Иван Самойленко

Дзинья сидела на круглом валуне, опустив ноги в морские волны. Вода омывала её стройные ноги, порой прибой достигал до колен. Тёмносиняя туника скрывала её увеличенный живот. Дзинья вот-вот должна была рожать и в последний раз пришла на своё любимое место. Завтра служанки отнесут её в горы в пещеру, где в одиночестве должно произойти таинство родов. Никто не должен это видеть. В течение десяти дней Дзинья должна была находиться там и сама возвратиться домой с ребёнком или совсем не возвратиться. Законы Древней Греции были жёсткие, даже жестокие. Лёгкий бриз овевал лицо Дзи. Невдалеке в волнах играли нереиды, невидимые для людей. Играя, они подняли волну, которая докатилась до Дзиньи и окатила её до пояса. Дзинья вздрогнула от неожиданности, вскочила, чтобы уйти, но поскользнулась на мокром камне и упала в море. Она ударилась головой о валун и потеряла сознание. Когда она очнулась, то увидала, что вокруг неё суетятся какие-то существа, очень похожие на женщин но чем-то отличающиеся от них.
- Жив! Всё прошло хорошо. Мальчик. – услышала Дзинья и теперь уже окончательно закрыла глаза.
Мальчика нашли на берегу рыбаки и отнесли его в приют. Кто он, чей он, так никто не узнал. Нереиды, чувствуя себя виноватыми в смерти матери, унесли её тело в глубины и спрятали в рифовой пещере. Они поклялись всячески охранять мальчика. Когда он начал ходить и появлялся на берегу, они с волной подбрасывали ему самые красивые раковины, качали его на волнах, когда он начал плавать. Феоан, так назвали мальчика в приюте, так полюбил море, что решил стать моряком, как и все жители побережья о. Лесбос. Ещё подростком он выходил в море и всегда возвращался с богатым уловом. Он привозил рыбы больше, чем самые опытные рыбаки. Ни он, ни жители острова не знали, что рыбу ему в сети загоняли нереиды. Они хотели загладить свою вину за смерть матери. Не одна девушка заглядывалась на него. Есть улов, есть деньги, есть достаток в доме. Но Феоан не смотрел на них. Море и только море было его утехой и отрадой. Он выходил в море на своей шлюпке, когда опытные рыбаки оставались дома. Буря, шторм его не пугали. Огромные волны бросали как щепку его одинокую шлюпку, солёные брызги омывали его лицо, а он пел и кричал, бросая вызов самому грозному урагану. Когда утихала буря и волны покрывались белыми барашками, он становился во весь рост в шлюпке и грозил, и смеялся вслед ушедшему шторму. Не знал Феоан, что его охраняют нереиды, что они поднимают шлюпку над волнами и не дают захлестнуть её водой. Уставший, но довольный и гордый он возвращался в свою деревеньку, где считали его уже погибшим.
Не только нереиды были около Феоана, за ним наблюдала и Артемида, богиня всех пресных вод о. Лесбос. Когда ей нужно было перебраться на другой остров, она подошла к Феоану и попросила перевезти её, пообещав выполнить любую его просьбу. Стройная, красивая Артемида была в короткой тунике, едва доходившей ей до середины бёдер. Точёный профиль, тёмнокарие глаза. В поясе тунику стягивал ремень с золотой бляхой, на голове красовалась ажурная золотая корона. Феоан открыл рот при виде такой красавицы, но незнакомка уже сидела в шлюпке и показывала на море. Он поднял парус и шлюпка понеслась через залив. Феоан не знал кого он перевозил и время от времени любовался пассажиркой. Артемида заметила его восхищённый взгляд, его желание. Шлюпка уже пристала к берегу и Феоан не желая чтоб незнакомка намочила ноги, взял её на руки и понёс к берегу. Он был без ума от такой красавицы, её стройного тела, её тёмнокарих глаз. Он хотел продлить удовольствие держать её на руках, прижимать к себе и не торопился нести её на берег. Порой он останавливался, как бы передохнуть, хотя до него было не более семи-восьми метров. Он пытался сравнить её с девушками своего острова, но ни одна не могла соперничать с той, кого он держал на руках.
- Ты хороший моряк, проси чего хочешь, - сказала она.
- Не знаю. Хочу видеть тебя много раз, перевозить туда куда ты захочешь, - ответил он.
- Это невозможно. Ты должен полюбить одну девушку из деревни и забыть меня, - ответила незнакомка.
- Да пусть они хоть все бегают за мной, но ни одна мне не нужна, - воскликнул Феоан.
