Литературные новости от Ксении Корчагиной

Во Франции опубликуют 20-томное собрание сочинений Жоржа Сименона
Авторитетная французская газета «Монд» приступила к изданию 20-томного собрания сочинений Жоржа Сименона (1903–1989) – создателя комиссара Мегрэ. В каждый том войдут по три романа, объединенные общей темой: «Лазурный берег», «Париж», «Америка», «Супружеский ад», «Адюльтер», «Алкоголь», «Женские судьбы», «Мужские судьбы», «Одиночества», «Самоубийство», «Яд» и другие. Успех нового издания превзошел самые смелые ожидания. «Что нового в литературе? — задается вопросом парижский критик, который сам себе отвечает. — Сименон! Это Бальзак не только ХХ, но и ХХI века».
Творческое наследие бельгийского прозаика, автора около 500 книг, включая те, что написаны под псевдонимами, неисчерпаемо, отмечают издатели. И его 61-летний сын Джон собирается создать на родине отца в городе Льеже новый Центр Сименона. В нем разместятся архивы писателя, научная библиотека. Центр станет местом проведения конференций, симпозиумов, культурных манифестаций. Центр Сименона займется изучением и его кинонаследия. Не считая бесконечных телесериалов, фильмы сняты по шестидесяти романам писателя.
Джон Сименон намерен также издать всю переписку отца — а это многие тысячи писем. Писатель состоял в эпистолярном обмене с Федерико Феллини, которого считал своим братом, Жаном Ренуаром, Генри Миллером, Андре Жидом, Франсуа Мориаком, Максом Жакобом. Он никогда не делал секрета из своих отношений с женщинами. И письма, в том числе любовные, будут опубликованы без всяких купюр.
Погиб издатель, открывший франкоязычным читателям Бунина и Гроссмана
Издатель Владимир Димитриевич – создатель и бессменный глава швейцарского издательства L‘Age d‘Homme, специализировавшегося, в частности, на русской и восточноевропейской литературе и первым опубликовавший роман Василия Гроссмана «Жизнь и судьба», погиб в автокатастрофе, направляясь из Лозанны в Париж. Ему было 77 лет.
Владимир Димитриевич, по национальности серб, родился в Скопье в 1934 году. В 1954 году он прибыл в Швейцарию по фальшивому паспорту на имя гражданина Бельгии Жака Бута («я ощущал себя персонажем Сименона») и 12 долларами в кармане. Жизнь впроголодь, работа, где придется… Поступление в Невшательский университет и изучение русского языка под руководством профессора Стремоухова, чьи книги бывший ученик позже будет издавать… Первая «окололитературная» работа – продавцом в лозаннском магазине Payot… «Сбежав от тоталитарного режима, приехав в Швейцарию в 19 лет без денег, без языка, я уже тогда верил, что люди должны узнать, что мы, представители Восточной Европы, не просто продукты системы, но что у нас есть нечто значительно большее – наша культура, литература. Я знал, что приехал сюда с целью – свести Восточную и Западную Европу. Я хотел быть свидетелем, очевидцем… С тех пор я много узнал, и этот путь познания был долгим и болезненным…», – рассказал Димитриевич в одном из своих интервью.
Важным этапом этого пути стало создание, в 1967 году серии Slavica, в рамках которой было опубликовано с тех пор более 600 наименований. А самой первой книгой стал «Петербург» Андрея Белого в переводе Жоржа Нива и Жака Катто. Издатель открыл франкоязычным читателям «Мы» Евгения Замятина, «Окаянные дни» Ивана Бунина, «Обломова» Ивана Гончарова? Именно он первым издал – и на русском, и на французском языках - эпический роман Василия Гроссмана «Жизнь и судьба», арестованный КГБ в 1961 году, чудом спасенный Семеном Липкиным, переснятый на фотопленку Андреем Дмитриевичем Сахаровым и вывезенный за границу Владимиром Войновичем.
