пгт. Тельманово, Донецкая обл.

Иван Зеленченков


На заре так хотелось
Поспать,
Но не баловал дед
Этим внука.
Он учил меня
Рано вставать
По известной
Ему лишь науке.
…Соберёмся -
И в поле с косой,
Я глаза
Потираю украдкой.
Дед смеётся:
"Да стой же ты,
Стой!
Эдак солнце
Раздавишь пяткой"
Отмахнусь,
Мол, шути, - да умей,
А в душе -
Чего не бывает?..
Оглянусь,
А на пятке моей
Половиночка
Солнца сверкает.
А в траве
Колокольцы росы,
Осыпаясь,
На искорки колются.
Над серебряной
Песней косы
Золотые
звенят колокольчики.
"Нажимай ! -
Дед кричит позади, -
Так и пятки
Обрежу моментом!"
Я спешу,
Что есть духу в груди, -
Дед такой,
Что он сделает это.
Размахнулся -
И в кочку косой.
Заскрипело косьё…
Эх растяпа!...
Притаился.
Боюсь - ведь босой!
Теперь точно
Останусь без пяток.
Повернулся,
А дед - на меня.
Я зажмурил глаза…
"Докосился!.."
Слышу сел, покряхтел
И обнял.
Так обнял,
Что и сам прослезился.
"Отдохни,
Притомился чуток.
Пошутил я.
Чего не бывает…
А косить ты
Научишься в срок,
Когда кочки
Свои посбиваешь .
Полежи…
Маловатый еще!
…Часто снятся мне
Поле и росы.
И, довольный,
Взвалив на плечо,
С дедом
Солнце
Несу я с покоса.


НЕРУССА

С плотвой, плескаясь в облаках,
Зарю подрезав руслом,
Течет по Родине река
По имени Нерусса.

Течет спокойно, не спеша,
Подлесье огибая,
То укрываясь в камышах,
То в пойме затихая.

То разольётся синевой,
То пеной плёс украсит
Перед церквушкой голубой,
Похожею на праздник.

Зальется колокол над ней,
И дали заголосят
В платках весенних зеленей
Таким разноголосьем,

Что слезы вырвутся из глаз
И сердце вдруг, как датчик,
Отыщет родственную связь
Со всеми, кто жил раньше.

И вот уже я слышу зов,
Как будто окликают…
Бывает, эхо детских снов
И взрослых окрыляет.

ЛОПАТА

Я жизнь свою не разделял на даты,
Хотя немало было важных дат.
Веду я исчисленье от лопаты, -
Ума я набирался от лопат.

Судьба меня не баловала шибко -
Кормил семью всю зиму огород.
И не имел я право на ошибку,
Прочувствовав на шкуре недород.

Копал по-детски землю я сноровко
И дух земной распаренный вдыхал,
И было мне по-черному неловко,
Что сгоряча огрехи допускал.

Перекопать бы впору мне делянку,
Но руки болью нестерпимой жгли,
И на лопате розоватой ранкой
Мои мозоли место обрели.

И я валился, как мешок, под вязы,
Особый сердцем уловив момент, -
Не всем лопата отдаётся сразу, -
С характером рабочий инструмент.

Я брал ее, как барышню, за ручку,
И понапрасну не теряя сил,
Копал смелей, уверенней и лучше…
О, как я был в усталости красив!


ПОГОРЕЛЬЦЫ

Послевоенная пора.
Разруха, голод, погорельцы…
Мы ждали скорого утра,
Чтоб днём на солнышке согреться.

О чём мы думали тогда,
Когда в глазах кружились искры,
А в мыслях виделась еда,
Казалось, супом пахнут мысли.

Но без еды мы не могли,
Бежали в луг, где дикий щавель,
Сметали все, что из земли,
Ах, как же вкусно пахло щами!

Без игр, без шалой суеты
С землёю серой щавель ели
И набивали животы,
Что рёбра, слышалось, скрипели.

Тогда нам было не до яств,
Такого чуда мы не знали.
Мы возвращались, не таясь,
И погорельцев угощали.


ДЕД

1.

