Я ехал молча. … В тишине,
светили звёзды с неба мне.
Луна сияла. … И была,
та ночь, таинственно мила.
Туман стелился. … И меж гор,
лежал, как пуховой ковер.
Тянулись тени. … И в дали
сливались в темноту земли.

Я встал и замер. И в тиши,
услышал песнь своей души.

Ручей журчал. Внизу во мгле,
он пел о жизни на земле.
Он пел взахлёб журча водой,
о здешней деве молодой.
Что та красива и стройна,
и что к нему, всегда одна
приходит утром за водой
и с нею пёс, совсем седой.
Её походка так легка,
что различишь издалека
её прекрасный, гибкий стан,
как лучик света сквозь туман.
А взгляд её, как искор сноп
и в миг, тебя берёт озноб
от этих юных, черных глаз
где бездна чувств не на показ.
В них вера, нежность и любовь,
от силы чувств, вскипает кровь
и ты, уносишься душой
в чудесный мир любви большой.
В мир, где нет времени и сна,
где только двое … он, она,
где чувств, прекрасный аромат
благоухает словно сад.
Мир, где бывает боль и кровь,
но во главе, … всегда любовь.

Очнулся я. И вдруг в тиши,
услышал песнь её души.

Туман расплылся между гор,
как будто шелковый шатер
покрыл всё небо … и луна
через него, едва видна.
Цветут сады … и в тишине
мой рыцарь, едет на коне.
Высокий, стройный, молодой
с усами, с черной бородой,
орлиный взгляд и властный взор,
прямой потомок наших гор.
Он едет тихо, чтоб в тиши
услышать песнь моей души.
Ты слышишь рыцарь, я не сплю.
Я так тебя давно люблю.
Я жду тебя так много дней,
что в мире нет тебя родней.
Я жду, скорее приходи,
минуты счастья впереди.
Я вся горю, душой и телом,
ты только будь любимый смелым
и соблюдай законы гор
такой наш будет уговор.

Вдруг песнь замолкла. Понял я,
что сей цветок не для меня.
Он вырос здесь, на склонах гор,
и тяготит его простор
моих полей, лесов и рек
он горный, с роду и навек.
Продолжил я тогда свой путь.
И может быть когда ни будь
споет душа другая мне,
когда я буду на коне.