Телефонный звонок раздался так внезапно, что Тамара вздрогнула, расплескав кофе на журнальный столик...

 Она покосилась на экран — номер больницы. Сердце сжалось, но не от страха за Вадима. 

От страха перед выбором, который ей предстояло сделать.

Двадцать три года брака пронеслись перед глазами, как кадры старой киноленты. Первая встреча — молодой успешный бизнесмен, ослепительная улыбка, цветы каждый день. Потом свадьба, первый ребенок, второй, третий, четвертый... И слова, которые она помнила до сих пор:

— Зачем тебе работать? Я прекрасно зарабатываю. Ты будешь жить, как королева. Воспитывать детей. Остальное я возьму на себя, — говорил Вадим, поглаживая её по волосам.

Тамара — молодая выпускница экономического. Мечтала о карьере, но любила его так сильно, что согласилась. Вадим обеспечивал семью с лихвой. Четырёхэтажный особняк в престижном районе, отпуск дважды в год, частная школа для детей. Картинка идеальной семьи, которой она когда-то так гордилась.

Телефон продолжал звонить. Тамара медленно провела пальцем по экрану.

— Алло?

— Тамара Андреевна? — голос врача был серьезен. — Вы нам нужны. Результаты анализов пришли, и вы — единственный подходящий донор для вашего мужа.

Тамара закрыла глаза. Ещё неделю назад жизнь текла по привычному руслу. Дети — старший уже учился в институте, средние в старших классах, младшая в седьмом. Вадим, как обычно, работал допоздна. Тамара занималась домом, хозяйством, детьми. Но что-то изменилось между ними. Он стал холоден, ночевал в кабинете, объясняя это усталостью. А она вдруг заметила, что её муж, с которым они прожили почти четверть века, стал чужим.

Потом была поездка в горы — Вадим настоял, говорил, что им нужно побыть вместе. И тот страшный разговор, когда дети ушли на прогулку.

— Вадим, у тебя есть другая женщина? — вопрос, который зрел в ней долго, наконец сорвался с губ.

Он молчал, глядя куда-то поверх её головы. Тамара видела, как дернулась жилка на его виске.

— Да. Уже давно. — Его голос звучал спокойно, как будто речь шла о погоде, а не о разрушении их общей жизни. — И вообще, я подаю на развод. Дом мой. А как ты будешь жить — это твои проблемы. Я тебя не заставлял рожать детей. Работала бы — не сидела бы сейчас без денег.

Тамара почувствовала, как земля уходит из-под ног.

— А дети? Ты думал о них?

— Дети со мной. — Вадим впервые посмотрел ей в глаза. — Ты им не нужна, они больше меня любят.

И это, пожалуй, было правдой. Вадим всегда был героем в глазах детей — приносил подарки, устраивал праздники, выполнял любые прихоти. А она была той, кто говорил «нет», кто заставлял делать уроки, кто ругал за беспорядок. Каждодневная рутина, невидимая работа, за которую никто не благодарит.

Он встал и пошел прочь, оставив ее сидеть на скамейке с пустотой внутри. Но не успел пройти и двадцати метров, как раздался крик. Вадим поскользнулся на узкой горной тропе и упал вниз, в ущелье.

Всё как в тумане — её крик, дети, прибежавшие на шум, спасатели, вертолёт, больница. Диагноз: множественные переломы, внутреннее кровоизлияние, почки отказали.

— Вы понимаете, что без пересадки он не выживет? — продолжал врач в трубке. — Тамара Андреевна, вы там?

— Да, — ответила она. — Когда нужно приехать?

— Чем скорее, тем лучше. Готовьтесь к операции уже сегодня.

Тамара положила трубку. В доме было тихо — дети в больнице с отцом. Только младшая, Полина, была дома, но сейчас спала наверху. Тамара подошла к зеркалу в прихожей. Миловидная женщина сорока семи лет, с усталыми глазами и морщинками в уголках губ. Когда-то она была красавицей, с которой Вадим познакомился на студенческой вечеринке. Теперь от той девушки осталось только имя.

