Валерий Иванов

 (Публикуется в сокращении)

Творчество поэта надёжней всего оценивать по остроте художнического взгляда на человека, мир и природу. Иные творческие личности, как я их определяю — по своему страстному желанию быть таковыми, — совершенно беспомощны в своём творчестве. Они сплошь хорошие, добрые люди, но художники из них никакие. Выдают штампы, красивости и вообще несуразности. Иное дело — те немногие, в ряд имён которых можно с уверенность поставить имя Ивана Переверзина. Поэту, можно сказать, крупно повезло на палитру. Его муза — северянка. Ярчайшая по суровой красоте и могучая по энергетике природа Русского Севера для всякого художника есть дар бесценный. Переверзин уже на протяжении многих лет талантливо воплощает красоту и дух родного края в своих стихах. Даже ни разу не бывавший там человек, прочитав его стихи, обязательно ощутит переданную автором мощь и величие явления «Север»!

Мороз разбуженным медведем

 идёт по лесу, треск стоит.

 Червлёным серебром на меди

 звезда Полярная горит.

Снега сверкают, как алмазы.

 Густа, как ртуть, течёт река.

 В седые дедовские сказы

 туман окутал берега.

Я стану посреди опушки

 Счастливый крикну: о-го-го!

 И даль ответит, как и из пушки,

 звенящим эхом глубоко…

И, как по щучьему веленью,

 земному голосу в ответ —

 наполнится волшебным пеньем

 и зимний лес, и белый свет.

Просто увидеть эту роскошную во всех отношениях картину зимней природы — мало, необходимо было вдохнуть в неё частицы своего духа и восприятия красоты. Как видим, поэт блестяще справляется с этой задачей. На площади всего в шестнадцать строк ему удалось воплотить в словах и зимний колорит северной природы, и черты своего характера, и даже образ своего деда, то есть фрагмент судьбы целого рода. Нельзя не обратить внимание на концовку стихотворения: «наполнится волшебным пеньем и зимний лес, и белый свет». Истинный художник не ограничивает себя рамками зримого пространства. Его «белый свет» есть очередная мучительная попытка объять необъятное. Родной край и мир человека — как бы вечно вытекающие и вновь впадающие друг в друга величины, которые «по щучьему веленью» уровнять дано лишь поэтам. Данная особинка творчества лучших из них — способность, а скорее необходимость выхода на глобальные решения любых тем. Радует, что такими красочными мазками, передающими читателю картины природы, а также глубокими прозрениями густо населены стихи новой книги поэта «Северный гром».

 Для подтверждения художнической состоятельности поэта уместно привести ещё несколько образов, заслуживающих внимания читателей, знающих в этом деле толк. Например, образ тундры:

Ни — зимовья, ни — человека

 на сотни лет и тыщи вёрст.

 И — ухает, как филин, эхо

 будущих над тундрой гроз.

Поэт часто использует слово «эхо» в развитии образа огромного пространства, как бы населяет безлюдный дикий мир живым, мыслящим и работающим звуком. Ёмкие, глубокие образы есть почти в каждом стихотворении: «Глухомань — я один да сопки… Стужа в тело вбивает гвоздь…»; «Найду метличку, тихо дуну — и семена подхватит высь».

 Умение найти или почувствовать удачный эпитет резко поднимает уровень воплощения мысли или чувства даже в стихах-зарисовках Я считаю, что истинное значение слова «безобразие» по сути есть безóбразность — в поэзии, в жизни, во всём, потому что яркий художественный образ зачастую несёт в себе мощный заряд добра, света и красоты. Поэт, не обладающий абстрактным (образным) мышлением, просто не сможет состоятся.

 …

 Хочу отметить, что гражданская лирика — весьма и весьма трудный жанр в поэзии. Мало кому удавалось талантливо совмещать лирические и гражданские чувства и мысли, не впадая в риторику, велеречивость, краснобайство, занудство и в прочие сорные литературные цветочки, которыми судьба-злодейка щедро устилает путь бездарных стихотворцев. В данном случае автору просто веришь, сочувствуешь, невольно сопоставляешь его характер со своим. И это хорошо!

 Поэт знает силу своего слова, использует её в борьбе со своими антиподами.

 Однажды вступив в беспощадную схватку со злом во всех его проявлениях, поэт уже не помышляет об отступлении и остаётся бойцом до конца. Побеждать ему помогает осознание того, что это не только его личное дело…

Я бы встал и ушёл, даже дверью не хлопнув,

 только — кем бы себя называл в судный час?

 Ведь по мне вы прошли, будто танки, не дрогнув,

 ведь меня вы сравняли с землёй не стыдясь.

