На холсте моей жизни дней прожитых карандаши
Рисовали нелепый коллаж из надежд и потерь.
Там опять я куда-то спешил, ошибался, грешил,
Глупо лез на рожон и ломился в забитую дверь.

И вмешаться не мог, и, отчаявшись, локти кусал...
Там крапленые карты и слишком жестокий расклад.
И всегда в одни руки приходят четыре туза,
И козырным тузом ухмыляется Понтий Пилат.

И плутает, и рвется судьбы ариаднина нить,
Я чертовски устал, семимильные жмут сапоги.
Неразумная совесть, довольно о прошлом скулить.
Я на Страшном Суде расплачусь за былые грехи.

Слишком много в минувшем моем ахиллесовых пят.
Сивка-Бурка! Скорей уноси из прошедшего прочь!
В многозвучной тиши на кресте сновидений распят.
Над Голгофой услужливой памяти длинная ночь.

Занавешены снегом окошки притихших домов,
Неподвижные руки деревьев белеют в ночи...