Владимир Димитриевич оставался «перемещенным лицом» до самого последнего дня. Большую часть недели он проводил в головном офисе издательства в Лозанне, по субботам бывал в Женеве, где встречался с друзьями и авторами, а по средам – в Париже. Все эти передвижения он совершал за рулем белого фургончика, всегда заполненного книгами… Путь из Лозанны в Париж вечером 28 июня стал его последним маршрутом. Он умер, везя книги.
Готовится к выходу сборник американской еврейской фантастики
Американская еврейская фантастика – уже звучит достаточно фантастично. Тем не менее, это правда: соответствующий сборник «Дибук с Мазлтов-IV» готовится к выходу в издательстве «Текст».
Авторами рассказов, опубликованных в сборнике и впервые печатающихся на русском языке, выступают как не нуждающиеся в представлении Айзек Азимов, Роберт Шекли, Исаак Башевис Зингер, так и менее известные русскоязычному читателю Роберт Силверберг, Памела Сарджент, Бернард Маламуд и другие… Золотые перья американской фантастики, классики мировой литературы. В этом сборнике они предстают в несколько неожиданном качестве — как авторы еврейской фантастики.
«Представьте себе, что герои Шолом-Алейхема или Менделе Мойхер-Сфорима в космических скафандрах странствуют по другим планетам. Представили? А теперь послушайте, что они об этом рассказывают. И главное — как рассказывают…», – говорят в издательстве.
Предисловие к сборнику принадлежит Айзеку Азимову: «Когда-то евреи не ассоциировались с научной фантастикой и фэнтези. Великие романы — пожалуйста, это еврейским мальчикам разрешалось писать, так же как разрешалось играть на скрипке (не на саксофоне!), играть в шахматы (никаких карт или бильярда!) и становиться врачами и адвокатами (в самом крайнем случае — дантистами или оптиками, но никак не бейсболистами!)... В те дни, когда я жадно глотал эти журнальчики, во всех рассказах действовали исключительно американцы, которые вели свое происхождение из Северо-Западной Европы. Они сражались с космическими пиратами, монстрами из других миров и злыми колдунами в битвах, достойных пера Гомера (и это не говоря о марсианских принцессах в пивных)… многие евреи, писавшие чтиво, прикрывались псевдонимами. По деловым соображениям. Сами посудите, возможно ли, чтобы автора «Богов войны людей-устриц с Денеба» звали Хаим Ицкович?..
Но времена изменились. После Второй мировой войны, с исчезновением нацистской угрозы и появлением ООН, расизм утратил респектабельность. В моду вошло этническое самосознание в самых разных вариациях. К моему удивлению, стали появляться научно-фантастические и фэнтезийные произведения на еврейские темы. Наконец, стало возможным появление замечательных сборников, подобных этому».

Обзор книжных новинок
Эдуард Успенский. История про Гевейчика, гуттаперчевого человечка. АСТ, 2011
Гевейчик – это такой игрушечный мальчик, вроде Буратино, но не деревянный, а каучуковый, то есть гибкий, почти резиновый. Он прибыл в наш город с берегов Амазонки в качестве подарка одной маленькой девочке по имени Галя.
Галя и до этого неплохо жила, ведь у нее была кошка Аська, хомяк Персик, да еще папа, мама… А детский сад Галя не любила. Но с появлением Гевейчика все стало совсем волшебным, потому что к Галиной компании присоединились кошачий бог Ассириус, старушка-привидение из пиратского сундука и педагог со стажем сорока Зойка… Вот тогда-то начались настоящие приключения и СОБЫТИЯ!
Иллюстрации к книге Успенского нарисовал художник Геннадий Соколов.
Сёрен Кьеркегор. Или – или. Амфора, 2011
Трактат «Или-или» – одно из первых по-настоящему самостоятельных произведений выдающегося датского философа, теолога и литератора Серена Кьеркегора (1813-1855). В нем впервые представлена знаменитая диалектика «Стадий человеческой экзистенции»: эстетической, этической и религиозной.
