Виктория
ТИЩЕНКО
 

* * *

– Мы разные с тобой,
апрель смешливо-звонкий,
скажи, куда гурьбой,
зачем спешат девчонки? –

– Приходят поутру
берёзки прямо к речке,
трепещут на ветру
зелёные сердечки.


* * *

Магнолии ещё не прижились,
несут сквозь парк свой отрочеств минорий.
На голых ветках – капельницах брызг –
бутоны белых тоненьких магнолий

в подсохших пятнах, точках, в явном «всё»,
подкисшим цветом множенных неможеств.
Они растут в своём «ни то, ни сё»
и удивляют сбившихся прохожих.

Густейший мёд июнем на току
им иль не им? Не имут знаки сока.
Но зачеркну глубокую строку
о правде чувств, раскрывшихся до срока.

Магнолии – так вышло – небо: ров –
цветут до появления листов.


* * *

Шагающие крокусы земли,
раскрывшейся доверчиво и тало.
О, как же мне вас, ранних, не хватало,
когда была от Родины вдали.

Не знающие пыли, но в пыли
лучей сквозных, разбивших вас на пары.
О, как же мне вас не хватало, право,
в причёсанном раю чужой земли.

Лишь отчий край нам – рим и корабли.
Вы знаете: всегда я это знала.
Так в чём был смысл разлуки, столь не мало
наворотившей в сбившемся «прошли»...

...как будто дым летит – летит, белеет...
Есть смысл и в том, что смысла не имеет.


* * *

Улыбка на солнечных улицах мая,
как будто открыло лицо Домино.
Губами цветные шары надувая,
сирень заслонила собою окно.

Теперь в нашем доме – в едином порыве –
и тень, и цветы (аромат с росных жил) –
впускайте, внимайте... Что ж, нам не впервые
диктуют извне, как нам следует жить.

Глядится цветок застекольным пиратом,
раскрылся, раскрыл этот мир наяву.
И солнце дробится на тысячи пятен,
пробившись в окно сквозь тугую листву.


* * *

                                      Маябрь
                                              Из сети

Открыты под вечер козырные пабы,
где барные стойки лакая помои...
А в городе месяц зовётся «морябрь»,
и вправду здесь жёлто-янтарное море.

С походом касается бледной извёстки,
внахлёст накрывает зонты и герани.
И бьёт галькой капель кромешных берёзки,
которые в городе вечно на грани.

Глаза разучаются ранить и видеть,
навстречу плывут, словно синие рыбы.
Сигналят авто в толчее без событий,
как бьют вразнобой устаревшие рынды.

А глупое сердце всё рвётся – хотя бы
к тому, что в итоге дало много горя.
Всё это – томами – зовётся «морябрь»,
вглядитесь в большое вечернее море.


ЛИСТЬЯ СИРЕНИ
 
Ветка в руках – от сирени искомой,
гроздья огромным цветным обелиском.
Но не к цветам нынче взор мой прикован,
а к невидимкам сиреневым – листьям.

Будто мы прячем в нагрудном кармане
то, что для нас – навсегда драгоценность,
носит сирень их. А Вы наблюдали:
робкие листья её в форме сердца...

Около рабиц с подтеньем подвальным,
на раскрасневшейся осени рее
держит сирень их. Чтоб мы услыхали
майского утра душистые трели.

Что не подвластно ни сласти, ни власти,
что и, пылясь, возвышается чистым,
в мутном плафоне – потрёпанной вазе
листья сирени, сердечные листья.


* * *

С чертами, где скисает чмок «приятно»,
подальше, чем в миру потустороннем –
лицо мелькнуло в заспанном вагоне
на поезде, направленном обратно.

Цвет отрицаньем всякой нужной ночи,
взгляд пристальный, внимающий и ясный –
тебе годами снились эти очи,
забудем нынче сладенькие глазки.