- Ну, вот, ты и высказал своё желание. Отныне все девушки будут влюблены в тебя и будут бегать за тобой. Да будет так. Незнакомка протянула ему маленькую амфору на золотой цепочке. Носи её с собой и все девушки будут сходить с ума за тобой. Солнце садится, тебе пора домой.
Феоан посмотрел туда, где солнце уже касалось края земли, а когда оглянулся, незнакомка исчезла, будто её и не было. Феоан возвратился домой и считал, что та попросту надула его или посмеялась. Но как только проходил он по улице, все девушки просто тянулись к нему, говорили о своих чувствах. Но Феоан не слушал их. Все его мысли были с той, кого он видел. Он сравнивал всех женщин острова с ней и ни одна не была похожа на неё. Вскоре ему надоело их преследования и он возненавидел их. Когда ему говорили о любви, Феоан просто смеялся и утешение находил только в море. Как всегда рыбу он продавал в городе на рынке. Город был невелик, он былгде-то в миле от деревни на склоне горы. Рядом с рынком располагались дома знати. Там были большие залы для собраний, комнаты для гостей, где можно было уединиться по необходимости. Мужчины города бродили по рынку, по магазинам, заходили в пивные дома, чтобы пропустить стаканчик-другой вина, но чаще ходили на СИМПОСИУМЫ. Это были закрытые дружеские встречи, куда не допускались женщины. Мужчины возлежали на коврах, обменивались новостями, спорили, читали стихи, пели гимны, уединялись с «свободными» женщинами. В противовес мужским СИМПОСИУМАМ женщины проводили ФИАСЫ. Это были замкнутые культовые содружества девушек и женщин, где так же читали стихи, пели гимны, готовили девушек к замужеству, обучали музыке, стихосложению, искусству любви, проводилось предсвадебное служение богине Афродите. На ФИАСЫ не допускались мужчины. Женщины занимались здесь любовью друг с дружкой. Это была целая наука общения единомышленниц. Здесь создавались дружественные пары, поддерживающие отношения многие годы. Их называли лесбиянками, пришедшие с о.Лесбос. Душой ФЕАСОВ была Сапфо. Молодая, красивая, стройная девушка с чёрными до пояса волосами, карими глазами была заметна в любом собрании. Сапфо писала стихи, гимны для ФЕАСОВ, песни, сочиняла музыку. В своих стихах она часто высмеивала пороки мужчин.
Встретив однажды Феоана, Сапфо влюбилась в него, как и все другие, но он не замечал её, как и всех остальных. Она каждое утро провожала его на рыбалку, стоя на высокой скале, выдающейся в море и вечером встречала, когда он возвращался домой. Феоан ни разу не взглянул на Сапфо, а на скалу не смотрел тем более. Стоял на ней кто или нет, ему было всё равно. Перед его глазами стоял постоянно образ той, кого он перевозил. Сапфо провожала его уже не один месяц. Феоан уходил в море в любую погоду и в любую погоду можно было видеть на скале одинокую фигуру в белом платье с широкими рукавами, которые развевались на ветру словно крылья. Однажды Феоан ушёл в море в жестокий шторм. Ураган поднимал высокие волны, бросал их на берег, на скалы, срывал с причалов шлюпки, сносил крыши с домов. Чёрное небо сливалось с чёрной водой. Казалось, волны достают тучи и умывают их. Огромные молнии сверкали одна за другой, разрывая тучи и освещая зловещим светом бушующие воды. Дождь хлестал одинокую фигуру на скале, вздрагивающую при каждом раскате грома. Сапфо с тоской и надеждой всматривалась в бушующий водоворот, надеясь увидеть при вспышке молний маленькую лодку с одинокой фигурой. Ураган пронёсся дальше. Огромные волны ещё накатывались на берег, шипя, словно змеи, уходили опять в море, унося и шлюпки и остатки разбитых кораблей. Порой между туч проглядывало солнце, освещая то, что натворил ураган. Но вот и солнце, сверкнув в последний раз, исчезло за горизонтом. Фигура на скале не поворушилась. Сапфо, напрягая зрение, всматривалась в бушующее ещё море. Никого… Шлюпка Феоана не возвратилась к родному берегу. Сапфо развела руки в стороны и, словно чайка, бросилась со скалы в море. В рыбацкой деревне услышали её жалобный крик, похожий на крик раненой чайки. Перенести гибель любимого Сапфо не смогла. Среди рыбаков остались её песни, стихи и легенда о великой любви к Феоану. Её и сейчас называют Митиленской поэтессой, а жители о. Лесбос зовут её греческой чайкой.