«Утверждение, что именно христианство принесло миру чувственность, может показаться рискованным и дерзким. Но мы ведь говорим, что дерзкое начало — половина дела… Это вполне естественно, ибо христианство и есть дух, дух — это тот положительный принцип, который христианство принесло в мир. Но когда чувственность понимается в своем отношении к духу, она сразу же узнается как нечто, что должно быть исключено, она определяется как принцип, как сила… Дон Жуан постоянно колеблется между тем, чтобы быть идеей, то есть силой, жизнью, — и тем, чтобы быть индивидом. Но само такое колебание – это чисто музыкальная вибрация…»
Наталья Азарова. Соло равенства. Новое литературное обозрение, 2011
Поэзия Натальи Азаровой соединяет в себе не меньше парадоксов, чем ее биография: авангардные техники письма – и увлекательное исследование метафизических основ бытия, интимность интонации – и решительность деклараций, изощренный звуковой строй – и индивидуальное графическое решение каждого стихотворения. Сборник «Соло равенства», вышедший в серии «Новая поэзия», включает, главным образом, не входившие в прежние издания тексты.
Наталья Азарова родилась в Москве, окончила МГУ как филолог-испанист, написала учебное пособие по русской литературе «Текст» для школьников и студентов, выдержавшее ряд переизданий. Затем более десятилетия жила в Испании. Чехии и США, занималась производством кондитерских изделий для детей. Вернувшись в Россию, защитила докторскую диссертацию, опубликовала две монографии, вошедшие в шорт-лист Премии Андрея Белого в номинации «Гуманитарные исследования» (2010). Дебютировала как поэт в 2003 году, печатала стихи в журналах «Новый мир», «Воздух», «Крещатик», «Арион» и др., выпустила пять книг. Выступала также как переводчик с поэзией Ду Фу.
Александр Киров. Последний из миннезингеров. Время, 2011
Александр Киров – первый лауреат Всероссийской книжной премии «Чеховский дар», основанной в 2010 году. А «Последний из миннезингеров» — первая книга в Москве талантливого молодого писателя из Каргополя.
Лев Аннинский, высоко оценивая самобытное, жесткое творчество Александра Кирова, замечает: «Он отлично знает, что происходит. Ощущение такое, что помимо того, чем наполнены его страницы, он знает ещё что-то, о чём молчит. Не хочет говорить. И даже пробует… улыбаться. Еле заметная такая улыбка… Без всякого намёка на насмешку. Неизменно вежливая. Неправдоподобная по степени самообладания. Немыслимо тихая в этой канонаде реальности. Загадочная. Интеллигентная. Чеховская».
Ева Габриэльссон, Мари Франсуаза Коломбани. Миллениум, Стиг и я. Эксмо, 2011
Строго говоря, Ева Габриэльссон и Стиг Ларссон не состояли в официальном браке. Им было хорошо вместе и обоим этого вполне хватало для счастья. Однако гражданский брак в Швеции не дает права наследования, и после смерти Стига Еве не досталось ничего. Она буквально оказалась на улице. Сейчас Габриэльссон борется за права на рукописи мужа. В случае, если суд примет её заявление, Ева обещает приоткрыть завесу тайны над четвертым, к сожалению, неоконченным, томом цикла «Миллениум», который Стиг Ларссон создавал на её глазах, советуясь и обсуждая с супругой каждую деталь. Остается надеяться, что поклонники цикла всё-таки смогут вновь встретиться с любимыми героями. У будущей книги уже даже есть название — «Божье возмездие».
«Миллениум», прочитанный глазами Евы, — это, прежде всего, рассказ о борьбе за те ценности, которые всю жизнь защищал Стиг Ларссон. В трилогии оказалось зашифровано множество интересных подробностей из личной жизни Стига, и Ева подробно рассказывает об этом, по крупицам восстанавливая трогательную историю жизни, творчества, любви и борьбы за человечность.
