* * *
Опять со мной прощаются берёзы
И летний день глядит вослед с теплом.
В морщинках пряча старческие слёзы,
Старик украдкой машет за стеклом.

Я уезжал волнуясь. Понемногу,
Мне к горлу подкатил солёный ком,
Когда отец перекрестил в дорогу,
Оставшись сиротливо за окном.

Над головой, в безоблачном сапфире,
Огнём лучится солнечный топаз
И стоит жить на свете в этом мире,
Пока хоть кто-то думает о нас.

А если, в жизни всё переинача,
Беда сплетает тучи волокном;
За вами будет следовать удача,
Пока старик вас крестит за окном.

Севастополь, средь гордых творений
На открытие памятной доски
 на доме поэта Н.Криванчикова

Севастополь, средь гордых творений
Этот дом, словно скромный сонет.
Здесь, влюбленный в кипучесть сирени.
Жил веселый и добрый поэт.

Он взлетал над землею двукрыло,
Уплывал, со стихией в борьбе,
Но куда бы его ни манило,
Он всегда возвращался к тебе.

Здесь была твоя слава воспета
И теперь дополнением к ней
В белом мраморе имя поэта
Среди лучших твоих сыновей.

Забывать сыновей – не годится
И недаром ты мрамор гранишь.
Севастополь, ты вправе гордится
Человеком, чье имя хранишь.

 Старый Крым

Старый Крым – удивительный край:
Здесь, где райское место почти,
Воспевая придуманный Рай,
Жил великий волшебник мечты.

Он придумал немало картин:
Алый парус в просторах морей…
Для кого-то известный как Грин,
Для меня он известен, как Грей.

Я его и читаю, и чту.
Для меня он светило светил.
Это он подарил мне мечту
И в поэты меня посвятил.

* * *
Отечество славлю, которое есть.
 В. Маяковский

На счастье не нужно особых причин,
А праздники - счастье солдата.
Рождение армии, праздник мужчин,
Страна отмечала когда-то.

Иные сегодня пришли времена;
Где Рады и Думы, и Вече,
Распалась огромная наша страна
И праздники стали помельче.

Прошедшие дни не воротятся вспять,
От этого сердцу тревожно,
Но подвиг отцов невозможно отнять,
Как песню отнять не возможно.

И праздник февральский для нас это честь,
Великая, яркая дата.
Отечество славлю которое есть,
Но трижды, что было когда-то!

* * *
Я, поначалу, не умел летать,
А вот теперь совсем другое дело;
Не только ум. душа, но даже тело
Летит в ночи, украдкой, словно тать.

Да, я летаю только по ночам,
Хотя теперь бывает днём всё чаще.
Я с высоты машу толпе кричащей
И строю нос следящим палачам.

От бед меня спасает амулет:
Седой рассвет и солнца луч колючий,
Но ночью всё же мне летать сподручней-
Меня зовёт и манит лунный свет.

Снимает небо ночи паранджу,
Пора на землю в шумных буден скрежет
И так как мне летается всё реже,
Я каждою минутой дорожу.

Пытаюсь ею радоваться в сласть,
Кружу над нашим двориком зелёным,
А ты стоишь и смотришь удивлённо
И я стараюсь с неба не упасть.

Стараюсь улыбаться по весне,
Да кто скажите мне за это роз даст?
Но несмотря на свой преклонный возраст,
Мне всё ещё летается во сне.


Приходит грусть, лишь станет чуть темней
 Питеру посвящается

Приходит грусть, лишь станет чуть темней
И в душу сами просятся стихи,
А город, миллионами огней,
За наши с вами молится грехи.

Так тихо, словно все мы прощены,
И диск луны висит, как талисман.
Оглохла ночь от этой тишины,
А над водою стелется туман.

Плывет туман, как пряди седины.
Течет Нева – она всегда в бегах.
Час поздний, и мосты разведены,
А мы с тобой на разных берегах.

Но сколько ночь не длится – будет день.
Архангел ночи, протрубит отбой.
Мосты сойдутся и притрутся всклень,
И мы, когда-то, встретимся с тобой.

Был вечер, как вечер.
 поэту Красовскому

Был вечер, как вечер. Дул ветер бесовский.
Шипела волна, словно море серчало.
Вот с этого места когда-то Красовский
В свой первый поход уходил от причала.

А сколько их было: походы, походы,
Когда подступали тоска и усталость
И все, что он видел за долгие годы,
Все это в стихах или песнях осталось.

Листая страницы, читаю без света
Знакомую книжку, где точка в финале.
Вся жизнь в этом тоненьком томе поэта
Воспета, как в вахтенном сердца журнале.

Не мало лет живу на белом свете

Не мало лет живу на белом свете,
Пора бы и сломиться от невзгод,
Но каждый раз, как маленькие дети
Жду с нетерпеньем праздник Новый год.

Чтоб в этот день кружили мне снежинки
Похожие на полчища стрекоз
И серпантина нежные пружинки,
И конфетти, и добрый дед Мороз.

Горят огни торжественно и ярко
И стол накрыт большой, как Колизей
И мне не нужно лучшего подарка,
Чем видеть радость близких и друзей.

Пусть жизнь трудна, порой идёт без толка,
Пусть счастье на другие адреса;
Пока горит рождественская ёлка,
Не перестану верить в чудеса.

Не зря вода по капле камень точит.

Не зря вода по капле камень точит.
Мы памятью не зря наделены.
Внезапно просыпаешься средь ночи
С неясным ощущением вины;

Вины за то, что сила убывает.
Сквозь памяти цветные лоскуты,
Из давних лет, как айсберг выплывает
Завьюженная шахта Воркуты

Там, в глубине, под вой и грохот стали
Вели мы повседневные бои.
Там кореша, что старость ждать не стали,
Подземные брательники мои.

Осталось только ощущенье бездны.
Ходов бессчётных лестницы круты.
Да там, внутри ноги, шуруп железный
На память мне о шахтах Воркуты.

Горит в который раз огнями ёлка,
Но несмотря на счастье и уют,
Заснеженные улицы посёлка
Всю жизнь мне сниться не перестают.

притча 

В базарный день, накрыв косу чехлом,
Под капюшоном скрыв ухмылку рожи,
Ходила смерть средь лавок с барахлом,
Толкая зазевавшихся прохожих.

Вдруг, с рыбаком столкнувшись под айвой,
Который нес домой себе грузила,
С укором покачала головой,
И от досады пальцем погрозила.

Бедняк сбежал, опережая тень –
Ворвался в дом, аж крыша задрожала:
«Жена! Спасай! Какой ужасный день –
Я видел смерть, она мне угрожала.

Тебя она не станет обижать.
Мне ж нужен конь и хоть немного грима -
Как можно дальше должен я бежать,
И уже завтра буду в центре Рима».

Еще за мужем не осела пыль –
Жена к базару бросилась, что силы,
И разыскав кривую, как горбыль,
Старуху смерть, в отчаяньи спросила:

«Ответь, зачем ты поступила так?
Твои слова для смертных злая стужа.
Что означает твой недобрый знак?
Скажи, зачем ты испугала мужа?»

«Ну, вас пугать невелика мне честь –
Вы для меня, что капельки в Гольфстриме.
Я удивилась, что он бродит здесь,
Коль умереть он должен завтра в Риме.