Яков Гуревич 
Новочеркасск

***
В моей бездонной глубине
Висит лампадка на стене.
В ней бьется трепетный огонь.
Ты без нужды ее не тронь.
Но если холодно плечам,
Лампадка станет горяча.

В моей бескрайней вышине
Герань алеет на окне.
И греет мглу ее огонь.
Ты без нужды ее не тронь.
Но если холодно в груди,
То ты герань мою найди.

В моей беззвучной тишине
Поет гитара о войне.
Звенит смертельный тот огонь,
Ты без нужды его не тронь.
Но если страшно одному,
Иди уверенно к нему.

* * *
Есть первая любовь.
Потом - размен монет.
Калейдоскопы снов
О той, которой нет.
Пустых речей поток
И перечень утрат,
И горечи глоток
От прОпитых зарплат,
И плата за грехи,
Верней сказать за грех
Предательства стихий
За трехрублевый смех
Очередной души,
Что продает себя,
За жалкие гроши
Заученно любя.
Тебя, твоих врагов,
Порой за вкус котлет...
Есть первая любовь.
Любви последней нет.

* * *
Черных слез, из тумана росой выпадающих,
Не хватает, чтоб черную выплакать боль
Эта боль об ушедших друзьях и товарищах,
Что когда-то до колик смеялись с тобой.
Но судьбой кто-то сильный и добрый заведует,
Значит, следует жить, несмотря ни на что,
Ради тех, кто грядет, тех, кто верит и следует
За тобою след в след, озаренный мечтой.

Поменяй закат на рассвет
И расцветит солнце песок.
Невозможного в жизни нет,
Если жизни не вышел срок.

Черных птиц, из моих рукавов вылетающих,
Не догонит никто, ни за что, никогда.
Это песни мои об ушедших товарищах,
Что останутся в сердце моем навсегда.
Да. Не следует тризну надолго затягивать,
И наутро я вновь улыбаюсь заре,
Чтобы жить, быть поэтом и лошадью тягловой,
Чтобы строить и веровать в свой Назарет.

Поменяй закат на рассвет,
И расцветит солнце песок.
Невозможного в жизни нет,
Если жизни не вышел срок.

АДАМ И ЕВА

Глаза твои смотрели, не стыдясь,
Не признавая мой почтенный возраст.
Они имели надо мною власть,
И не заметить восхищенность взора
Так было трудно... И твое лицо
Кого-то смутно мне напоминало...
Какое-то забытое начало...
Змей... Сад... Венера... Яблоко... Крыльцо...
Нет-нет... Крыльцо - печаль родного дома,
Разлуки символ, выплывший из тьмы
Смешением гитары и сумы...
Но отчего лицо мне так знакомо?
В нем был вопрос, желание, восторг.
Все было ясно - торг здесь не уместен -
Ты знала все - с тобой мы были вместе
Давно и долго. Ну какой тут торг?
Я был твоим и ты была моей.
Ей Богу, это было. Было. Было…
Возможно, ты уже меня забыла,
Прожив с другими миллион ночей.
Ничей… Ты это чувствуешь. Ничья…
Ничья...Мне это просто очевидно.
Поэтому и больно, и обидно,
Что мы не вместе. Выпей из ручья
Любви моей глоток хмельного счастья.
Не бойся. Выпей. Я тебя прошу…
К губам я кубок с ядом подношу.
Мы пьем на брудершафт и в одночасье
Уже на том далеком берегу,
Где мы вот также одиноки были
И также до утра друг друга пили
До дна, до пустоты, до «не могу»…

ТЫ

Ты – свет и тень,
Ты – ночь и день,
Ты – завтра и вчера,
Звезда в ночи,
Огонь свечи
И поцелуй с утра.
Ты – яркость фраз,
Ты – ясность глаз,
Что горячей костра.
Ты – звонкий смех,
Пожар во тьме
И поцелуй с утра.
Ты – вера в ритм,
Ты – верность рифм
На кончике пера,
Раскаты гроз,
Слезинки рос
И поцелуй с утра.
Ты – сердца стук,
Потери звук
В сопрано : «Подан трап…»
Ты – мой билет
На тет-а-тет
И поцелуй с утра.
Ты – соль моя,
Ты – боль моя,
Над временем ветра.
Ты – цель и путь,
Чтоб вновь вернуть
Твой поцелуй с утра.

* * *
Жизнь наша все-таки мудрей
Всех отрывных календарей.
И где-то в глубине морей
Хранит еще все то, что будет.
А будет дождь и снегопад,
Слова не в такт и невпопад,
И райский яблоневый сад,
И боль струны, и гром орудий.

Жизнь наша - тайна миражей,
Визг тормозов на вираже,
И на последнем этаже
Размах невыращенных крыльев,
И чей-то безутешный взгляд,
И на парадах блеск наград.
Жаль, не воротятся назад
Все те, кого мы так любили.

Жизнь наша - бег и кутерьма,
Порой сводящая с ума,
Кому-то трон, кому - сума
И самосад на самокрутку.
Кому гульба, кому закон,
Кому - шинели без погон,
Кому - надгробья без имен
И на могилах незабудки.