ЧИТАЙТЕ БОЛЬШЕ АНОНСОВ НОВЫХ КНИГ НА САЙТЕ:
http://novostiliteratury.ru/category/anonsy-knig/

Рецензии
Бахыт Кенжеев. Обрезание пасынков. АСТ, 2009
Волей автора к «Обрезанию пасынков» присоединено жанровое определение – «вольный роман» (извините за двойную игру слов). Что за штука такая? А это как в карточном фокусе: колода перетасована, запомненные комбинации цифр, букв и мастей вроде бы утрачены, но – наука умеет много гитик – к финалу хаос побеждён, и крестовый король вновь явлен рядышком с дамой пик.
Роман поделён на три части. В первой – «Что есть красота?» – воспоминания рассказчика о детских ощущениях, возникших у того при абсолютно счастливом слиянии с Бытом конца 50-х прошлого века. Что пили, где учились, двор, дом, пирке и манту, выборы, торшер, как правильно ели воблу… «Мир казался куда более плотным, весомым и убедительным, чем впоследствии». Экскурсы в эпоху тех интерьеров, тех фруктов и тех застолий чередуются с несколько азбучными размышлениями о поэзии. «Цель поэзии состоит не в содержании и не в форме, а, боюсь, в гармонии».
Во второй части («Обрезание пасынков») мы – вж-ж-жик – и попадаем в Переделкино 1937 года, где в спецфилиале Дома творчества тройка (!) писателей под надзором НКВД готовит обвинительные заключения (или творят «правду, но преображённую по законам художественного творчества») по делу некоторых фигурантов, в которых угадываются Бухарин и Мандельштам. Опять имеется мальчик, его мать (сержант Свиридова) обслуживает постояльцев. На обочинах этого сюжета мелькают Пастернак и Евсей Иванович, он же Мойдодыр Айболитович. В целом выходит абсурдистская пародия на морок отечества, миксующая официальную советскую пропаганду с детскими ужастиками про гроб на колесиках и некоторыми реалиями Древнего Египта; накладывающая друг на друга несколько разной степени наивности и порочности взглядов; и сталкивающая всё это с историческими знаниями современного читателя. Стилевое разнообразие прилагается. Просторечный официоз, городской фольклор, слегка переиначенное письмо Бухарина Сталину, писательский трёп… Из сочинения мальчика «Как я провёл лето» про «патриотический высокохудожественный фильм «Цырк!» торчат уши В. Сорокина, в некоторых пассажах («С большим восторгом участвовать в жизнерадостной форме существования, характерной для подрастающей юной смены белковых тел») узнаётся Платонов… Кстати, здесь же выясняется, что обрезание пасынков – это удаление отростков сбоку от основной ветки виноградной лозы, чтобы все соки шли в грозди. Что ж, весьма прозрачно…
В третьей части («Сципион и Летиция») некто Иван Свиридов, находясь в сумасшедшем доме в городке Сент-Джонс, провинция Ньюфаундленд, Канада, пишет письма своему североамериканизированному сыну и получает ответы. В письмах душевнобольного смешались факты, воспоминания, поэтические цитаты и фантазии, при этом время от времени то одно, то другое совершенно произвольно выскакивает на страницы посланий, как клоуны на арену цирка посреди какого-нибудь номера. «Поэта Плюшкина – наше всё – застрелил из отравленного пистолета сенатор Дантес на дуэли, организованной царским правительством и лично Николаем Вторым – Кровавым. На самом деле его самостоятельно замучили большевики в пересыльном лагере близ Владивостока». И так далее… Здесь же упоминаются жена Свиридова Летиция и друг – довольно известный литератор под ником Сципион (полководец, разрушивший Карфаген), в котором угадываются некоторые элементы биографии и Саши Соколова (эмиграция, три повести, похвала автора «Бледного огня», друг Эдуарда Лимонова, творческое молчание), и, например, соратника Кенжеева по поэтической группе 70-х «Московское время» Алексея Цветкова (эмиграция, исключение из МГУ, друг Эдуарда Лимонова, роман про римского воина).
