Служенье муз не терпит так-то суеты


* * *


и Гугл мимо, и Яндекс
да и хрен с ними
ищу в паутине парюсь
твоё имя
знаю, ты есть в сети
мысли твои или фотки
что я хочу найти?
тебя- цифровые ошмётки
три часа ночи- зря
заранее уж настроюсь
утренняя заря
выключит мой поиск
я представляю себе
наш диалог в лицах
в воображаемое
я пробую влиться
-мои дела?- хороши...
всё так же груб и смугл
-а ты как? небось ворошишь
яндекс

гугл...

* * *



И пал в артритом битые колени,
сказал им: "всё, евреи, мы дошли,
чуть-чуть ещё, немного, мы у цели,
мы у порога обетованной земли.
Глядите- чистые ручьи в долине.
Народ убогий, слушайте вождя!
Я сорок лет вас вёл, блин, по пустыне,
и вот она- счастливая земля"
Он бороду задумчиво потрогал,
седые космы чуть поправил по плечам,
ждал голоса привычного неистового Бога,
но Бог вдруг что-то наглухо и резко замолчал...
...
Всё как у нас- рассказывать не надо-
дороги-тротуары- пыльные кусты,
ломиться, спотыкаться, встать и падать
авось и нам есть где-то обетованный пустырь..

* * *


пушкин нервно курит по дороге лесом
выпив йаду пушкин огляделся
не хватает в бошках для него уж места
впереди Бабруйск уж завиднелся

вася пупкин круче ясно без базару
ямбы и хореи васе *пофик*
он стихи печёт свежак прям с пылу с жару
а паэты могут просто сдохнуть

так убейсо же апстену нафек пушкин
не придумал ника как у васи
значит ты ацтой баянчег даже хуже
все же знают васю НИфиГаSе

вон и лермонтов стоит прямо у топки
бродский про освенцим вспоминает
что санёк пора за мишей топать
вас теперь совсем никто не знает

напрудил бы вася все штанишки
если бы свело с дантесом гада
и про мандельштамовы делишки
первым доложил куда там надо

только я не думаю что буду понят
вам сабаки вряд ли что постыдно
я и сам как вася в некотором роде
и совсем не пушкин что обидно


* * *


цвет тёмно-синий да цвет ночи тёмно-синий
молчание палитры и размытость линий
чай ледяной но сладкий и с лимоном
из кружки старой грубо и весомо
чуть ближе к утру цвет меняется на серый
я берегу свои ещё оставшиеся нервы
не сплю читаю книги в книгах вижу фиги
но вот на потолке уж злые утренние блики
рассвет цвет ярко-красный ярко-красный
жизнь создана для счастья жизнь прекрасна
и я себе прощаю кружку ледяного чаю
ну раз забыл и сверху кипяточку наливаю
с неувядающим долгоиграющим лимоном
я покидаю утро светлым и бессонным
а дальше будет день и дальше думать страшно
вдруг он похожим будет на вчерашний
позавчерашний год и десять лет назад
я закрываю веками усталые глаза
и представляю тёмно-синий серый ярко-красный
прожитое так мелко подло и напрасно
и что же дальше делать кто мне даст ответ
ответа нет молчание ответа нет


* * *


я в жизнь вхожу как будто бы в автобус
маршрут известен объявляет по пути
водила непонятно глухо и утробно
и непонятно остановка где сойти
тут люди пятнами немытой акварели
качаются туда-сюда туда-сюда
они так близко но молчат закаменело
их лица это право вовсе не беда
конечная наверно через пару остановок
авось тебя у двери не затрут
да в этой жизни умирать не ново
но так противно ехать дальше друг


* * *


Где жара там и запах горячего дерева
Моё детство Каштак там то было немеряно
Там где пахло всегда лишь горячим на первое
В детстве
И граница меж тенью и светом всё мерила
Ты выходишь и запах нагретого дерева
Как бы вам объяснить это не санаторное
Не какое-то приторно свежепритворное
Нет
Просто пахнут бессильно нагретые доски
На дрова
на заборе
скамьи аж до лоска
Солнцем выбеленные


* * *


я бы хотел сказать словами
хоть что-нибудь ещё ещё
пока другими как бы нами
дослушают таксиста Джо

и поцелуют на прощание
и старый рок и старый ром
останутся нашим незнаньем
ведь как бы мы как бы уйдём

в прохладные слепые стены
(точней в саму возможность стен)
там где создание проблемы
есть путь решенья всех проблем

я бы хотел смотреть глазами
не на враньё календаря
чтоб было время как бы в займе
где ты и я


* * *

утро
сил нет, какое утро
даже восходящее солнце выглядит неуверенно
мужчины матерной бранью скрывают врождённый недостаток брутальности
женщины глядят на несмываемые морщинки через кривые зеркала своих косметичек
просыпающееся сознание похоже на ночной светильник: вместо того, чтоб ясно указывать на суть вещей,
оно лишь выявляет серые второстепенные закономерности бытия
например, я думаю о неявном сходстве наших мыслей в этот час
но нет сил, чтобы осознать иллюзорность одиночества
сил нет, чтобы понять, что не всё ещё потеряно
сил нет ни на веру, ни на безверие
сил нет, какое утро
утро
* * *


То ли в ушах шумит, то ли больные тени
Соринки тихо-тихо в угол заметают.
На тени давят дурно крашеные стены,
И потолок извёсткою в тени мерцает.
А тут, недалеко, огонь ревёт- снаружи,
Скрипят машины смехом грязного железа.
Огонь рождает в тех машинах души,
И люди рядом даже как-то неуместны.
Здесь- тишина как вакуум притягивает звуки,
Молчанье полнится остывшими словами,
А мне некрепко бы пожать лишь Ваши руки,
Да парочкой словечек перекинуться хоть с вами...

* * *


о мягкие смеёныши
липучие улыбыши
я весь такой на донышке
увидишь ли услышишь ли

в твой тонкий рот смеялся я
и рисовал там граффити
становятся проклятия
подобьем слова здравствуйте

зачем мои ошибыши
липучие безразницы
из песни слово выбросишь
и приговор останется

ты послесловье с опием
обнимочка нежданная
живи моя утопия
желанная желанная



© Серик Каражанов, 2007-2008.
© 45-я параллель, 2008.