Дмитрий АНИКИН

1
Слышу я не свой язык –
это аглицкая речь.
К резким звукам не привык –
нашим вОльно плавно течь.

Посвист вражий, скрип чужой,
а понятно все о чем:
то ли ветер надо мной,
то ли досками мой дом.

2
А сквозь всю мою благую глухоту
мысли его дошли,
не дар языков открылся, дался рту,
но понятны стали смыслы чужой земли.

Сижу, перевожу из Блейка,
визионерствую,
шланги и лейка
лежат заброшены, дождями лью…

Опыты получаются, по моей невинности
в чужом – его – языке, успешные;
словеса сплетаются, любо им новый смысл нести –
ну а смыслы тут всё кромешные.

Знаю, с чем играюсь, не окажусь
чужих слов толмачом, толковником –
в дух проникаю помимо слов, становлюсь
вполне соучастником, совиновником.

3
Вот закроешь глаза – и как не здесь ты,
а под небом ясней, синее, выше,
и травой пАхнет не такою горькой.
Голоса, песни слышишь – слово в слово
как по-русски. О чем – не понимаешь.

4
Англия викторианская –
бывшее буйство сказочное
стало стыдливей, сдержанней,
силы угомонились.

Обычаи стали законами,
не перестав быть священными,
сказки стали всеобщими,
не перестав быть английскими.

5. Поют феи
И кто сегодня царствует, чье знамя? –
Виктории – она годов не знает;
как не было двух мировых над нами,
Британия полмира занимает,

три четверти истории…

***
И мы послужим королеве Вики!
Ей оба царства дадены, и наше
безгрешнее Британии Великой,
и королева в нем юней и краше.

***
О первая из фей, твоя держава,
летучая и мирная, не знает
себе границ – перетекает слава,
моря и воздухи перелетает.

***
Что власть твоя? – не иго и не благо,
и хмурая страна тебе подвластна:
нам от тебя ни в тьму, ни в свет ни шагу,
храним тебя, хранишь нас безопасно.

6
Сад английский обрастает
зеленью – крапивой русской,
жжет изнанкой лист, хватает –
не пройти тропинкой узкой

без ущерба, без ожога,
а дожди прольют – по пояс
мокнешь, холодна дорога,
в зелени колючей кроясь.

7
И возьмешь книгу в русском переводе,
и прочтешь, перечтешь – и все понятно,
как там было, пока стихи писались,
быстро думалось, чувствовалось томно,
на какие цветы, листы смотрелось.

8
Роза красная растет,
дикая, в моем саду,
свет-английская – цветет
у тьмы русской на виду.

Роза малой красоты,
ароматов чуть живых,
роза дивной простоты
мне милее роз иных.

9. Снова поют феи
И мы тоже пришелицы, нездешней
мы породы – откуда же иначе
крылья легкие, вся наша манера
щебетать без забот, летать безгрешно?
Непричастны к скорбям и злу вчерашним.

10
Ходит моя королева,
смотрит на дальние страны,
смотрит направо-налево,
смотрит, глядит сквозь туманы –

где еще духом английским
мир оживить, встревожить,
где еще глаз обрыскать
синие дали может?

11
О, не обойди вниманьем
сонное наше царство,
иначе безвестно канем,
сгинем в своем коварстве,

иначе станем степью,
болотом бЕз конца краю –
времени лихолетью
историю проиграем.

Щебетом вышним, дольним
ты огласи окрестность,
о королева, вольным
народам дай эту местность –
летучим, легкоживущим,
в эфирах и ниже сущим.

12
Герой английский Робин
похаживает томно.
На многое способен –
пока же смотрит скромно.

Худей худого Бобин,
оголодал бедняга,
и рев бурлив, утробен,
слюна течет – яд-влага.

Сей Барабек геройский
ждет время урожая –
с картошкой он по-свойски
и брюкву уважает.

И живности отары,
стада, тьмы поголовья
готовы скопом, даром
принять его условья.

Поля, леса и горы,
пространство – мили, дали –
сглотнет, схлебнет озера,
заест свои печали.

Небесную твердь света
сгрызет неутомимый
едок, и время это,
и будущие зимы.

***
Не скандинавской псине
готов лежит к обеду
мир – с Англией, Россией –
со вторника на среду.

О, не безмозглой псицей
последнее усилье
над нами совершится,
над нашим изобильем.

И не восторг щенячий
над новою игрушкой
услышим – скрип скрипящий,
от челюстей идущий.

13
Три мудреца – и я из них
мудрее всех, мудреней, да, –
по волнам вверх-вниз, на больших
зыбях, без тени и следа.

И таз гремит по тем путям,
куда нет ходу кораблям.

Скиталец бледный Одиссей,
наскучив знаемой водой,
под беглый свет звезды морей
плыл – стать ледышкой ледяной.

Наш таз эмалей не вредит,
над водной бездною скользит.

Большая мудрость нам дана –
дана, умножена на три;
Гиперборейская страна
предстала в отблесках зари.

Полярное сиянье – льды
подняли светы на дыбы.

Не простецу, умельцу вод,
но мудрецу – чтецу времен,
гребцу страничному – черед
мир до конца пройти – и вон!

Туда, куда не видит глаз,
в том, чего нет, летит наш таз.

14
Курица-красавица
у меня жила,
пела, ряба, песенки,
хлопали крыла.

Рифма-греховодница
с ней была в ладу –
сказки сочиняются
на лету, ходу.

Были, небывальщины
чудо хороши,
не для смысла сложены –
на потех души.

Курица-красавица
пестрая была –
в сказочках-то всякое
из добра и зла.

Что-то мне запомнилось,
что-то сам наврал.
Слушайте, товарищи
и велик и мал.

15
Когда свой королевский двор
держал король Артур,
он не был на расправу скор
и с поданными хмур.

Он веселился день-деньской,
умен/пьян наш король,
пускал к столу он в день любой
и рвань, и чернь, и голь.

Купцы к богатствам его шли
со снедью и вином
и вести дальних стран несли –
о чем? – о том, о сем.

Он рыцарей с полмира звал,
и рыцари ему
служили славно, стар и мал,
не помня почему.

Сходились в замок колдуны
провидеть-прорицать
конец времен, итог войны,
их сроки исчислять.

Поэты кельтский и латынь
мешали – песни петь
ему – о поиске святынь
и про Артура смерть.

Враги ходили рядом с ним,
но не вселяли страх,
он вышней волею храним
в боях и на пирах.

Но дочь иудина была –
и женская любовь
войну на землю навела,
проникла ядом в кровь.

Не так, как раньше, прав в бою –
в кровавом забытьи
он принял в грудь судьбу свою,
отдал долги свои.

Он зашвырнул прочь верный меч
за тридевять земель,
но сам не смог в сырую лечь
предвечную постель.

Есть суша за морями вод –
гиперборейский край,
там спит король, встает раз в год
увидеть месяц май.

***
Не вечно будут виды тьмы,
плохие времена –
случится после сна-зимы
английская весна.

16. Снова поют феи
Мы слетелись, прижились – не развяжешь
с этим местом, мы счастливы, свободны;
что не автохтонки – так и не скажешь,
только слишком для здешних благородны.