Конопля Александр, посёлок Буды, Харьковская область

Девятый день после Пасхи называется родительским днём, Радоницей. Это день особого поминания тех, кто покинул этот мир. Радоница отмечалась на христианских кладбищах с древних времён. Название праздника происходит от слов «радость» и «род» – радость рождения умерших в другую жизнь, радостная весть о Воскресении Христа.


Кресты печальные повсюду
Хранят святую тишину,
Несут задумчивые люди
В лукошках тёплую весну.

Кладут конфеты с куличами,
И водку ставят на столы,
И тех, кто умерли, встречают,
Чиня судьбины из золы.

И льются, льются разговоры,
Воспоминаний льётся мёд,
Вмещают кладбища просторы
Тех, кто по зову не придёт.

Вмещают тех, кому молитва
Важнее всякой суеты.
Стоят не умершие лица,
Держа печальные кресты.

Ветру

Оглянись, дружище-ветер,
Протяни ладонь свою,
У застывших, тонких веток
Одиноко я стою.

Расскажи про то, что видел, –
Долго слушать я могу.
Ночь продрогшей чёрной выдрой
Примостилась на снегу.

Мне лицо твоё знакомо,
И знаком печальный взгляд.
Звёзды Млечною рекою
Уплывают наугад.

Помолись со мною Богу,
Греют свечи фонарей.
Знаю: радостью и болью
Разнесусь в молве твоей!



* * *
Тихо вечер зажёг фонари,
Тихо падал снежок на дорогу,
Покаянье, Отец, подари,
Чтоб забыть мне про боль и тревогу.

Захромала хмельная душа,
От любви ей неискренней тошно.
Мимо едут авто не спеша
И в чернеющем городе тонут.

Постою у чужого окна,
Посмотрю на безмолвное небо,
Верю, Отче, что Кровь из вина
Оживет вместе с Телом из хлеба.


В ожидании электрички

Тихая канава.
Вскопан огород.
Камыши, как знамя,
Держит тонкий лёд.

Прочищают птицы
Утром голоса.
Солнце
рыжей
львицей
Лижет небеса.

Два столба-пьянчуги
Ищут провода.
Полотно в кольчуге
Мчит на города…

Зазвенит шлагбаум,
Заскрипит состав.
Городская заумь
Просится с холста.

Мне помашут плавно
Сквозь туман окна:
Тихая канава,
Робкая весна. 

* * * 

Поселилось в глазах расставанье,

Будь, разлука, женою моей!

Я не верю в слова на прощанье

И не верю я в радужность дней.

Выйду в поле, чтоб неба напиться  

И щекой прикоснуться к траве,  

Промелькнут надо мною две птицы  

И исчезнут, как дым, в синеве.

Поброжу по изрубленной роще, 

Расцелую я в губы листву, 

Будешь, родина, ты моей тёщей – 

В дряхлой хатке с тобой заживу.

Стог соломы мне мягче перины, 

Запах сена – милее духов, 

Позову на свои именины 

Домового и всех пауков.

А потом, с охмелевшей тоскою,

Буду долго искать вдалеке –

Где встречается солнце с рекою

На простецком земном пикнике.

Утро

Карабкалось солнце по веткам,
Смеялись над ним воробьи,
И ливни ожившего света
Вплетались в раздумья мои.

И всё начиналось сначала,
С молитвою, без суеты,
Нас радостно небо встречало,
Свои обновляя холсты.


Монолог

Бурки да калоши –
Тёплая зима.
Снег травой взъерошен,
В полусне дома.

Распластался вечер,
Дышится легко.
Фонари – как свечи
У святых икон.

Постоим, покурим,
Поразмыслим вслух:
Не несутся куры,
Не поёт петух.

Пьёт земелька солнце,
Дождик погостил,
Пот крестьянский солон
От шершавых вил.