Тамара достала сумку, положила документы, сменную одежду. Села в машину и поехала в больницу.

Дети ждали в коридоре реанимации — с красными от слёз глазами, растерянные.

— Мама! — Полина бросилась ей на шею. — Пап спасут? Правда?

Тамара обняла дочь, погладила по голове её братьев.

— Диана, — обратилась она к старшей дочери, — соберите вещи и езжайте домой. Все четверо. Я останусь.

— Но, мам... — начал Кирилл, средний сын.

— Никаких «но». Врачи делают всё возможное. Вам нужно отдохнуть.

Когда дети, наконец, ушли, Тамара подошла к врачу, который дежурил в коридоре.

— Я могу увидеть его?

Врач кивнул и провел её в палату интенсивной терапии. Вадим лежал под капельницами, опутанный проводами. На секунду ей стало страшно. Таким беспомощным она его никогда не видела. Всегда сильный. Всегда властный. Сейчас он был просто тяжелобольным человеком. Балансирующим между жизнью и смертью.

— Он в сознании? — спросила Тамара.

— Да, но слаб, — ответил врач. — Не утомляйте его.

Она подошла к кровати. Вадим открыл глаза и посмотрел на неё. Без тепла, без благодарности, даже сейчас.

— Ты... — его голос был хриплым.

— Да, — Тамара села рядом. — Врачи сказали, что я единственный подходящий донор.

Он смотрел на неё. Молчал. Не было ни слова благодарности. Ни просьбы о прощении. Как будто это было естественно — что она отдаст ему свою почку, как отдала двадцать три года жизни.

— Я всё для тебя сделаю, — сказал он, наконец. — После операции. Отдам тебе половину дома, буду...

— Не надо, — Тамара покачала головой. — Не надо ничего обещать. Особенно то, что ты не собираешься выполнять.

Она встала. Подошла к окну. За стеклом был виден больничный двор. Люди спешили куда-то, не замечая друг друга. Как и они с Вадимом все эти годы.

— Мне нужно подумать, — сказала она, не оборачиваясь.

— О чем тут думать? — в его голосе проскользнула знакомая властность. — Ты же мать моих детей. Ты не можешь...

— Могу, — она повернулась к нему. — Ещё как могу.

Тамара вышла из палаты и направилась к кабинету врача. Тот просматривал какие-то бумаги.

— Я хочу знать о всех рисках, — сказала она. — И о последствиях.

Врач начал объяснять — операция серьезная, восстановление долгое, возможны осложнения, жизнь с одной почкой имеет ограничения. Тамара слушала внимательно, кивая. Потом задала главный вопрос:

— А что будет, если я откажусь?

Врач посмотрел на неё с непониманием.

— Вы же согласились...

— Я не говорила о своем согласии, — Тамара выпрямилась. — Я спрашиваю. Что будет с ним. Если я откажусь?

— Мы поставим его в лист ожидания. Но шансы найти донора быстро... минимальны, — врач посмотрел на неё. — Вы понимаете, что речь идет о жизни вашего мужа?

Тамара кивнула.

— Я понимаю. А вы понимаете, что речь идет и о моей жизни тоже?

Она вышла из кабинета. И пошла по длинному больничному коридору. По пути ей встретилась Диана — старшая дочь. Видимо, не уехала с остальными.

— Мам, ты поговорила с врачами? Когда операция?

Тамара посмотрела на дочь — почти взрослую, такую похожую на отца.

— Пойдем, сядем, — она указала на банкетку возле окна. — Нам нужно поговорить.

Они сели. Диана нервно теребила край кофты — совсем как маленькая.

— Я не буду донором, — сказала Тамара просто.

— Что? — Диана отшатнулась. — Ты шутишь? Папа невыживет без операции!

— Я знаю, — Тамара взяла дочь за руку. — И мне очень жаль. Правда жаль. Но я не могу этого сделать.

— Не можешь или не хочешь? — в голосе дочери звучала ярость.

