Марфа

Глава 1

С Ильмень озера дул холодный ветер. Разношёрстный народ, собравшийся на площадикутался кто во что горазд. Людишек позвалсюда, звуквечевого колокола. Супротив древних хором князя Ярослава стояли, образовав кружок, городскиепосадники, бояре в высоких шапках, тысяцкие да старостысо всех окраин.

Народрангом помельче волновался в другой стороне, время от времени крича, что пора бы и честьзнать. Скока можнолюд томить. Коль ударили в набат, так открывайте вече. Наконец, знатныйгорожанин по фамилии Дельский, споровзбежав на лобное место, как и положено, поклонился на все четыре стороны. Достал из-за пазухи бумагу. Кивнул звонарю, чтобы тот угомонил свой колокол. Площадь разом притихла.

– Слушай меня, горожане. Князь Московский боярина в наш городснарядил. Да не кого-нибудь, а самого Холского, почитай свою правую руку, так-то вот. Следовательно, с большимуважением к нам, вольнымгорожанам, требования свои выдвигать станет.

– Так что же Иоанну Московскому от нас требуется-то известно? – выкрикнул стоящий подле постамента купец в пурпурном кушаке. Под негопочитай вся православная Русь легла, неужто ему мало. Никак землёй да людишками славянскими не насытится.

– Ты язык-то свой укороти, пока тебе егодругие не поубивали, – резко оборвал Дельский.

– Тут не орать надобно, а думувеликую думать. Сведущие люди грамоту Иванову переписали, да наперёд гонца княжеского в Новгород доставили.

– Так читай, чего томишь?! – заорали на Дельскогосо всех сторон. – С того и начинать надобно было.

– Про то, как бумага сия в мои руки попала, сказа не будет. То не вашего ума дело. Но голову даю на отсечение, что писана она в точности с Иоанновойграмоты.

На площади повисла тишина. Все слушали, затаив дыхание.

«Народ и граждане Новгородские! Я, великий князь Московии и многихдругихземель русских, всею своею душою и умом такоже понимаю, что разделение государства нашего есть причина бед оного. А посему решил я, объединить все княжества под своею державою. И не остановлюсь, не завершив великое дело это. Иначе совсем скоро сокрушат нас иноземцы поганые и иго своё наднародомправославнымустановят. А вы, новгородцы, ответствуйте посланцу моему верному – государю русскомуповиноваться станете или ироду иноземному? Мир вам надобен или война? Решайте скоро».

Оратор закончил читать бумагу ипокинул лобное место. Народ новгородский молчал. Вдруг откуда-то раздалось:

– Марфу!слушать станем. Пусть выйдет. Глаголит.

Из толпы вышла женщина и с большим достоинством, величаво взошла по железным ступеням. Стояла и смотрела на людское море. На глазах её блестели слёзы.

– Говори, коль уж вышла. Не молчи! – закричали снизу. – Будем тебя слушать. И она произнесла:

– Жена по токмо по просьбе вашей дерзает говорить здесь, на вече! Потому как родилась я не где-нибудь, а в семье воинской. И отец и супруг любимый сложили головысвои, сражаясь за городнаш вольный. Горожанемои родные, и у меня и у вас есть право защитить вольностьсвою! А как же иначе!

Марфа замолчала, но с места не сошла. Ждала, когда народ успокоится и на площади наступит тишина. Затем продолжила.

– Вы, не хуже мого знаете, что городнаш сыт и благолепен. Купцы заморские, правдуглаголят: «Мы весь мир объехали, но краше Новгорода не видали!»

Так сказывайте мне, горожане, – счастливы или нет? Да, Русь нашавеликая нонебедствует. Земли матери родины обагрены кровушкой, то правда. Сёла и грады опустошены и разорены полностью. Однако есть в том вина наша? Повинны новгородцы, что дерзнули не участвовать в междоусобных войнах княжеских?

Князь московский Иоанн теперича желает повелевать вами и градомвеликим.

Новгородцыродимые! Давайте тут, не сходя с этого места, решимдля себя: что мы любим? Злато, сереброи негу всякую, али добродетель и славу воинскую? Ежели второе, то скоро колокол вечевой ударит. И битва нам предстоит. За то, чтобы не настал последний час нашейвольницы. Потому как без свободы не будету нас и богатства. Померкнет слава града великого, вольного. И будетсудьбы ваши решать наместник, Иоанном присланный.

Тысячи глоток разом возопили «За отечество! За град наш вольный умрём! Войнакнязю московскому!».

Глава 2

Вечером того же дня Марфа принимала в своих каменных палатах посольство знатных горожан.

– Да поймите же, наконец, люди добрые. Долгое время была я всего лишь жёнкой верной супругу моему Исааку Борецкому, вами же выбранному в городские посадники. Аль позабыли это?

