.      

           Ник бесцельно бродил по дому. В проеме одной из дверей промелькнула Ванесса. Нику показалось, что она его позвала. Он остановился и заглянул в комнату.  

 — Проходи, — произнесла она грустно, — я хочу тебе кое-что объяснить.     

Войдя, Ник прислонился к стене. 

— Не слушай Каби! Она хорошая женщина, но не знает, как все случилось на самом деле. Сын ее, в общем, пострадал ни за что! А меня теперь совесть будет мучить до конца дней! Он ведь не разрешал самостоятельный полет! Он не мог знать, что у меня на уме! Его осудили несправедливо. Хотя, формально, с точки зрения правосудия, логично. Он —  инструктор, на нем лежала ответственность за курсантов, но за всеми нами не уследишь! В нашей группе было несколько весьма странных парней, от которых можно было ожидать чего угодно! Не секрет, что в частных кампаниях не проводят тесты на адекватность — бизнес берет верх. Вот и в моей истории правда состоит в том, что в аварии виновата я сама. И только я! Моя исповедь не займет много времени, я расскажу только суть.  

—  А я никуда и не тороплюсь, — успокоил ее Ник, — я вообще не знаю, чем тут у вас заняться. 

Ванесса прерывисто вздохнула: 

—  Мне тяжело об этом вспоминать… Словом, поступив в летный клуб, я влюбилась в одного инструктора. Ты, наверное, догадался в кого? Да, в твоего друга Тома! А он… Он меня совсем не замечал, заставляя страдать еще больше! И вот, пришла мне в голову мысль: сразить его смелостью. Я думала, что, по крайней мере, он обратит на меня внимание! Выбрала подходящий момент, тайком забралась в кабину учебного самолета, и взлетела, делая на виду у всех, стоявших на аэродроме, немыслимые виражи. Дело в том, что я еще ни разу не летала без инструктора, уровень знаний не позволял! Мне казалось, что всё просто, я думала смогу. Однако выяснилось, что держать машину в полете очень сложно, к тому же, я не учла направление ветра. Самолет кренило то влево, то вправо. Я очень испугалась, бросилась консультироваться по радио — как назло, не было связи! Впрочем, в панике, забыв все на свете, я могла делать что-то не то. Пока я отвлекалась, исчезла линия горизонта, я стала терять высоту. Об удачном приземлении не могло быть и речи! Вдруг, прямо по курсу, возникло какое-то бетонное сооружение. Дальше — не помню! Потом был  госпиталь, много операций... Показаний в суде, связанных с аварией, естественно, дать не могла. Не имела возможности заявить, что самовольно, нарушая все инструкции, воспользовалась самолетом и по закону должна нести наказание. А через год, когда меня привели в адекватное состояние, суд уже закончился.

 Ник схватился за голову:  

—   Какое чудовищное безумие! Зачем же ты это сделала?!  

—   Да, безумие!  Но разве ты не знаешь, что все глупости на свете совершаются именно в безумии? Впрочем, что с тобой говорить! Ты еще совсем молодой! Не знаешь, что такое любовь.   

—  В общем-то — да, не знаю… Но мне кажется,  любовь должна поддаваться рассудку. 

Ванесса ухмыльнулась: 

—  Ты это серьезно? Ну, что ж! Поживем, увидим. А я… Я так мечтала быть рядом с Томом! 

—  И вот, ты рядом! И все твои грезы сбылись! — съязвил Ник.   

Ванесса осуждающе взглянула на него: 

—  Бессердечный ты человек, неспособный к сочувствию!  

Нику стало неловко.

—  Прости, ради Бога! — сказал он, — я ляпнул с отчаяния. 

—  Мне все равно, отчего ты ляпнул, — я рассказала всё как было. Всю правду. Тяжело жить с таким грузом на душе. А мечты… Мечты действительно сбылись. Теперь я рядом с Томом, но мы очень несчастны. Я — камень на его шее.                                                                                    

                                                           ***                   

           Давно Том не испытывал счастья полета! Руки уверенно держали штурвал, даже несколько поглаживали его. Постепенно снижая высоту, он  приближался к пострадавшей местности. На бреющем полете стал углубляться внутрь сгоревшего лесного массива, боясь зацепить крылом, торчавшие кое-где, обугленные эвкалипты. Запах гари проникал в кабину. Внизу суетились люди в спецодежде. Количество погибшего зверья не поддавалось рассудку. Горы трупов ждали утилизации. Иногда попадались, чудом уцелевшие, искалеченные, но еще живые, опоссумы, кенгуру и коалы.  В обычных условиях эти лесные обитатели издают тихие сопящие звуки, но сейчас кричали до хрипоты. Борясь за их жизнь, спасатели на руках сносили обгоревшие тельца в, стоявшие неподалеку, ветеринарные боксы. Время от времени, за ними прилетали дежурные вертолеты, поднимая в воздух клубы искрящегося пепла. Пепел прилипал к стеклам защитных очков, застилая видимость. Это осложняло и без того тяжелую работу пожарных.                  

