы,
Переплавляет в реки льды
Зимы. А там, глядишь, – и лето
Сухим выходит из воды...

Попутка

Стоишь у века на обочине
Страны и шаткой тишины,
И – Пронеси, – бормочешь, – Отче наш,
Попутку в сторону войны...

Астростих

На ветке сознания голой
Спит ночь, облака вороша,
И всё обнажённей глаголы,
И всё обожжённей душа.

Но если Луна в Водолее
И звёзды бесхозные в ряд,
То сердце и слово алее,
Пурпурней октябрь и закат,

А между дремучих созвездий
Святой не заблудится свет,
Взлелеятся добрые вести
В теплицах счастливых примет.

Но если Луна в Водолее,
То птицы и мысли близки,
То твёрже рука и смелее
Наносит рассвета мазки.

Пока родники не иссякли,
Строк влага сочится в тиши, 
И солнце выносит из сакли
Свой синий небесный кувшин.

И если Луна в Водолее, 
То, бедствиям всем вопреки,
Достанет у Боженьки клея, 
Чтоб склеить небес черепки.

Всё сложится, ведь не напрасно
В опальных осенних мирах
Взлетает сквозь тернии к астрам
Звезды оперившийся птах...

Голубая муть, или Водолей в Луне
(из Ира-нического)

Всем известная проблематика –
Время нытиков и лунатиков.
Свет непрочный, порочный звон.
Плащ сусальный примерил клён.
А нарцисс, сам в себя влюблён,
Пишет сальности на стене,
Но упрёк не ему – Луне.

Всем знакомая ситуация:
Муть пространства лежит в прострации,
Тени в коме, зря смысл иском,
Слизан тщательно языком
Беспардонных ночных коров
Средь бездонных немых дворов,
Где бездомная пропасть слов…

Снов приевшаяся компания,
У Луны дефицит внимания,
А у Марса диагноз: мания.
Зрите в корень? Смотрите ниже.
Хворь, love story и с ними иже.
Греховодник седой пристыжен,
Но порок, как на грех, престижен...

Сказка про Белого Бычка
(стихи для детей и трудно взрослеющих)

А вы слыхали сказку
Про Белого Бычка –
Оливковые глазки,
Холёные бочка?

Его растили в ласке,
Кормили эскимо,
Впрягали лишь в салазки
И никогда – в ярмо.

И он зимой студёной
Лепил снежки котам
И кланялся влюблённым,
И детвору катал.

Но математик мелом
Всю исписал доску,
И доказал, что белым 
Не дело быть бычку.

Влюблённые поникли,
Детишки разбрелись.
Коты потом привыкли, 
Когда разобрались.

И не нашлось в кормушке
Для Белого Бычка
Ни пышки, ни ватрушки,
Ни кружки молочка.

И Бог увёл куда-то 
За радугу бычка.
Вот почему рогаты
Иные облака...

Из история болезни

До смерти опоена словами,
Горькой настойкой, прокисшим супом.
Слово и дело столкнулись лбами.
Мне бы один, хоть один поступок.

Сдать, что ли, логику на анализ?
Или на макулатуру – строчки?
Отягощённый судьбой анамнез,
Нерастворимые камни в точках.

Солнце с куриною слепотою.
Время пространству в затылок давит.
Перемежающейся хромотою
И скудоумием смысл страдает.

Выпить цианистую микстуру?
Или забористую таблетку?
Выскоблить сути зародыш сдуру,
Тлёй раскорячившись под кюреткой?

То-то душа кровит, то-то хлыщет… 
Взять, наложить, что ли, жгут на горло?
Зарево: жгут ожиданий тыщи
В зоне бездейственности глаголов.

Время толчётся в небесных ступах
С битым стеклом звезды вперемешку.
Вынул глагол – покажи поступок
И сохрани для меня на флешку.

Сказка о Голубой Корове и подружке её Сулико

Я хочу рассказать тебе снова
Про одну Голубую Корову
И её дорогую подружку –
Сулико – молодую старушку,
Что доила и ласковым словом
На лугу привечала Корову.

На картинке она розовата
У художника вышла, ребята,
Был, как видно, он из растеряш:
Потерял голубой карандаш.
Но коровам рисованным, ведь,
Так к лицу иногда розоветь.

Дело было в районе Тбилиси.
В заповедных некошеных высях
Разливался коровий румянец,
Начинался старушечий танец,
И старушка коровушке бойко
Повторяла стихи перед дойкой.