— И то, и другое, — Тамара говорила спокойно, хотя внутри всё сжималось от боли. — Диана, твой отец... перед тем, как упасть, сказал мне, что подает на развод. Что уже давно встречается с другой женщиной. Что оставит меня без средств к существованию.

Диана смотрела на мать с недоверием.

— Нет, это неправда. Ты всё придумала, чтобы оправдать...

— Позвони дяде Игорю, — перебила Тамара. — Папиному брату. Он знает про развод. И про его новую женщину. Знает уже два года.

Диана растерянно достала телефон, но Тамара накрыла её руку своей.

— Не сейчас. Сейчас послушай меня. Двадцать три года я жила только для вас — тебя, твоих братьев, сестры, отца. Я забыла свои мечты, карьеру, таланты. Я стала тенью твоего отца. Невидимой, но всегда готовой поддержать.

Тамара сделала паузу. Диана молчала, глядя на мать так, словно видела её впервые.

— И знаешь, что я получила взамен? Насмешки, неуважение, предательство. Твой отец никогда не любил меня. Использовал — да. Но не любил.

— Мам...

— Если я отдам ему почку, что изменится? Он всё равно уйдет к другой. Всё равно оставит меня без денег. Но я ещё и здоровье потеряю. Стану инвалидом. Кому я буду нужна тогда?

— Нам! — воскликнула Диана. — Ты нужна нам!

Тамара грустно улыбнулась.

— Правда? А ты не помнишь, как в прошлом году, когда я заболела и попросила сбегать в аптеку, ты сказала: «Мам, не мешай, у меня важные дела»? Как все вы смеялись моим привычкам, моим словам? Как отмахивались от моих просьб?

Диана опустила глаза.

— Вы всегда смотрели на меня его глазами. И видели то, что видел он — неудачницу, домохозяйку, человека без амбиций. Но это не я, Диана. Это не настоящая я.

Тамара встала.

— Я ухожу. Не только из больницы — из вашей жизни. Возможно, твой отец выживет. Возможно, нет. Но я больше не позволю решать за меня, каким должно быть моё счастье.

— Ты... ты просто бросаешь нас? — голос Дианы дрожал. — Как ты можешь?

— Я не бросаю своих детей, — Тамара покачала головой. — Я просто перестаю жертвовать собой. Это разные вещи.

Она наклонилась и поцеловала дочь в лоб.

— Позаботься о младших.

— Ты... ты его лишаешь его шанса! — крикнула Диана ей вслед.

Тамара остановилась, но не обернулась.

— Нет, милая. Это ему за все, что он сделал со мной.

Она вышла из больницы, чувствуя странную легкость. Сняла из банкомата наличные со своей заначки — той, что тайно копила много лет, откладывая понемногу от хозяйственных денег, занимаясь частными уроками кулинарии.

Вечером она сидела в маленькой комнате дешевого отеля и смотрела в окно. Телефон молчал — дети, видимо, не могли простить. По телевизору шел какой-то фильм, слишком громкий и яркий. Тамара выключила его и легла на кровать.

За окном город жил своей обычной жизнью. Где-то в больнице её муж боролся за жизнь — без её почки, без её поддержки. Дети оплакивали отца, проклинали мать. А она... она чувствовала странное спокойствие.

Впервые за двадцать три года она сделала выбор не в пользу кого-то, а в пользу себя. И пусть весь мир осудит её за это. Пусть даже собственные дети отвернутся. Но она не отдаст больше ни кусочка своей жизни, своего тела человеку, который никогда не ценил этих жертв.

Завтра она поедет в юридическую консультацию. Узнает о своих правах. Найдет работу — пусть скромную поначалу. Снимет крошечную студию. Начнет учиться фотографии — о чем мечтала всю жизнь.

А Вадим... что ж, он всегда был сильным. Может, и сейчас справится. А если нет — значит, это его судьба. Не в её власти было дать ему жизнь, не в её власти и забрать её.

Тамара закрыла глаза.

 Впервые за много лет в её сердце не было ни чувства вины, ни страха, ни обязательств перед другими. 

Только спокойная уверенность: она сделала правильный выбор.

 Её выбор. Впервые за двадцать три года...

Инет