Нас обувала в детстве липа,
Давала самый вкусный мёд.
По чьей-то милости великой
Мой дед был знатный лаптеплёт.
Изба с утра, как преисподня.
В кадушке парил дед сырьё
Для самых лучших, самых модных
Лаптей, вошедших в бытиё.
Он плел их с ликом вдохновенным
И лихо к лыку рифмовал,
Как будто дед сплетал поэмы
И в них деревню обувал…
Изба сияла от поклонов
И от румянцев молодух.
В такое время дед филонил,
Переводил от лиха дух.

2.

Часто меня посещают во сне
Сад и у сада березки,
Кот, привязавшийся сильно ко мне,
Дед на цыганской повозке.
Как он к цыганам попал, не пойму,
Есть же у деда Меланья!
Трудно теперь оправдаться ему, -
Бабка заест за свиданье.
Ох, бесшабашная русская кровь, -
Скольких с ума посводила,
Если готовый был дед за любовь
Сердце подставить под вилы!
Долго с цыганами дед ездовал,
Бабка Меланья страдала,
Чтобы в степи невзначай не пропал,
Ночью на картах гадала…
Как же милы мне даже во сне
Русской души состраданья.
Дед, залетевший в сад на коне,
И на повозках - цыгане.


3.
Я болею любовью к земле,
Видит Бог, этот недуг почётный.
У меня всегда на столе
Деревенский хлебушек чёрный.
Ему статус особый был дан…
Дед учил голопузую рать, -
Обойдёт дом любая беда,
Если вовремя землю орать.
И будил нас ни свет ни заря,
Запрягал лошадёнку гнедую,
Чертыхаясь впотьмах по чем зря,
Что ветра окаянные дуют,
Что погода жалеет тепла,
Снеготал шибко выдался поздний…
Лошадёнка покорно брела,
Наступая на синие звёзды.
Вот и поле.
Обняв окоём,
Раздобревшее, в балке лежало.
И пахучий, как хлеб, чернозём
Белым паром с краёв подвязало.
Мы пахали, упершись в рассвет,
Что аж пятки, казалось, горели,
И кряхтел одобрительно дед,
И глаза под фуражкой добрели…
Вспоминаю - и сердце болит,-
Нету деда и нету лошадки,
Лишь свеча под божницей горит
В потемневшей от дыма лампадке.
Я подолгу на снимок гляжу
И мне кажется, дед, успокоясь,
Одобряет, когда ухожу
На рассвете в весеннее поле.


***
На родине моей зима.
Мороз. Снега.
Лыжня и свежесть.
В душе такая плещет нежность,
Что можно сдвинуться с ума,
Что можно просто захлебнуться,
Упасть на снег и умереть,
И ни о чем не пожалеть,
И ни на что не оглянуться.



***
Степь моя в шикарном тёплом снеге.
Расстелила белое шитьё.
Кажется, подвесила за небо
Рукоделье чистое свое.

Лёгкие струятся серебринки,
Как спирали, кружатся, звеня.
Падают на скалы и травинки
И чаруют музыкой меня.

Господи! Какая красотища!
Но с чего в душе переполох?
Я ведь стал неотразимо чище, -
Сразу все плохое отлегло.

Дай мне, боже, на мгновенье силы,
Чтоб вобрать в себя всё, не спеша,
Только бы не хрупнула душа,
Только бы в душе всё поместилось, -

Эта степь в роскошном теплом снеге,
Серебринки, что скользя, звенят.
А шитьем завешенное небо
Обмотает роскошью меня.


БУГОР

Я - ветеран ударных лет,
Под марш побед рождались строки.
Я состоялся, как поэт,
Сдружившись с зэками на стройке.
Нам по нутру был их устав,
Обшитый зэковской наколкой,
Без унижений и подстав,
И правдой горькой, как махорка.
А нас! На весь ударный рай
Процентов десять комсомольцев.
Но стаж условный у "бугра"
Куда дороже был червонцев!
Он нас учил по правде жить
И не бояться трудной жизни,
Себя, как родину, любить,
Борясь за жизнь в своей Отчизне.
Не подставляться под обман
Козырных слов в игре шестёрок,
И не смотреть в чужой карман,
Когда свой пуст и тих, как шорох.
Ещё учил он нас труду,
Когда в нарядной души парил,
Не за копейку на еду,
А за величие державы…
Принёс ему я как-то стих
Из неокрепших еще строчек.
Он, как учитель, вдруг притих
С каким-то странным многоточьем.
"А что! А знаешь - молоток!
Да ты же Пушкин современный.
Сюда бы лирики чуток, -
И был бы стих таким отменным!.."
О, мой заслуженный "бугор",
Авторитет шпаны ударной,
За стихоплетный приговор
Тебя б досрочно оправдал я.
Но над тобой закон и власть,
А власть - она, как злая птица,
Уж если за кого взялась,
Не отмолить, не откреститься.
За что такие мужики
Ходили в жизни под конвоем?
За трудодни и колоски,
За то, что властью не довольны.
За то, что не могли молчать,
Как Русь растаскивали хамы,
От ухналя до кирпича,
До алтарей, церквей и храмов.
Теряла Родина лицо,
И душу Родина теряла,
Когда доносам подлецов
Она, смирившись, доверяла.
Но как?.. Ответ ушёл в века
И вряд ли кто-нибудь ответит…
Судили хамы мужика,
Чтобы с клеймом ходили дети.