Можно лепить к «Обрезанию пасынков» лэйбл «проза поэта»; можно обнаружить в нём оммаж Саше Соколову, учитывая, например, критические характеристики любимой Кенжеевым «Школы для дураков» («поток детского сознания, раздвоение личности, нелинейное восприятие времени»); можно вспомнить восхищение Кенжеева произведениями Михаила Шишкина («здесь произошло то самое, о чём сказал Пастернак: «… Когда нам ставит волосы копной / Известье о неведомом шедевре»). Но в финале пасьянс разложится, времена и люди займут своё место в сюжетной цепочке, тайны прояснятся, в причудливых переплетеньях фраз замерцают более-менее стройные идеи…
А уж идеи эти складывайте сами, как собственно и предлагает автор «Обрезания пасынков» – из обрывков судеб, отзвуков времён, пунктира размышлений. Ну, например, как вам такой набор цитат?
Роман: «Когда бы не первородный грех, не проклятие Господне, вряд ли заслуженное потомками Каина, вся наша жизнь доставляла бы нам такую же бескорыстную радость, как в детстве». Кенжеев: «Ну, что представляло собой «Московское время»? Это был такой кружок «вокруг Мандельштама». Всех соединяла, прежде всего, его поэзия. Любовь к поэзии Мандельштама и неприязнь ко всему советскому, ко всему, что убило его и не только его». Роман: «Думаешь, я не понимаю, что мы – искалеченный народ? Впрочем, к этому несчастью равнодушны даже мы сами». Кенжеев: «Мне кажется, что народ российский в 20 веке нёс на себе проклятие, которого до сих пор не искупил. Это, в сущности, одна из тем моего романа, хотя напрямую об этом не говорится». Роман: «Низкая производительность поэтов свидетельствует лишь о редкости гармонии и мучительной сложности её постижения». Кенжеев: «Жизнь и поэзия – одно. Конечно, нет, во всяком случае, для вашего покорного. Да, поэзия требует, чтобы жизнь подчинялась определенным правилам… Повторю мысль из собственного романа: поэт как человек ничем от других не отличается. Попробуй только нарочно строить жизнь, чтобы стишки сочинялись! Очень паршивые получатся произведения». Роман: «В нашем веке, когда всё так стремительно меняется, чуть ли не любая страна за двадцать лет становится совсем иной. И любой человек рано или поздно осознаёт, что время его ушло, что против своей воли он очутился в незнакомом мире».
Всё обрезается – так или иначе, рано или поздно. Вопрос, который задаёт любой мыслящий, чувствующий и неравнодушный человек, – что там в гроздях? Задаёт и как умеет ищет ответ, увлекаясь, отчаиваясь и снова надеясь…
Павел Тимошинов
Михай Чиксентмихайи. Поток. Психология оптимального переживания. Альпина нон-фикшн, 2011
Культовая книга по психологии счастья и достижению оптимального состояния жизни теперь и на русском языке — прочитать ее стоит даже несмотря на достаточно высокую цену.
Михай Чиксентмихайи — один из ведущих ученых-психологов, занимающихся вопросами счастья и так называемого «состояния потока». Книги Чиксентмихайи можно поставить в один ряд с книгами Селигмана и Робинсона — они буквально формируют свою сферу. Долгое время «Поток» был доступен только на английском (а его сложный для понимания язык не делал книгу понятной всем желающим). С 2011 года одна из самых знаменитых книг по психологии счастья издается «Альпиной».
Книга издана в серии «Альпина нон-фикшн», в которую записываются почему-то и достаточно странные по содержанию книги, и действительно стоящие труды по психологии. Нам понравился перевод, а также вполне впечатлил дизайн обложки и качество полиграфии. Читателя удивит (неприятно удивит, конечно), высокая цена книги — почти 400 рублей за томик в 450 страниц, однако это вполне заслуженные деньги, как мы считаем.