Масленица скоро –
Хороши блины,
Заползли за ворот
Радужные сны…

Постоим, покурим –
С тенью на двоих.
Спят давно уж куры,
Лай собачий стих.


***

Отгремели стальные вагоны.
Следом ветер за ними бежал.
Не догнав, он скулил на перроне
И просился в закрытый вокзал.



Заводскому дворику

На огромном полотне прозрачного окна
было нарисовано застывшее утро,
величественно лежавшее на деревьях.
Первые лучики солнца,
причёсывая волнистую шевелюру неба,
нехотя касались земли.
Воздух был серого цвета.
Вокруг никого,
кроме дворового ветра,
свернувшегося калачиком
у ног цеха…

 * * *

Что, красивая, смотришь с упрёком

На крестьянской души простоту?

Моя родина в поле широком –

Там, где травы, как дети, растут.

Моя родина – лес и овраги,

И парная небесная синь.

Моя родина стоптанным шагом

Ковыляет куда-то без сил.

Моя родина в домиках скромных,

Где зарплату, как праздника, ждут,

Где всё реже мычанье коровы

И не слышен пастушеский кнут.

И скрипит, тишину разъедая,

Старый ворот в соседском дворе,

И кудахчет наседка в сарае,

Словно баба о лучшей поре.

***

Двор уютный на Горе.
Малыши в колясках.
Дремлет время на коре
В гусеничной маске.

Засмотрелись этажи
На хмельные споры.
Тихо ветер прибежит,
Ляжет под забором.

Сквозь окошко луч течёт,
Капают фотоны.
Дед склонился на плечо
Жизни многотонной.

Задрожит мой телефон –
Растворятся краски…
Толкотня со всех сторон
И дороги пляска.

Богородице

Я вышел из церкви,
дослушав,
Как молится вечность сквозь плач,
Болталась листва, словно души,
И прятался где-то палач.

Петух мне вдогонку горланил,
Рассвет безнадёжно проспав,
И солнце заботливой дланью
Касалось заросших канав.

Иконка в нагрудном кармане –
Броня незатейливых слов,
И небо воскресное манит
Прозрачною гроздью миров.

Пускай одинок и надколот,
Сочится слезами душа,
Тепло мне идти и спокойно,
Узрев на руках Малыша.

* * *
Пробежался асфальтом снежок,
Жмутся в парке деревья друг к другу,
Мне б воды из колодца глоток
И послушать печальную вьюгу.

Растопить бы пузатую печь –
Трескотня разгуляется в доме –
И, растаяв, без устали течь
По лугам и полям незнакомым…

Загрустила аллейная тишь,
Загрустили пустые скамейки,
Что, снежок, ты за мной семенишь,
Пряча травы в свою телогрейку?..

* * *

 Мне не нужен неведомый край,

Не нужны мне чужие просторы,

Мне дороже щербатый сарай,

Где скотина ведёт разговоры.

Мне дороже неровная даль,

Где поля набухают, как вены,

И колодца немая печаль,

Что скрипит под рукою бессменно.

Мне дороже соседская брань

И кошачьи напевы под утро.

Мне дороже щавель и герань,

И клювастое кряканье утки.

Мне дороже неубранный сад

И кривая скамейка у дома.

Мне дороже родное стократ –

Оттого от чужого оскома.

* * *
Пружинит почва под ногами,
Кульбабою смеётся луг,
Лес переполнен голосами
Влюблённых в родину пичуг.

Почуяв дождь, ликуют жабы,
Летят эскадрой комары,
У вербы, на траве лежалой,
День отдыхает от жары.

Что там, Боже, ждёт меня

Ибо в продолжение двух дней позволяется душе вместе с находящимися при ней ангелами ходить по земле, где хочет. Поэтому душа, любящая тело, скитается иногда около дома, в котором разлучилась с телом, иногда около гроба, в котором положено тело…

Св. Макарий Александрийский,
Слово об исходе душ праведников
 и грешников

По полю душа гуляла,
По домам знакомым шла,
Два денька не так уж мало,
Чтоб уладить все дела.