***
Я болью себя подпоясал
В далекие времена,
Когда пятилетку по мясу
Вершила, беднея, страна.
Дурнело хорошее время,
А, может, дурачили нас?
Гнала в заготпункты деревня
Всю живность, какой обжилась.

Как хряк, ненасытным был Город,
Прислав нехороший указ.
С подворий выглядывал голод
Из детских заплаканных глаз.

Ушли, прокричав пятилетки,
Затоптаны их рубежи.
Но в память мою лихолетье
Безумным теленком бежит.


***
Мы что-то делаем не так.
Как будто нас нечистый сглазил.
Устала в селах нищета,
С утра, согнувшись с тяпкой лазать.

Цветут экраны от реклам
Про связь и разные прокладки,
Что поневоле на сто грамм
Потянет в водочную лавку.

Напьются с горя мужики,
Что нет опять в семье достатка,
Глотая с водкой желваки,
И, матюгаясь, для порядка,

Что вновь обманывает власть,
Что вновь лишь только разговоры…
Ох, как бы ненька не спилась,
Проспав эпоху под забором!


***.

Не грусти,
Когда ветры и зимы
Навевают саднящую грусть,
Даже в грусти своей
Ты красива,
Да так,
Что я сглазить боюсь!
Не грусти,
Если я успокоюсь,
Отпоют мне во след соловьи.
Я и там
О тебе буду помнить,
Уцепившись
За корни твои.


***
В.Руденко

Мы такие,,
Как раньше были,
Не иссяк в наших душах
Запас,
Пьём вино,
Которое пили,
И никто нас
Не спишет в запас.
Ни к чему городить
Заборы
И мостить на безводье мосты.
Наши души чисты,
Как затворы,
И сердца,
Как затворы, чисты.
Коль случится:
Закружит эпоху
Пожирающим счастье огнём,
Мы упрёмся в планету,
Как боги,
И планету к добру подтолкнём.


***
Она была, конечно же, красивая,
Счастливая, немножко егоза.
Еще я помню - небо было синее
И, как трава, зеленые глаза.
Она умела плакать и смеяться,
Но в дальний путь дорога пролегла…
И лето не хотело продолжаться.
А осень начинаться не могла.


***
Качнулась мгла,
Как чёрная вода,
Холодный свет
Метнулся по откосам.
Звезда упавшая
Отныне - не звезда,
Любовь ушедшая -
Всего лишь отголосок.
Все сущее уходит
В никуда,
Но светит нам
Из памяти былого
Давным-давно
Сгоревшая звезда,
Давным-давно
Посеянное слово.

***
Я не делал особых расчётов,
Но один все же я
Просчитал,
Тяжелейшая в жизни
Работа
В штатном списке судьбы -
Доброта.
Всё отдать,
До последней рубашки,
Если нужно -
Последний пятак.
И остаться
С душой нараспашку
С удивительной кличкой
"Чудак"!
Ну и пусть!
Это лучше, чем прятать.
Ну и пусть!
Это лучше, чем мстить.
Я готов отработать
Бесплатно,
Чтобы кличку такую
Носить.

***
Готовятся птицы к отлёту
Над взгорьем
Их гомон и свист,
Где тонко горит позолотой
Опавший берёзовый лист.

И дрожь пробегает по коже,
И в горле рождается крик -
Так странно нам души тревожит
Загадочный птичий язык.

Так странно кричат эти птицы,
Заполнив собой окоём.
Что кажется, чудо свершится:
Вот-вот мы друг друга поймём.