          Том внимательно мониторил километр за километром. В нескольких местах еще дымились островки догорающих деревьев. Координаты он передавал пожарным, однако те, оценив ситуацию, сочли их безопасными, поскольку окружающий массив уже выгорел и для нового воспламенения угрозы не представлял. Похоже, на сегодня задание было выполнено, участок был исследован полностью. Том решил возвращаться, как вдруг его пронзила тревожная мысль: на бреющем полете очень сложно изменить ракурс, а практики он давно не имел. Находясь низко над землей, ему надлежало осуществить быструю передислокацию с изменением угла смещения, а это требовало исключительной точности. Рельеф местности был довольно сложным — впадины, обломки скал да, не успевшие рухнуть, обугленные эвкалипты. В таких условиях ошибка на ничтожный градус может стоить жизни. Но дремавшая интуиция не подвела. Хорошо чувствуя машину, он удачно развернулся, набрал высоту и взял курс на аэродром.                                                                         

                                                             ***

                                          

           Том возвратился домой, когда все уже спали. Голод неодолимо влек на кухню.  Бесшумно ступая, он зажег ночной свет и направился к столу. Под клетчатой салфеткой, в небольших термосах, его ждал ужин — всё, что он любил. «Какое счастье, когда о тебе заботится мама!» — подумал усталый пилот и стал жадно уплетать горячие яства. Завтра предстоял трудный день.

          На утро Ник проснулся — ни свет, ни заря. Он боялся прозевать Тома. «Я с ума схожу от горя и безделия! — думал он, — если бы Том взял меня с собой! Как было бы хорошо! Я бы немного отвлекся от тяжелых мыслей!»         

           Ждать пришлось недолго. Вскоре в дальней спальне зазвонил будильник. Было слышно, как Том, шаркая тапками, прошелся по коридору и вышел на улицу. Быстро натянув джинсы и рубашку, Ник последовал за ним. 

           Во дворе, кряхтя от удовольствия, друг обливался холодной водой из знакомой бочки. Увидев Ника, он приветливо крикнул:     

 —  Чего стоишь? Составляй компанию!    

      Но Ник был уже одет.  К тому же, холодная вода не прельщала его. Ему хотелось, во что бы то ни стало, осуществить свою нереальную затею. 

 — Том, — вкрадчиво произнес предприимчивый хитрец, —  добрый, хороший, Том, возьми меня с собой! А? 

      Том на мгновение замер. 

 — Ну, ты даешь, ей-Богу! — вымолвил он, — ты что, хочешь, чтобы меня опять наказали? Теперь уже за постороннего человека на борту? Как тебе такое в голову приходит?! Сегодня я полечу еще дальше, чем вчера. Там будет очень нехорошо, я это точно знаю! Придется приземляться на обгоревшие поляны. Гарь там страшная, копоть, пепел — по щиколотку! Сегодня, к тому же, мне надлежит доставить на радиолокационную станцию ящики с ракетами для обстрела облаков. Прибудут метеорологи — попытаются вызвать искусственные осадки. На станции для этого есть необходимое оборудование. Пойми, это не шутки! Тебя мне только не хватало! Не возьму! И не выдумывай! Найди себе занятие попроще. Развлекай Ванессу, наконец!  

 —  Ну, Том…  Я не помешаю — слово даю! Самолет четырехместный…  Я буду сидеть сзади, где-нибудь в уголке, между сидений, можешь даже накрыть меня брезентом. Никто не узнает!     

—  Какие сидения?! Их давно уже нет! Мы со Стивом еще вчера освободили место для груза!      

—  Ну, пожалуйста...   

—  Вот привязался! То — золото искать возьми его, то — в полет! Сказал: сиди дома, значит — сиди! 

          Не солоно хлебавши, Ник отошел, думая про себя: «Друг называется… Вредина! Ну, ладно, пускай не берет! Я найду себе дело посерьезней, поеду в наш сгоревший поселок, посмотрю, что осталось от родительского дома».

          Как ни странно, эта же мысль пришла и Тому: «А вдруг и вправду поедет? Где я его потом искать буду?» 

          От греха подальше, он, все же, решил взять его с собой: «Что мне, в самом деле, сделают? — размышлял он, — лицензии у меня все равно нет. Я и сам не имею права летать! Тут, если разобраться, сплошные нарушения!»  

— Эй, груз бесценный, — обратился он к, сидевшему на крыльце, Нику, — пойдем на аэродром, что ли!        

    Ник облегченно вздохнул.          

                                                                   ***

—  Привет! Как настроение? — обратился Стив к, грузившему ящики, Тому. 

—  Боевое, — ответил тот.

—  Да, чуть не забыл: сегодня работаешь последний день, — продолжал шеф, — завтра тебя сменит Билл. Оказывается, он еще вчера приехал, говорит, с женой поругался! Звонил, изливал душу. Я вдруг подумал: как хорошо все складывается! Не придется без надобности нарушать закон, ведь мы с тобой, по сути, рискуем! С одной стороны — стихийное бедствие — тут, конечно, не поспоришь, но с другой — несговорчивая инспекция! Поймают — не отвертишься, а штрафы нынче, сам знаешь, непомерные! Так что, оставшиеся три дня летать будет Билл. Посильную лепту в общее дело мы, конечно, внесем, претензий к нам быть не должно. Как ни крути, наш клуб более пяти вылетов на благотворительность выделить не может.  

—   Я не возражаю, — сказал Том, — есть кому летать — прекрасно!  

—   А что это за парень помогает тебе таскать груз?  

—   Да так, приятель… Он сейчас проводит меня и пойдет домой. 

—   Ну-ну… — буркнул ничего не заподозривший Стив и зашел в офис. А ловкие «конспираторы», проследив, чтобы самолет не было видно из его окна, повозились еще немного и взлетели.  

—   Ну, что, надоедливый тип, теперь ты доволен? — улыбнулся Том. 

 —  Я просто счастлив! — воскликнул Ник.