Чтоб вдохнуть земной прохлады,
Ключевой испить воды,
И не строить больше планов,
И не ведать суеты.

Погрустить о жизни прошлой,
Вспомнить маму и родню,
Воробьям насыпать крошек,
Накормить в хлеву свинью.

И взглянуть на дом, где вырос,
Сливу старую обнять,
И лететь на встречу с высью…
Что там, Боже, ждёт меня?

* * *
Загляни мне в душу, ветер,
Прогони печаль мою.
Я бреду в потёмках к свету,
Часто падая, встаю.

Ты такой, как я, – простецкий,
Одинокий и хмельной,
Поле под ноги нам стелет
Травы нежною рукой.

Небосвод роняет слёзы,
Дышат кроны тишиной,
Почитай мне, ветер, прозу
С позолотою степной.

Соскребу грехи былые,
В покаяние уткнусь…
Облака в судьбине плыли,
Бередя поэта грусть.

* * *
Тешит душу скворцовое пенье,
Льётся синь в опечаленный лес.
Пусть влюбляюсь я в осень не первый,
И не первому чужд мне прогресс.
На прадедовской старой телеге
Я блуждаю меж дней скоростных,
И сражаюсь я с собственной ленью,
И не верю в прогнозы и сны.

Я не верю слепым самозванцам,
Что народ мой ведут к сатане.
Мне не нужно ни славы, ни званий,
Только б выстоять в этой войне!
Только б Царь Православный вновь правил,
Настоящий, с родною душой…
Только б осень в лесочках корявых,
Мне, как прежде, дарила покой.

* * *
Разложу иконки,
Свечечку зажгу,
Суету и козни
Пережить смогу.

Пусть молитвы льются
В душу сквозь века,
Я люблю вас, люди, –
Вот моя рука.

Не приемлю секты –
Православный я,
В каждом Лике – сердце
Бьется, свет храня.

Дорога домой

Пахнет вечер распаханным полем.
Веселится на небе заря.
Тополь старенький молодость вспомнил,
И безмолвные тучи парят.

Позади электричка и город,
Впереди – мой посёлок родной,
Где на ниточку прошлые годы
Нанизал я нетвёрдой рукой.

* * *
Вьётся тощая тропинка
Тощей змейкой на лугу,
И два тополя в обнимку
Тишь речную стерегут.

Манит даль их глубиною,
Высотой их манит синь,
И моё сердечко ноет
Без рассветов из росы.

Я пойду с тобой, тропинка,
Будь моею ты судьбой,
Будь весёлою и длинной –
Обойдём весь шар земной!

Маме

Ты нажарь мне картошки на ужин,
И не нужно с упрёком смотреть,
Не бродил я, как в детстве, по лужам,
Не искал в них небесную медь.

Протяни мне ладошки в морщинках,
Расскажи про черниговский край,
Про небритость лесов
и тропинки,
Что хранили следы волчьих стай.

Расскажи про гнездо у колодца,
Там, где аист стоял на посту,
И про небо, что радугой льётся,
За верстой оживляя версту.

Расскажи мне про щедрую землю
И крестьянский просоленный труд,
И про детские ваши лазейки;
Про свистящий пастушеский кнут.

Я забуду про боль и сомненья,
Я забуду печальную синь,
И незримой, счастливою тенью
Погостит в твоём прошлом твой сын!

Обещание

Я прощаю обиды с улыбкой,
Я прощаю заносчивость фраз,
В этом мире, холодном и зыбком,
Умирая, рождался не раз…

Я прощаю надменные взгляды
И неверье в бессмертность души.
И прощаю я
ту, что не рядом,
А с другим жить влюблённо спешит.

Я прощаю шипящие сплетни
Вслед спокойной походке моей…
Жил когда-то на этой планете
Бог, учивший прощенью людей!

