Владимир Конев

Раскраснелся на скале плодами кактус,
Запах сусла в узких улочках так крепок.
В городок опять явился старый Бахус,
Чтобы с осени весёлый сделать слепок.

Винной пеной облака на небе тают,
Что-то шепчет в бутылях «Пино»,
Балаклавцы, балаклавцы отдыхают,
Пьют прохладное домашнее вино.

Завивается вино в волшебный кокон,
Бочки клепкою трещат, но им всё мало.
Уронила паутинка лёгкий локон,
Винограда кисть серебряною стала.

Крик

Балаклавские сопки, вверх текущие тропки,
По камням ручейками, изменчивым курсом.
Балаклавские вина в изумрудных долинах.
Бочки шумно хмелеют, налитые суслом.
Балаклавы картины  горы, море,  дельфины,
Где-то дух Куприна на солёном причале,
Балаклавы старушки, тесный  дворик  церквушки.
«Вы,  все,  проданы оптом!» – мне чайки кричали.

Окончание зноя

Вот и осень. Дни стали упругими,
Это вам не лето мочальное.
Небо стало стеклянно-синее,
Вечера карминно-печальные.

Ночи пахнут, как губы женщины –
Хмелем, грушею, ежевикою.
Сентября деньки изначальные –
Это вам не лето безликое.

Можжевельник напился солнца,
А сверчки то звенят, то тикают,
Новый месяц открыл оконце –
Слышно, как воробьи чирикают.

Мелодия льда

Северный ветер ванильную осень слизнул,
Гонит по морю озябших барашек штрихкод.
Бухта впитала тепло для каменных скул,
Синей воды хлебнув в разинутый рот.
Башня пробоиной-глазом уставилась в мир.
Солнце-шиповник накормит в предзимье дроздов,
Завтра декабрь откроет блистательный пир,
Тонкою музыкой льда без мелодий их снов.

Века, лежащие в пыли

Закатился февраль на подтаявший след,
В пятнах снега уж нет былого азарта.
Излучает подснежник фарфоровый свет,
Истекая бесшумным потоком из марта.
Генуэзская крепость прогрела бока,
Море пишет на скалах узорами быль.
У природы пространство впадает в века,
В Балаклаве века – придорожная пыль.

Старый капрал

В баре «Капрал»
Прибранный зал,

свечи.
Снова танцует
Звёздный свой бал

вечер.
Оловом будто
Залита вся

бухта
Светом луны.

Старый капрал
На мундире надраил
Все галуны.
Два музыканта
Тихо поют
О не сбывшемся счастье.
Август пока
Не пускает в свой круг
Осень-ненастье.

Тихо звенят
Фужеры с вином,
Говоря о прошедшем.
Вновь Интернет
Обещает награду
Счастье нашедшим.
Древние башни
Мудро молчат,
Мол, ещё подождём.
Счастье кому-то
Каплей росы,
А кому-то тихим дождём.

Снова осень.

Небесная просинь,
Будто вылилась

в заросли тёрна.
А тумана

белесая простынь
В землю лёгшие

кутает зёрна.
А в тишине

растворилось время,
Синий фон,

спокойствие свыше.
Скоро осень

встанет на стремя,
Декабрём

уже море дышит.

Сезон ушёл

Выпили парки зной,
Умерло лето.
Осень украсила всё
Пёстрым багетом.
Синего неба лёд
Морю корона.
Гнётся морская даль
Губкою поролона.
Слышат уставшие пляжи
Раковин звон.
Пряжей истёртых дней
Тихо ушёл сезон.

Коронация лета

Голову кружат

 прощальные запахи –
Запахи мая,

сладкие вина.
Всё ожиданьем

живёт коронации,
Запах свой дарит

 кустарник жасмина.
Белым ликёром

пахнут акации,
Ветер заплёл

непослушный ковыль.
Ночь коронации,

день коронации –
Может быть, сказка,

 а может быть, быль…
Ткут тополя

невесомую мантию,
В росах тепла

стало больше

и света.
В ночь с тридцать первого,

И в саду абрикосовом

будет идти

коронация лета.

Прощальный звон

Прощальный звон последних дней,
Уходит лето-соловей.
Река с названьем Небосвод
Прохладу дарит синих вод.
Запахло в воздухе листвой,
Уже идущей на покой.
А древней башни серый лик
Всё ловит, ловит солнца блик.
И в предосенних днях затишья,
Где даже шёпот ветра лишний,
Мой город будто утонул,
А, может, захмелев, уснул…

Рай

Вечерний бриз принёс прохладу в Балаклаву.
Целуют звёзды тополей вершины,
Вдыхает город тёплых трав приправу,
Морская рябь дельфинам гладит спины.
Устав за день, цикады умолкают,
Спят кипарисы, зачарованные краем.
Проходит жизнь, но многие не знают,
Что это место Бог считает раем.

Вечер

Отгоревший солнца луч
С тополиных круч,
Оборвавшись вниз,
У земли завис.
Вновь взлететь не смог,
Тихо в травы лёг,
Завершив свой день,
Превратился в тень.

Сусальное золото

Август упал спелым персиком в травы,
Небо исколото иглами холода.
Рыжий сентябрь для Балаклавы
Вяжет узор из сусального золота.

SOS

Тишина застыла в синих лужах,
Травы пьют нектар прохладных рос.
Перед осенью сдержать не в силах ужас
Шлют сверчки куда-то в лето «SOS!»
В серебре тенет вечерний лес,
Бабье лето мыс Ай-я засватал.
Ветер ночью для осенних месс
Каплями дождя свой текст печатал.

Осенний вермут

Травы вермут осенний пьют,
Ветер студит утёсу лоб.
Слово лета босого – уют.
Слово осени голой – озноб.
Лес сложил уставшие крылья.
Можжевеловых сот – мёд.
Журавлей погружаются клинья,
Синевы разрывая лёд.

Время

Балаклава, сентябрь, тишина.
Разговоры про рыбу, удачу ловца.
Девятисотые годы – начало конца.
Пирс. На зеркале бухты
Мелькнула дельфина спина.
Смех. В кофейне веселье.
Там слушают все Куприна.
Вечереет. Солнце божьей коровкой
За гору устало ползёт.
А вино сумасшедшее в кружках шипит
И, пенясь, хозяина ждёт.
Звёзды. Балаклавы ночная картина.
В музыке, весь утонув, пляшет грек Паратино.

.....................................................................
Времени встала река.
Прямо у сердца татуировка
«Боже, храни моряка!».
Двадцать лет пролетят,
И жизни здесь этой не станет.
Время пойманной птицей
Вдруг закричит и кого-то убьёт,
А кого-то лишь ранит,
Всем предъявит
Хоть в чём-то вину.
Девятисотые годы. Начало.
Сентябрь сторожит тишину.

Седина подснежников

В седине подснежников
Стынет март.
Солнца луч
Гравирует льдинку.
Югом в лето
Объявлен старт,
Мыс Ай-я
Начал снега линьку.
Море греет
Бока о камни.
Облака в небе белым клевером.
Март открыл
Ещё шире ставни.
Крылья чаек
Не режет севером.