Многие лета жила я за ним, аки за каменной стеной, счастливода богато. Детишки наши один за другим нарождались. Что ещё русской бабе надобно, для счастьяполного? Однако же город наш славный разза разомманил богатством своим захватчиков из разныхземель. Коговы поставили во главе войска Новгородского? Мужа моего, вот кого. Как он оборонял границы княжества, а? Хоть один из вас сможетсказать против Борецкого словопоганое? Нет, не можете, то-то же. Сгинул сокол мой ясный, пал славныйзащитник земли новгородской. Однако, отправляясь впоследний поход, взял он с меняклятву, что в случае егогибели именноя заменю мужа свогов Совете старейшин. С той волей еговече новгородское согласилось. Поворчали людишки наши, пошушукались, но одобрение своёвыкрикнули. Завтра, как только тьму ночную дневной свет сменит, поедуя к дедусвоему, благочестивому Феодосию. Семьдесят годовслужил он городунашему, веройи правдой, лишь после того, как совсем немощен стал и меч поднять более не мог, удалился от мира суетного в чащу дремучего леса. Но умом он ещё вполне крепок, буду совета у него просить. Вам же сейчас представляю юношу доброго, ума и силы великой, хотя и безродного.Молодой муж сей сирота в мире нашем. То и хорошо. Ибо известно всем, что господь наш любит сирых! Испытайте его завтра в делах ратных, да благословите на брань великую. Сдаётся мне, витязь Мирослав ещё новгородским воеводой станет. Вот попомните моё слово.

Выслушав хозяйку дома, и почесав свои затылки гости стали прощаться.

– Архиепископ Пимен, прошу тебя, задержись малость. – Марфа смиренно склонила головуперед церковным наставником. – Я сейчас провожу гостей знатных и слововажное тебе молвлю. Уж не кориза дерзость.

– Отче, выслушай меня, грешную.Чуюя, беда большая ждёт Новгород. Всё может статься. А посему хочуя дочьсвою Ксению за витязя Мирослава выдать. Пока ещё мир на землях новгородских царствует, сделай милость, совершил венчание пары сей в Софийском соборе. Подари дому нашему радость, хотя бы кратковременную.Даст бог, до начала сечи великой успеют у меня внуки народиться.

***

Прошло несколько дней. В разныхконцах города с утра до вечера раздавалсязвон металла, кузнецы без устали ковали оружие. Но великий Новгород не только готовился к сражению. Повсюду можно былоувидеть людей в своих лучших одеждах. На Великой площади по воле посадницы накрыли многочисленные столы для жителей Великого Новгорода. Вечевой колокол звонил неустанно. На этот раз его голос созывал всехна торжество. Нанятые люди без усталиподавали многочисленным гостям яства роскошные. Мирослав и Ксения ходили от столак столуи просили граждан веселиться. Глядя на этот знатный пир, горожане думали, что войска Иоанновыне так уж и страшны. Незаметные люди подливали в кувшины и кружки напитки хмельные, сказывали байку о чудесном рожденииМарфы. Будто бы рожденабыла посадницав разгар сечи, на которую ейнаяматушка прискакала, чтобы именно там произвести на светдостойнейшуюдочь свою! Будущую правительницу вольного града!

Казалось, что все горожане в одночасьесталиоднойсемьёй, а Марфаих общей матерью.

Женщина в эти дни ни на минуту не забывала и о делах политических. Она прекрасно видела слабые стороныв оборонегорода. А посемусразу после того памятного вече отправила гонца к соседямв Псков с просьбой о помощи, не преминув напомнить им, о том, сколькораз псковичанепользовалисьблагосклонностью новгородцев.

Давеча гонец доставил ответ. Псковичиумиратьза Новгород не желали. Писали, что у князя Иоанна, ратьвеликая, непобедимая.Послечегошёл длинный перечень советов новгородцами пожеланияудачи Господину Великому городу. Она с негодованием разорвала ответсоседей, послечегона маленьком клочке начертала: «Добрым вашимпожеланиямнисколько не верю. Советамприсланным – грош цена в базарный день. И без войска вашегопозорного обойдёмся. Своими силами князя московского одолеем, непременно».

Кликнула глашатая.

– Спешина площадь. Деннои нощно вещай следующее:

«Новгородцы, вооружайтесь, кто чем может. Провиант достойный копите. Иоанн уже спешитк великому граду нашему с войском своим. Не дайте ворогу застать себя врасплох».

***

Новгород притих. Смолки многочисленные гуляния. Пусто было в кабаках русских и в тавернах, купцами заморскими открытых. Гнетущая тишина поселилась на улицам великого града. Гулчеловеческих голосовне был слышен даже на причалах и пристанях. Только кузнецы продолжали делать нужное дело, да пекари не отходили от печей своих жарких, хлеба заготавливая впрок. В многочисленных церквах и храмах, не запирающих двери на ночьс утра до глубокой ночи, шли бесчисленные службы. Духовные люди перестали снимать ризы. Перед образами святых не оставалось места для свечей. То с одного конца города, то с другого ветер доносил обрывки нескончаемых молебных песнопений.

– Матушка, к тебе гонец от круля Казимира. Велишь принять?

Марфа отошла от окна, еле заметным движением смахнула с лица слезу, молвила: «Зови, коль приехал».

Разодетый в пух и прах гонец польского короля, склонившись в почтенном поклоне, протянул Марфе свиток.

Посадница, подойдя к окну, мельком взглянула на послание.

Служка, тихо сидящий в углу комнаты, опустил отточенное перо в чернильницу и достал чистый лист бумаги.

– На словах Казимиру польскому передай. Неча нынче бумагу марать. Всяка вещь свою цену имеет. Так вот, скажи ясновельможному крулю:

«Лучше погибнуть от руки Иоанновой, нежели спастись от вашей». Всё. Более мне сказать нечего.