О чем
Автор подробно и интересно рассказывает о счастье, вместе с читателем формулирует определения счастья и его критерии, формализирует состояние потока. Чиксентмихайи наглядно показывает, что состояние потока достижимо в любой сфере деятельности, к нему надо стремиться и его можно достичь. Особенно порадовали примеры от людей разных сфер и занятий.
Кому
Всем интересующимся вопросами психологии счастья и желающим прочитать одну из самых интересных книг этого жанра.
Сергей Король
Антон Ширяев, Остап Кармоди. Прага. Путеводитель «Афиши». Афиша Индастриз, 2010
Летний период провоцирует сезонные изменения спроса на книжном рынке: и речь не о том, что повышенной популярностью начинает пользоваться «легкая литература» (в отпуск!) – но о росте актуальности путеводителей всех форматов и мастей (в отпуск!)
По мере того, как ширятся и прирастают туристические направления и маршруты, многообразнее становится и рынок путеводителей. Выбор предельно субъективен, а лучшие рекомендации непременно подкрепляются личным опытом.
Прага глазами авторов путеводителя «Афиши» Антона Ширяева и Остапа Кармоди этим самым опытом освоена, впитана, исхожена и распробована на вкус. Стереотипные крупные масштабы картин, ассоциирующихся с чешской столицей в сознании туриста («собор Святого Вита», «Вышеград», «резаное пиво», «свиное колено» – примерный набор) разбиваются и рассеваются на мелочи и частности, отмеченные в путеводителе тщательно и с глубокой симпатией. Двигаясь по городу постранично, уже через несколько дней вы ни за что не спутаете дом «У золотого колодца» с домом «У трех диких мужиков», выясните, где лучше пить пиво, а где – кофе, заберетесь в самые неочевидные переулки и вернетесь домой уже немножко коренным пражанином. Нет нужды говорить, что это и есть лучшая рекомендация.
«Начать с самого простого. Пойти по улице, выложенной брусчаткой, останавливаясь у каждого дома с красивой маской, с маленьким балкончиком, с черепичной крышей, у каждого зеленого дома, розового и густо-голубого. Нескоро выйти на площадь. Обойти ее вокруг, зайти в кафе, пить кофе и рассматривать безделушки на стенах — все эти букетики из сухих трав, засунутые в старые шляпки, лениво думать — как мило, как хорошо, как бессмысленно…
Тот берег, этот берег — разумеется, все равно весь день на ногах, а ночью, когда свет фонаря распадается на миллион лучей, добраться до постели и заснуть с усталой счастливой улыбкой и в полной уверенности, что на следующее утро все будет снова, как и в любом городе.
Но Прага — лучше всех, потому что ближе».
Вероника Шарова

Интервью
Что вы сейчас читаете? с Дмитрием Бавильским
Сегодня на вопросы «Новостей литературы» ответил Дмитрий Бавильский – писатель, литературовед, критик и журналист. Что читает автор книг «Семейство паслёновых», «Едоки картофеля», «Ангелы на первом месте» и других, а также пьес, рассказов, повестей?..
- Какую книгу Вы сейчас читаете?
- «Имена и лица в метро», сборник новых(и не очень) текстов Владимира Аристова, совсем недавно выпущенный «Русским Гулливером». Мне нравится способ текстуального путешествия, опробованного Аристовым, чьи книги выходят крайне редко, зато каждая из них становится событием, внутренней станцией моего персонального метрополитена, – зависание между поэзией и прозой, традицией и новаторством, словом и знаком. Теперь таких глубоких и сосредоточенных авторов почти не осталось, мало кто работает столь интересно и нестандартно, как Аристов, для которого, кажется, мало что произошло после смены страны и общественно-политической формации, тем ценнее только что вышедшая новинка…
- Какая из прочитанных Вами в последнее время книг произвела на Вас наибольшее впечатление?
- Роман Юлии Кисиной «Весна на Луне», опубликованный питерской «Звездой», оставляет сильнейшее впечатление даже в усечённом, журнальном варианте. Это для меня безусловный шедевр, который я разобрал в своей рецензии и интервью.