Что ж, давайте за всё мы пред Богом ответим,

 а потом уж решим, как нам зло побеждать —

 на земле, где, хоть плачь, солнце чёрное светит,

 где нет сил воскресать, где нет сил умирать.

Но ветер побед всё же горек для поэта. Тьмы сомнений окутывают его настрадавшуюся душу. Само понятие «победа» теряет абсолютное значение, и лирический герой принимает как некий постулат жизни вечную борьбу за справедливость, где победы и поражения чередуются, как времена года. А как же иначе, если:

Ложью преисполнен враг жестокий, —

 вобрав в себя все мерзкие пороки, —

 враг верит, — что к победе он придёт.

 Придёт в конце концов, но не к победе,

 поскольку свет любви ему не ведом,

 поскольку в его сердце — пустота,

 та самая, что напрочь разум грешный

 застлала тьмой безумной и кромешной, —

 а это — смерть при жизни — без Христа.

Известно, что сильные созидательным духом люди, как правило, всегда помогают в трудный час несчастным и слабым. Таков и Иван Переверзин. Лично знаю, что в наше трудное для отечественной литературы время он помог и помогает обрести надежду на будущее многим писателям. По-моему, поэт и личность должны быть одним целым. Не раз я уже отмечал, что личность поэта — это и есть самое лучшее его стихотворение. Иначе откуда вырастает ни на кого не похожая творческая индивидуальность?

 Таковыми были известные поэты Серебряного века русской поэзии, и этот век победно прозвенел аж до шестидесятых годов XX века. Но чем звенел-то? Полная сексуальная раскованность и вместе с тем обожествление женщин. Эгоцентризм творческой личности, легко перешедший в коммунистическую стадность. Космизм ими принимался как уход от ничтожества чувств, мыслей и свершений человечества, по сути — презрение к обычному человеку. Нарциссизм — как абсолютное духовное и физическое превосходство над другими личностями. Чернёная вязь Серебряного века в России оборвалась совсем недавно, в перестроечные годы. Как видим, кроме воспевания своего вселенского одиночества, краха любви и человеческих надежд поэтических кумиров Серебряного века, жалеть нам особо не о чем. В связи с этим отмечу спасительную особинку русских — никогда не возвращаться назад. Она и сегодня играет созидательную роль в судьбе российского общества. Даже если будущее хуже прошлого, мы выбираем будущее, неведомое, суровое, но — будущее… Это впрямую имеет качественное отношение к современным поэтам. В том числе и к Ивану Переверзину.

 Любовь, семья, дружба — эти аспекты творчества поэта всё больше оказывают влияние на общий созидательный фон творчества наших современных поэтов. Сегодняшний поэтический всплеск я бы обозначил в истории литературы как Урановый век русской поэзии. Собственно, такими мы сегодня и должны быть. После всего, что выпало пережить России, начиная с сороковых годов XX века и по сей день, образно говоря, на «берёзовых дровах» (имею ввиду избитую тему воспевания берёз и слёз) далеко не улетишь.

 Кроме яркого образа любимой женщины поэта, в стихах явно угадывается идея возврата к чистоте и благородству отношений между мужчиной и женщиной. ХХ век изрядно потрепал эти отношения. Бурная перестройка в России вообще утвердила проститутку как созидательное явление и позитивный выбор в судьбе. Одна мной весьма уважаемая поэтесса даже посетовала в СМИ, что судьба не дала ей стать представительницей «древнейшей профессии». Как говорится, Бог ей судья. Надеюсь, что дело в этом случае было просто в проклятых деньгах. Но между тем, в те же 90-е годы почти все мои соотечественники сделали для себя единственный и правильный выбор: лучше с голоду помрём, но ни в бандиты, ни в проститутки не подадимся! Поэты Серебряного века жалели проституток, но зачастую использовали коленопреклонное отношение к падшим женщинам лишь для подчёркивания своего личного благородства и широты взглядов.

 Сегодняшний возврат к истинно благородным отношения в любви, семье и дружбе обусловлен жизненной необходимостью. Человечество всё больше осваивает открытый космос. Не за горами безвозвратные полёты землян на другие планеты. С проституткой и сомнительным другом лететь на Марс навсегда никто не захочет. Открывать новые миры дано только влюблённым и верным друг другу людям. Впрочем, и на Земле всегда есть возможность и шанс открывать для себя новые миры. Иначе — вечный страх утрат:

За многие-многие тысячи километров,

 на расстоянье ночного полёта звезды,

 тебя, моя радость, смело чёрным ветром

 тяжёлой, безумной и глупой вражды…

Жёсткой справедливости ради, надо признать, что из поэтов редко получаются хорошие семьянины. Но И.Переверзин ломает привычный уже стереотип: написал не просто стихотворение, а гимн семье!