* * *
Моя мелодия дождя и цвет рассвета.
Я улетаю от тебя в другое лето.
Туда, где чайка хохотала и кричала,
Шаль, окрылявшая причал, с плеча спадала,
Где первой встречи аромат расцвел над нами,
И твой неукротимый взгляд пьянил и ранил,
Порхал над морем разговор без тени фальши,
Хотелось плыть за горизонт и даже дальше,
Шальные мысли в тишине костром горели,
Скользили руки по спине, а души пели,
И пели души в унисон и в такт желаньям,
Казался правдой этот сон и оправданьем
Всех неосознанных грехов, что были раньше,
И был в надежду и в любовь восход окрашен...
Как это было далеко... И где то лето,
Моя мелодия дождя и вкус рассвета...

* * *
Сквозь дебри неурядиц и забот
Пройду к тебе тропиночкой строки
И по немому трепету руки
Пойму, что скоро небо упадет,
Земля уйдет неслышно из-под ног,
И ни одна живущая душа
Нас не отыщет в дебрях камыша,
Шуршащего чуть слышно над волной.
И ты со мною чудо сотворишь,
Ты растворишь меня в своей любви.
Цветок давно просил меня: "Сорви,
Узнай моих озер шальную тишь",
А я, глупец, в ответ ему молчал,
Все норовил другой тропой пройти
И обойти, и в суетном пути
Не разглядеть направленность начал...
Пустой причал без теплого борта...
Порт в ожиданье алых парусов...
Негромко лязгнет кованый засов...
И снова тишь... Блаженство... Красота...

ХОЛЕРА-ГРУСТЬ

Скоро листья зашуршат под ногами.
Скоро ливни сменит дождичек серый.
Я и летом-то грущу временами,
Ну, а осенью, не грусть, а холера.

Раздирает изнутри, рвет на части.
На чужое счастье с завистью глядя.
Дождик выкрасит дома серой мастью,
Крыши прелою листвой позагадит...

Глядя в серые твои два вопроса,
Не отвечу ничего. Сам не знаю.
Просто вижу по глазам - скоро осень,
Расставания пора золотая.

Золотая ты моя незадача.
Часом раньше, часом позже разлука
Нас по Азиям-Европам растащит...
Погоди. Не убирай свою руку.

Пусть побудет на плече. Чем не птица?
Только глянешь и взмахнет в поднебесье.
Эх. Кончается пора веселиться.
Превращаются леса в редколесье...

Скоро листья зашуршат под ногами.
Скоро ливни сменит дождичек серый.
Я и летом-то грущу временами,
Ну, а осенью, не грусть, а холера.

ХРАМ ЛЮБВИ

Все вокруг доктора да мэры,
Сплошь солидные только лица,
И давно нужно выбрать веру,
Дабы как-то остепениться.
Но пока есть мечты и силы
И могила совсем не манит,
И магнит еще тянет к милой,
Вопреки пустоте в кармане,
Пусть мне лет уже восемь на семь,
Смело взор направляю в утро
К синей птице из Варанаси,
Проповеднице Камасутры.

День за днем - канитель да мука
Зарабатывания денег.
Жизнь - унылая в общем штука –
Холодильник, сортир да веник.
Но пенять на судьбу нет толку,
Да винить президента с Думой.
Для зубов сочиняя полку,
Я опять поступаю умно.
Пусть мне лет уже восемь на семь,
Смело взор направляю в утро
К синей птице из Варанаси,
Проповеднице Камасутры.

На рассвете иду на кухню.
Чайник ставлю, чтоб чуть согреться.
Интернет от поклонниц пухнет,
И от них никуда не деться.
Всем стихи подавай да песни
Про печали да про разлуки
И, желательно, чтобы честно.
И беру я гитару в руки,
И пою я про восемь на семь,
Смело взор направляя в утро
К синей птице из Варанаси,
Проповеднице Камасутры.

ЛИРА

...А облака плывут над океанами
И над морями глупой суеты.
Побудь со мной, судьба моя незваная,
Поговорим о вечности на ты.
Цветы живут, пока они не сорваны.
В пустых карманах меньше суеты.
Не дуют ветры сразу во все стороны.
А есть ли смысл у кухонной плиты?
Зачем душа приводится в движение
И в ритме вальса по лесу кружит?
Ах, как рука живет стихотворением,
Пока строка под перышком дрожит.
Пройдут века и кончатся сомнения,
И вера вер в сознание войдет...
Любовь моя, не пропусти мгновение -
Смотри - вон лира по небу плывет...

* * *
Тянулся разговор малиновым ликером.
Малиновый закат над разговором плыл.
«Родная. Не грусти. До поезда не скоро.»
А с неба сорвалось печальное «курлы».

Нам жизнь не развернуть. Как паровоз по рельсам
Бежит она вперед. У каждого своя.
У каждого семья. И никуда не деться
От принужденья жить, в улыбках грусть тая.

Пусть стаи журавлей как годы улетают.
Мы будем вспоминать про наши сентябри,
Листки календарей привычно отрывая,
Ждать следующих встреч по счету раз, два, три…