Медовый Спас

Ох, Господь мой, нелегко
У меня на сердце.
Знать бы только – далеко
Мне идти к спасенью?

Гули-гули, голубки,
Вы летите к Богу.
Накормлю зерном с руки –
Непроста дорога.

Освящённый мёд вкусней
Пахлавы медовой.
Победил змею во сне,
Но ползёт ведь снова!

Райский всё же уголок –
Мой посёлок Буды.
Веселится ветерок,
День воскресный будит!

Электронные паспорта

И он сделает то, что всем, малым и великим, богатым и нищим,
свободным и рабам, положено будет начертание на правую руку
их или чело их; и что никому нельзя будет ни покупать,
ни продавать, кроме того, кто имеет сие начертание,
или имя зверя, или число имени его. Здесь мудрость.
Кто имеет ум, тот сочти число зверя, ибо это число человеческое. Число его шестьсот шестьдесят шесть.

 Библия, Новый Завет, Апокалипсис св. Ап. Иоанна Богослова

Очнись, народ мой православный,
Не дайся Зверю на обед.
Стальное солнце небо плавит,
Земле пророча много бед.

Останься с именем крещёным,
Не падай в бездну чёрных цифр.
Сгорает купол золочёный,
И плачет колокол навзрыд...

Когда прольётся тишиною
Последний час, последний миг,
Мы заклеймённою душою
Куда взлетим, оставив мир?..

Очнись, народ мой православный!..

Брату

Выйдя из машины,
на которой брат подвозил меня к метро,
Я, крепко сжимая пальцы,
перекрещивал его вдогонку.
Недоумённо шипела дорога,
мчавшись с водителями вдаль,
а снующие прохожие,
вдруг призадумавшись,
удивлялись.

Я останавливался,
смотрел сквозь горизонт
и тихо молился:
– Отче, пусть его ангел-хранитель бережет,
и мой
ангел
тоже…

Незнакомке из электрички

Спало солнышко в кронах зелёных,
Истощала небес синева,
Мчал мой поезд сквозь времени плёнку,
Из-под рельс выбивая слова.

Я, наверно, влюблялся и раньше,
И, наверно, кого-то любил…
Небосвод искусали пираньи,
Не найдя одиноких светил.

Растекался Ваш мир незнакомо
Сквозь магнитный, встревоженный взгляд,
И хотелось коснуться рукою
Ваших тайн, не заметив преград.

И хотелось сказать Вам: – Оставьте
Расплетать, словно косы, судьбу,
На окошки поставим мы ставни,
И не пустим печали в избу!

Судьбе

Раскрыл над полем ангел крылья,
Деревья маковками свежесть пьют,
Ты от меня, судьбина, скрыла
Семейный, позолоченный уют.

И всё ж люблю тебя, слепую,
Покаюсь искренне – и снова в путь.
Закат молоденький ликует,
Луч солнца лёг в траве передохнуть.

Иду сквозь колкие мгновенья
И уповаю тихо на Отца.
Мир незаметно розовеет,
Стекая с поднебесного венца…

Огородное

Потянулась земелька сырая,
Помолились мы – и скородить.
Бог оставил немножечко рая:
Сзади речка, поля – впереди.

Раскачали лихие синички
Лодку полную тёплой весны,
И увязли в своей перекличке,
Растревожив лежалые сны…

Подниму смоляную землицу,
Поднесу к пересохшим губам,
Пусть сегодня мне ночью приснится
Давних предков простая изба!

* * *
Вышла зелень из всех берегов,
Путь не близок до отчего дома,
И закат краснощёкий без слов
Из небесного льётся проёма.

Прячет поле ромашковый взгляд,
Вдалеке, словно волны, овраги,
Напиталась дождями земля,
Расстилаясь цветными коврами.

Созревают алмазы веков,
И петляет мой путь незнакомо.
Вышла зелень из всех берегов…
И шагаю с молитвою к дому!