На радости святой — навек узлом завязан

 смысл той семьи людской, которой не заказан

 путь в будущее, где — хотим мы, не хотим,

 а будем жить мудрей — в друг друге видеть друга,

 а не врага на час, когда рвёт души мука, —

 и мы в сердцах с тобой чёрт знает что творим!

Хочу выделить в творчестве Ивана Переверзина и тему исповеди. Тем более, что во многих его стихах исповедальность — основа образа.

 Я полагаю, что люди с душой, расположенной к религиозному восприятию мира, но по каким-то причинам невоцерковлённые, как правило, становятся поэтами. Лишённые исповеди в храме, они исповедуются в стихах. Их религиозная энергетика находит выход в поэзии. Чтобы глубже воспринимать творчество одного из ведущих современных поэтов России, надо обязательно учитывать на сколько совместимы религиозный и психологический аспекты в его образах. Сложность воплощения исповедальных моментов поэтами в том, что они часто идут вразрез с общепринятыми религиозными установкам и каноном. Например, «и трудно жить, но без упрёка, и без упрёка умирать…» — весьма противоречивое откровение, потому что (в религиозном да и в бытовом смысле) о смерти с упрёком говорить не принято. Но здесь — момент исповеди поэтической, и по сему поэту в смертный час можно лишить свою судьбу и душу обеления. В ином случае это бы обесценило все духовные вершины, которые были взяты им при жизни. Так сложилось, что поэты больше боятся смерти поэтической (забвения своего творчества при жизни), чем физического небытия. В связи с этим лирический герой восклицает:

Смерть без спора душу пугает…

 Только кто сказал, что умру?

 Дело — правое — не умирает —

 в жизни — вечной — и на миру!..

Поэты также больше боятся прослыть подлецами, нежели дураками. Лирический герой поэта доходит здесь до самоуничижения, но зато сохраняет душу и дорогих им людей:

Да, может я — дурак, и даже — полный,

 но не подлец последний, видит Бог!

 И все стихи — как вспышки горних молний —

 тех нежных чувств, что для тебя берёг…

Прости, прости, забудь навек обиды —

 и для того, чтоб сохранить семью

 и чтобы жизнь в любви святой увидеть, —

 остановись — у бездны — на краю!

Исповедальная стезя выводит поэта на неожиданные, а порой тяжёлые выводы относительно его собственных жизненных ценностей, где стихи уходят на второй план:

Но зря пытаюсь я смахнуть с щеки слезу, —

 другая — набежит — и не оставит сил…

 Смерть забрала отца в сентябрьскую грозу.

 И что теперь слова, как он меня любил…

Сегодня Иван Переверзин, помня о собственном многотрудном пути к признанию его большим художником слова, отдаёт колоссальное количество своего времени и внимания души работе с молодыми литераторами России. С его лёгкой руки на глазах возрождается былая традиция проведения совещаний молодых писателей. Конечно, такие совещания — большое подспорье в их дальнейшей творческой судьбе. Но сам-то он знает, что научиться быть поэтом — невозможно. Главное — не убояться взлелеять в душе своей искренний восторг от созерцания и понимания красоты, мужества и благородства нашей великой родины, тогда стихи напишутся сами собой… Например, вот такие:

Ах, закат-то горит: золотистый

 с отливом белым —

 это сам Господь говорит о земной красоте

 всем смелым…

 Воздух сказочно напоён ароматом цветов расцветших,

 будто вышел я на балкон, — и увидел

 сто милых женщин…

 Закружилась моя голова, — и впервые за долгое время

 мне открылись такие слова, что готов разделить

 со всеми…

После всего сказанного выше, вывод только один: перед нами, как вещая птица, расправила крылья ещё одна книга большого русского поэта Ивана Переверзина. Эта книга лишний раз подтверждает, что поэзия ещё способна приподнять душу читателя над серостью будней, над робостью перед суровым временем, над всё больше окутывающим нас мраком нелюбви. И посему, завершить своё осмысление новой книги поэта я решил его откровением в стихах о любви:

Пусть сбросила листья вишня,

 пусть дождь идёт обложной…

 Ты всё-таки стала жизнью

 навеки во тьме грозовой…

О, счастье-то, счастье какое!

 душа —словно пьяная —в дым!

 И — сердце поёт золотое:

 любим я, любим я, любим!

Быть любимым своими близким и друзьями — заветное желание каждого, но поэту необходимо ещё и признание его поэзии читателями. Иван Переверзин своей человеческой и творческой судьбой, несомненно, заслуживает такой любви и признания.

Валерий ИВАНОВ

 вице-президент Академии поэзии России