На мегаполис множен мегаполис –
вот шар Земной, приветивший всех нас.
Будь проклят этот станционный поезд,
открывший шанс и уносящий шанс,

ведь остановка – пять минут. А впрочем,
есть пять минут. Пыхтит чужой вагон,
но подчинён казённости.
Что проще –
всё бросить, всех,
перебежать перрон...

Столбы перекатидорожнымполем.
Не все способны, взятые врасплох,
с состава спрыгнуть следом за мечтою.
Не все способны.
Вот и ты не смог.


* * *

Разрезают перекроенные страны,
на столе лежат близ гребня и камеи
крепко спаянные о меридианы
параллели,
параллели,
параллели.

Не узнавшие, где благость, а где плохо,
от мушкетов правых до Макиавелли,
проходящие сквозь разные эпохи
параллели,
параллели,
параллели.

Во дворах, лишённых всяческих чудачеств
(разве что сирени в третьем поколенье...),
в летнем вареве незнанья и судачеств
параллели,
параллели,
параллели.

Отмечая зорь проснувшихся сквозинкой
розы майские и первые апрели,
в телеграфах, старых нотах и тропинках
параллели,
параллели,
параллели.


* * *

Зазывая с надуманных цепких высот,
за вершины и зоркие клети,
весь пикник напролёт и всё лето растёт,
и цветёт нежно-розовый клевер.

Как фонтан среди листьев, как маленький бог,
зацепившийся в детстве о велик.
Но так млечно-широк, так извечен, так мног –
неприметен нам розовый клевер.

И когда нет небес, да и жизнь-то – почти,
И разлука на миг семиостра,
клевер белой свечи светит в горькой ночи,
согревает нас клевер из воска.


* * *

Жасмин цветёт. Как горстка мелкой соли,
в прозрачном небе облако в сто лет.
Ломает жизнь привычные устои –
не в-новь – как мать ломает детям хлеб

(разламывает то бишь хлеб у печки).
Цветёт жасмин в июне бесконечном.
Позорче погляди... Боль... Взрывы мин...
Цветёт жасмин.


* * *

Это нежное, вполголоса,
растворившись в ветерке,
радиола гладиолуса
на открытом сквозняке.

Лето солнцем чертит полосы
на тельняшке, на руке,
радиола гладиолуса
манит в давнем уголке.


* * *

Идёт по улице сверстница,
и вся она словно светится.
Быть может (уже чуть сив)
письмо написал ей сын.
А, может, свой первый слог
вчера произнёс внучок.
А раньше – сбиваю шаг –
смотрела на сверстниц не так.
И, словно в окне зима,
вползала зависть-змея.
...Нам время дано – тайник,
чтоб радоваться за других.


* * *

Вы сонм небес колупайте.
Мы все живём в полуправде.
И это подспудное «полу-»
оттягивает нам полу
рукою скользливей жаб,
разжиживает нам шаг.
И смотрим судьбой чудной –
русалкою на Гряной.


* * *

Меняет цвет распахнутое солнце,
проводит алым новую черту.
И – всё – молчит. И сердце твоё бьётся,
как дождь стучит по яблокам в саду.

И вправду дождь... Вот облако нахлынет,
обрушит нити холода, мой друг.
Я многое отдам – в не-сини, в сини
чтоб долго длился яблоневый стук...


* * *

В смутном улица срезом житейского ульица.
Суета, прикрывая собой маету.
Всё – пузырь да пустырь. Даже чувство сутулится.
Поцелуй – это просто осенний этюд.

Смотрит рыжий каштан булавистыми зеньками,
прыгнул лист-спаниель из ветвей кобуры.
Словно зеркало в зеркале в зеркале в зеркале,
в бесконечность уходят, листаясь, дворы...

 ____________________
© Виктория Тищенко

_______________________________________________________________
© Международная поэтическая группа «Новый КОВЧЕГ»
https://www.facebook.com/groups/230612820680485/