ОСЕННИЕ ДОЖДИ

Как небо пасмурно и дико!
Из чёрных туч его, гляди,
Как из лукошка голубика
На землю катятся дожди.

И гаснет, некогда весёлый,
Огонь багряных тополей.
И, словно кадка от рассола,
Земля распухла от дождей.


БЕРЕЗА

Сломали берёзу.
У самой опушки сломали.
Какое несчастье
случилось в лесу!
Вчера только солнце
в кустах обнимала
И ленты лучей
Заплетала в косу.
Встречала меня
И смеялась над ветром,
Что в речку, споткнувшись,
Спросонья упал!..
Какое несчастье
В лесу среди лета!
Как будто ребёнок
Из дома пропал.


***
Уйду туда,
Где пахнет хлебом
И речка размывает небо.
Туда, где белые берёзы
Качают, тихо шелестя,
С трудом очнувшиеся грозы
И лето
В искорках дождя
И где у заводи зелёной,
С тоскою голову склоня,
Сидит на камушке Алёна
И ждёт пропавшего меня.


***
Да будет снег,
Да будут вишни
Меня под звездами кружить,
Пока мой срок
Любить не вышел,
Я буду очень долго жить.
И никакие злые склоки
Не отвернут меня назад,
Пока лучатся с поволокой
Твои с бесятами глаза.


***
Весна отмоет мне грехи,
И не возьмёт поместной платы
За зимние никчемные стихи,
Хотя они ни в чём не виноваты.

Пробудит ум внезапный ледоход
И сердце от шуги освободится…
Я так люблю весенний переход,
Кгда все ждёт,
Чтоб заново родиться!



ОТЕЦ

1.

Не знаю, как отец с войны дошёл.
Он был войною страшно искалечен.
И если присмотреться хорошо,
Он был похож на карту из отметин.

Друзья шутили: "По тебе, Васькан,
Европу изучать, как на макете…"
Такую славу мой отец снискал,
Недолго задержавшийся на свете.

Ушёл из жизни пахарь и герой,
Обняв зарю, как маму, на рассвете,
Со всею атрибутикой земной,
Оставив ордена, как память, детям…

Ему бы петь
И "барыню" играть.
О, как играл на "ливенке" мой батя!
Что мы, с сопливым шмыгом, детвора
Носились, как скаженные, по хате!

А он играл, он звуки раздирал,
И сердце задыхалось в кислороде.
Похлеще, чем заправский генерал
Он объяснялся с "барыней" народной.

Ему б играть, чтоб слушали века,
Он так играл, что пели обелиски,
Услышав от солдата-земляка,
Народную, с орловскою пропиской.

Ему б играть…
Но кончился предел,
Отпущенных судьбою приказаний,
И он ушел к друзьям, которым пел,
Закрыв полнеба чистыми глазами.

2.

Он не любил рассказы о войне
Он даже ордена в сундук запрятал.
Но как-то я подслушал в тишине,
Навзрыд отец мой отчего-то плакал.

Скрипел зубами, аж по телу дрожь
Меня каленой сыпью обжигала,
Кричал, стоная, на деревню Соржь,
Как будто эта Соржь ему мешала.

Шептал: "Ребята, обходи, -
Вперёд, братушки, за Россию!..
И самокруткою чадил
На пару с лампой керосинной.

И затихал, припав к столу,
На занавесках оттеняясь…
Темнел наш боженька в углу,
Крестом беднягу осеняя…

Я разыскал в России Соржь
И обелиски в балке стылой.
И от отца друзьям привез
Кисет земли с его могилы.


3.

Я у отца был редкий гость
И потому - всегда желанный.
И ставил он - так повелось-
На стол граненые стаканы.

Помянет всех по именам,
Нальёт в стаканы "боевые"
Особой крепости сто грамм,
Не пошатнувшие Россию.

И начинался разговор
Всё большей частью про житейство, -
Что Колька, - брат мой, до сих пор
Не почитаемый у тестя.

И у Варюхи во дворе
Опять какая-то зараза
Перевела табун курей, -
Похоже там нечистый лазит.

Потом вытягивал гармонь
Из амуниции трофейной
И зажигал в душе огонь,
И бесновалась кровь по венам.

Но дернул чёрт меня спросить
В момент страдального гавота, -
Мол, если можно просветить
Статью его солдатской льготы…

Гармонь закрылась без замка,
А на лице отцовском жила,
Как шнур бикфордов, у виска,
Живой окалиной забилась.