И на самом загадочном слове
Расплывалась в улыбке Корова,
Отдавала она Сулико
Всё до капли своё молоко, 
Чтоб потом на небесном лужке
В облаках попастись налегке.

Сулико её не торопила,
Сулико её просто любила.
И Корова за эту любовь
Брала в небо старушку с собой.
И они над полями летели,
Розовели вдвоём, молодели…

И однажды от счастья такого
Стала бабочкой наша Корова.
Вместе с нею, взлетев высоко,
Стала девочкою Сулико, 
И они с голубым мотыльком
Пили из облаков молоко.

Сказка о Белом Бычке, 

Голубой Корове и пользе купаний
(только для взрослых)

Белоснежный бычок ( по-домашнему – Боря)
Полюбил Голубую Корову на горе…
"Не на гóре нисколечко, а на горé
И на счастье!" – кричали грачи во дворе…

На горé же паслась голубая корова
Вместе с красным конём (по-домашнему – Вова) 
И мечтала корова тайком об одном:
Искупаться в реке с этим самым конём.

Что же Белый Бычок? Он решил: подожду.
Мало ль что намечтается ей на беду?
"Никакой нет беды! – закричали грачи, –
Почитай ей стихи, песню спой, не молчи!"

Живописец же Водкин (в народе Петров)
Был настроен решительно против коров.
Заявил, ошарашив полсвета,
Что буренке не место в сюжете!

Только мальчик да конь! Только мальчик да конь!
Написал полотно, да и был он таков.
А Корова купается с Белым Бычком.
А Бычок оказался на редкость толков.

Тут и сказке конец, а Бычок – молодец,
Голубую Корову повёл под венец.
Говорят, отелилась к пасхальному празднику
Бело-синим телёночком в красную крапинку…

Портрет с кактусом

Пью покой по чайной ложечке,
С тишиной не свыкнусь как-то.
Серого ласкаю ёжика
И воспитываю кактус.

Вот и вся моя компания,
Вот и все мои успехи
В области самокопания,
Мотиваций по Карнеги,

Танца дней на шпильках-гвоздиках
И ночей бессонной йоги
В колебаниях агностика
И прагматика немного.

Не укажут путь премудрой мне
Ни Лилит, ни Саломея.
В три перста строка к заутрене –
Вот и всё, что я умею…

В три наката темень вырыта,
Солнце на семи запорах. 
В небесах курлычут сироты,
Потерявшие опору…

Лист. Осенняя рапсодия

Листопад, озёра с цаплями.
Дождь как не перед добром.
То настойка солнца каплями,
То в таблетках луннный бром.

Утро – вытяжка адониса:
Полубред-полупокой,
И промокший сверху донизу
День – куда же он такой?

Ах, куда же он, куда же он?
Слишком музыка быстра.
Лебединое адажио.
Лист. Оркестры на кострах.

Обручальное

Не зелено, не молодо:
Алхимии азы,
Где невесомо золото
В оправе бирюзы…

Где манною обманною
Свет сыплется тайком,
А осень безымянная 
На пальце перстеньком…

Букет по Маркесу

Художник вымолвил одно, 
Устав: asta la vista.
Просыпалось на полотно 
Немного аметиста…

И свет пролился, и судьба,
И осень патриарха,
И неба старая арба,
И горизонта арка...

Цветы, наверно, не умрут.
А в банке трёхлитровой
Труд солнца – чистый изумруд,
И запах грусти новой.

Подсветки

1.

Молчание ягнят.
Мычание коров.
Не выпросить огня
У сумрачных дворов.

Бессонница со мной
До утренней зари,
И не в ладах с Луной
Ночные фонари.

Здесь город из камней,
И скуден звездоряд,
А звук меж двух огней
Зашорен и зажат.

Бессонница ведёт
Ягнятам строгий счёт,
На лестничный пролёт
Сна сядет самолёт

И понесёт туда,
На высшую ступень,
Где лёгкая вода,
Сиреневая звень…

2.

И выйду в мир иной,
Из узкого в широкий,
Где свет и Бог со мной
А сроки – просто строки.

Где с высоты души
Былое мнится мелким,
А небосвод лежит,
Как будто кит в тарелке,

И правда есть в ногах,
И солнце в изголовье,
На свой же риск и страх,
Подсвечено любовью...

_______________
© Ирина Юрчук