В октябре этого года исполнилось  103 года со дня рождения  поэта, переводчика, публициста ЛЬВА  ВЛАДИМИРОВИЧА  ГИНЗБУРГА (1921-1980)

       Вот несколько образцов его переводов из немецкой поэзии разных времен.

Средь множества скорбей, средь подлости и горя,

Когда разбой и мрак вершат свои дела,

Когда цветет обман, а правда умерла,

Когда в почете зло, а доброта - в позоре,

Когда весь мир под стать Содому и Гоморре, -

Как смею я, глупец, не замечая зла,

Не видя, что вокруг лишь пепел, кровь и мгла,

Петь песни о любви, о благосклонном взоре,

Изяществе манер, пленительности уст?!

Сколь холоден мой стих! Сколь низок он и пуст,

Для изможденных душ - ненужная обуза!

Так о другом пиши! Пора! А если - нет,

Ты жалкий рифмоплет. Ты больше не поэт.

И пусть тебя тогда навек отвергнет муза!

Нет в мире ничего чудесней человека:

В нем Бог и сатана соседствуют от века.

______

Как быть мне, если всё во мне приют нашло:

Миг, вечность, утро, ночь, жизнь, смерть, добро и зло?!

______

Постой! Что значит "Бог"? Не дух, не плоть, не свет,

Не вера, не любовь, не призрак, не предмет,

Не зло и не добро, не в малом Он, не в многом,

Он даже и не то, что именуют Богом,

Не чувство Он, не мысль, не звук, а только то,

О чем из всех из нас не ведает никто.

______

Спит праведник, во сне вкушая благодать.

А грешник молится и всем мешает спать.

______

Как совершенно всё, что вкруг себя мы зрим:

Стекляшка и алмаз, паук и серафим!

______

Так кто же я такой, творенье чьих я рук,

Предмет, и не предмет, и точечка, и круг?

Сумрак льнет легко и сладко

К стариковской седине.

Выпьешь чашу без остатка -

Видишь золото на дне.

Но не мрак и не опасность

Ночь готовит для тебя,

А спасительную ясность

В постиженье бытия.

Всё, что жгло, что удручало,

Отступает в мир теней.

Старость - это лишь начало

Новой легкости твоей.

Пред тобою, расступаясь,

Дни проходят и года -

Жизнь, с которой, расставаясь,

Связан ты, как никогда...

Папаша мой замерз близ Ленинграда -

лежал в снегу, от ужаса дрожа…

А я другой, мне многого не надо.

Я не из тех, кто жаждет мятежа.

Я врос в свое уютнейшее время,

покоем и порядком дорожа:

живу себе в согласии со всеми.

Я не из тех, кто жаждет мятежа.

И раз под солнцем отвели мне место,

я не хожу по острию ножа:

понявши тщетность всякого протеста,

я не из тех, кто жаждет мятежа.

Месил я глину и таскал я камни,

построил дом в четыре этажа.

Пусть в этом доме не нашлось угла мне -

я не из тех, кто жаждет мятежа.

Семейство в сборе: я, жена и дети.

Чаек горяч. И ветчина свежа.

Все остальное сказано в газете.

Я не из тех, кто жаждет мятежа.

Но часто сны мне не дают покоя:

полиция… решетки… сторожа…

Пожалуйте на плаху!.. Что такое?!

Я не из тех, кто жаждет мятежа.

Ведь знают все (трясусь как в лихорадке),

что, верою и правдою служа,

я… Тьфу ты черт! Проснулся! Все в порядке!

Я не из тех, кто жаждет мятежа. 

  Благодаря Льву Гинзбургу в  СССР 1960-х представилась возможность  познакомиться с антифашистской драматургией Петера Вайса. На сцене Таганки шли  "Дознание" и "История о том, как господин Мокинпотт от всех несчастий избавился"  Вайса в переводах Гинзбурга. Вначале эти вещи  появились в журнале "Иностранная литература" времен оттепели, а в 1981  вышли в составе сборника  пьес Вайса.  

    Ну, и как не вспомнить переводы Льва Владимировича из средневековой  лирики?! Кое-что из них пришлось очень по душе самым широким массам  еще в 70-80-е благодаря культовому винилу  Давида Тухманова «По волне моей памяти».   Помните? «Во  французской стороне...» (Hospita in Gallia).   

   Композитор рассказывал: «…В каком-то доме я увидел стоящий на книжной полке   томик, размером с портсигар.  Он смотрел через стекло, обложкой наружу, и я прочитал заглавие: «ИЗ ВАГАНТОВ». Из чего,  из чего?.. Я не встречал раньше такого слова и не знал, впрочем, как и многие другие, что такое, или, вернее, кто такие эти «ваганты». Раскрыв книжечку, я увидел стихи, а в предисловии прочёл, что «ваганты» — это странствующие студенты, бродячие школяры средневековой Европы...»