Смотрел он долго на меня,
Переосмысливая что-то.
"Живым я вышел из огня,
Главнейшей пробы, парень, льгота"...

Спасибо, батя, за урок.
О, как тебя мне не хватает…
…А кто-то медленней гавот
По вечерам в саду играет.


СИРЕНЬ

Сирень опаивала свет
Сиреневым бокалом.
И мне в чарующий букет
Хмельное подливала.

Не мог я взгляда оторвать
От захмелевшей ветки.
Там что-то прятала листва,
Прижав ладошки к цвету.

Сирень таила волшебство,
Боясь пошевелиться…
Поверьте, - было у кого
Мне вдребезги напиться.


***
Уже на ветках в тишине
Зашевелились почки.
И вижу - тянутся ко мне,
Проклюнувшись, листочки.

Еще чуть-чуть, - и всё вокруг
Зальётся белым цветом.
Мое село, притихнув вдруг,
Зажмурится от света…

Когда в округе зацветут
Хмельные абрикосы,
Надолго сразу отпадут
О старости вопросы.


***
Побольше света, будь добра!
Хочу увидеть я во мраке, -
Какую весть несут ветра,
Одевшись в розовые фраки.

Судьбу на картах не гадай,
Ты их до времени не трогай,
Я знаю - выйдет ерунда
На короля с его дорогой.

Пойдём со мной, я покажу
Тебя друзьям моим рассветным.
Сюда я часто прихожу,
Чтобы набрать побольше света.

Здесь нет ни дам, ни королей,-
И я доволен доброй вестью,
Что ты одна в судьбе моей…
А карты пусть лежат на месте.

***

Меня любимым
В письмах называешь,
А я от одиночества устал.
В кругу подруг
Ты грустной не бываешь,
Среди друзей
Я забытья не знал.

Опять шуршит
Опавших листьев ветер,
Я листья, словно письма, подниму,
Их пачкой ветер
В сердце мое метил,
А ты мне слала их
По одному.


ТЕБЕ

Погадай мне
На листьях березы,
Отряхнув
Золотую росу.
Нагадай мне
Дорогу и грозы,
Что запрятаны
Где-то в лесу.
И веселое солнце
И ветер,
Локотком
Подтолкнувший меня.
И себя нагадай мне,
Чтоб встретил
Посредине
Июльского дня.




ЗАХОЛУСТЬЕ

У погоста, как старушки,
Избы в балке собрались
В моем милом захолустье
Проживать былую жизнь.

Грустью крашенные окна.
В палисадах тишина.
Но сквозь вымытые стекла
Русь родимая видна.

Синева стоит в просторах,
Хоть ведеркою черпай.
А с зеленых косогоров
Солнце льется через край.

Васильки бегут по стёжкам
К белым гривам облаков
И парует гущей теплой
Луговое молоко.
Обожаю захолустье
С грустью тихою его,
Ведь без этой тихой грусти
Я не стою ничего.


ОДИНОЧЕСТВО

Ручьи стихов…
Забытые пророчества,
Вползает вечер
Медленно в окно.
Как часто тяготит нас
Одиночество,
Но как необходимо
Нам оно.


***

То ты пройдешь,
То кто-то мимо,
Как будто тесен
Белый свет…
И женщин много,
А любимой,
Любимой что-то долго нет.
Рискнешь и
Выйдешь не однажды
Искать неясные следы.
Так люди мучаются
Жаждой
У моря
В поисках воды.


***
Сойду с ума от запаха петуний
В душистом сне сомлеет разум мой.
Как будто бы глаза
Святых колдуний
Затягивает в омут неземной.
Уснуть бы мне,
Не ведая различья
Между собой
И сущностью цветка,
И в ком-то неожиданно
Разлиться
Неповторимой негой лепестка.


КУСОЧКИ СОЛНЦА

Шмель, озираясь полусонно,
Взлететь пытается с цветов.
Я не цветы -
Кусочки солнца
Срываю с утренних лугов.

Кладу их бережно в корзину
Вновь благодарно
Сердце им:
Они в лучах сжигали зиму,
Согрев меня
Теплом своим.


ЛЕТНИЙ ДОЖДИК

Ой, как радостно и властно
Листья вскинулись, дубков!
На дубки лавиной ясной
Рухнул дождик с облаков.