- Какая, напротив, разочаровала?
- »Чайник, Фира и Андрей», воспоминания пианиста Андрея Гаврилова, созданные им в соавторстве с Игорем Шестковым и посвящённые, в основном, непарадному изображению Святослава Рихтера, который здесь служит приманкой для рекламы собственного, мало кому интересного, гавриловского творчества. Обычный такой случай поразитирования на более известных знакомых и соавторах, дискурсивно схожее с передачей «Пусть говорят» другого Андрея.
- Предпочитаете ли Вы традиционный бумажный формат книги или же электронные устройства – букридеры и им подобные?
- Последний месяц меняю третью страну и четвертый город, поэтому все тексты, перечисленные в пунктах 1,2 и 3 читаны с экрана букридера, который действительно сумел вернуть меня к систематическому чтению. Удобная и нужная штукенция, о пользе которой я высказывался неоднократно.

Литературные конкурсы
«Белая Скрижаль» открывает второй этап конкурса
1 июля стартовал второй этап международного конкурса малой прозы «Белая Скрижаль». Он продлится до 31 декабря 2011 года.
Участниками конкурса могут стать все желающие – авторы, пишущие на русском языке, но проживающие при этом в любом уголке мира. Участники, которые были конкурсантами первого этапа, вновь могут подавать заявки. «Более того, это даже увеличит ваши шанс на победу, ведь вы можете представить на суд жюри в два раза больше произведений», – отметили организаторы конкурса.
При этом новый этап приготовил ряд изменений: в конкурсе появились новые темы. На конкурс будут приниматься произведения в следующих номинациях:
- «Это любовь!» (рассказы и другие произведения малых форм посвященные теме любви)
- «За гранью реальности» (фантастика, фэнтази, мистика, сказки и т.д.)
- «Мир детства» (рассказы, сказки и другие произведения для детей и о детях)
- «Свободная тема» (рассказы, новеллы, эссе, миниатюры и любые другие малые прозаические произведения на любую тему).
По итогам этапа будут названы победители в каждой из номинаций, которые получат по 15 000 рублей и возможность публикации в альманахе «Белая Скрижаль: лучшее». 100 самых достойных, по мнению жюри, текстов будут опубликованы в сборнике лучших работ, а их авторы получат лауреатские дипломы.
Подробнее узнать об условиях участия и ознакомиться с формой заявки можно на сайте конкурса: http://www.prozakonkurs.ru/
Издательство «Захаров» проведет конкурс к 222 годовщине Французской революции
Издательство «Захаров» объявило конкурс к 222 годовщине Французской революции. Конкурс проводится с 11 июля по 5 августа 2011 года.
Первый тур будет проведен с 11 по 24 июля, второй тур — с 25 по 31 июля, третий — с 1 по 5 августа. Подведение итогов состоится 10 августа 2011 года. Вопросы каждого тура будут публиковаться на сайте: http://www.zakharov.ru/content/view/300/119/. Ответы на них следует направлять организаторам по электронной почте [email protected]. В письме необходимо указать имя и фамилию, уточняют организаторы.
Ответы на вопросы будут оцениваться в баллах. Максимальное число баллов за ответы в 1-м туре — 50 баллов, во 2-м туре — 100 баллов, в 3-м туре — 300 баллов. Итоги каждого тура также будут опубликованы на сайте конкурса. Победителем будет объявлен набравший наибольшую сумму баллов. Если же таких будет несколько человек, тогда победителем будет объявлен приславший ответы быстрее прочих.
В жюри конкурса входят директор издательства Ирина Богат и историк, член Международного Наполеоновского общества Андрей Иванов
Победитель получит 25 книг издательства «Захаров» по своему выбору. Он сможет выбрать любые 25 книг, когда-либо опубликованных издательством, если в издательстве остался хотя бы один экземпляр, уточнили организаторы.