Он, как будто банщик строгий,
Самой звонкою водой
С них смывает, словно деготь,
Загустевший летний зной.


***

Может быть, я тем интересен,
Что не всем интересен уже.
Домик мой скучает без песен,
Видно, песни застряли в душе.

Как веревки, чувствую, давят
На сердечное горло мое.
То ли клапан в душе западает,
То ли сердце отпело своё…

А взорвет моё сердце сопрано
На октаве восторженных чувств,
Я ключом от сердечного стана
Ноты счастья к душе прикручу.


***

Мы на драку сегодня легки,
Много злобы, видать, залежалось,
И не в моде любовь и стихи,
И жестокость сподручней,
Чем жалость.

Но приходит в тревожные сны
Мысль одна (что поделаешь с нею)

Благодарность и чувство вины -
Это лучшее, что я умею…


***

Пишу восторженным пером
Стихи весеннего рассвета.
Весна стирает за окном
Пеленки розового лета.

Опять по балкам ветерки
Готовят в травах суховеи.
Пишу восторженно стихи,
Пока перо засеребреет.

Зарёй расцвечена строфа,
Росой обмыты междометья.
А в строчки просятся слова,
И почему-то все - о лете.



СИМФОНИЯ УТРА

Ну здравствуй, солнце, - вот и я!
Спешу на бал в дворец рассвета!
Иду по росам, не таясь,
Открытый Родине и лету.

Я процветаю, как король,
В степном немыслимом блаженстве
И выполняю свою роль,
Боясь нарушить совершенство.

Такую степь я не видал,
Глазам своим не верю, -
Как будто все цветы сюда
Собрались на премьеру.

И как прекрасен среди них, -
Вглядитесь, ваша светлость,
Во фраке розовом жених -
Чабрец танцует с ветром.

Движенья плавны и легки,
Под соловьиной трелью
Кружатся в травах ветерки
В серебряных ливреях.

И воздух, кажется, поёт,
И будоражит душу.
А сердце рвётся в окоём,
Симфонию послушать.



ДРУЗЬЯМ

Мои друзья устали.
Что же дальше
Мне остаётся,
Как не догонять?
Одна беда -
Какой-то привкус фальши
В привычки
Всё друг другу объяснять.

Я с ними пью,
С притихшими, охотней,
Чем слушаю -
Галдящий разнобой,
Что будущее
Пахнет преисподней,
А прошлое -
Туманом и травой.

Я соглашаюсь -
Время нас разводит.
Я их люблю.
Но об одном молю -
Пусть новых женщин
В дом ко мне не водят.
Их жён - красавиц
Помню и люблю.

ГОЛЕНИЩИ

Иду я по улице -
Гранитненский зять.
Село мной любуется, -
А что с меня взять!

Как все, тоже нищий,
И всем - панибрат…
Могу голенищи
По-свойски продать.
Фасон, правда, старый…
А, чёрт побери, -
Отдам, кто латает
Обувку родни.

Почёт и почтенье
Получит за труд,
А я - облегченье, -
О совесть не трут.


***

Ветра пытались силы дать
Мне на распутьях лет,
А я страдал, я так страдал,
Что рядом мамы нет.
Бежал вдогонку поездам,
Цепляясь за года.
Но уходили по годам
Не к маме поезда.


***

Открываю любовь для себя,
Как питьё,
И от чувств незнакомых
Хмелею,
Мне и жизни не хватит,
Чтоб выпить её,
Потому я любовью
Болею.
Не из тех я, кто чувства
На вынос несёт,
Легче мучаться мне,
Умирая.
Не успею я выпить,
Наверное, всё,
Если выпадет
Жизнь мне вторая.


***

Я приходил, но мне не открывали.
Никто тогда не думал обо мне.
Мои стихи, как сироты, стояли,
Облокотясь на рифмы, в стороне.

Рвалась душа отчаянно наружу.
Я уходил в весенние поля.
И землю, обнимая, сердцем слушал,
И слушала стихи мои земля.

Я ей читал про русские березы,
Про край заветный в звонких тополях.
И видел я, как вытирала слезы
Подснежникам весенняя земля.

Не стал стучать я
в запертые двери, -
Надоедать особо не люблю.
Стихи свои на всхожесть я проверил,
Теперь на зрелость
сверить тороплюсь.