Новости литературы от Ксении Корчагиной

Толстой считал, что Чехов – еще худший драматург, чем Шекспир

Лев Толстой невысоко ценил пьесы Антона Чехова, отмечая, что они «хуже Шекспира» – такие факты содержатся в книге «Воспоминания о Чехове» (Memories of Chekhov), только что опубликованной в США. Составителю книги Питеру Секирину удалось поработать с ранее неисследованными документами: письмами, заметками, дневниковыми записями семьи Чехова, его друзей и коллег. Выяснилось немало любопытного.
Интересен, например, диалог, который произошел между Толстым о Чеховым. Драматург и прозаик Петр Гнедич пересказывает рассказ Чехова о его визите к больному Толстому в Гаспру. «Помимо всего прочего, он сказал кое-что обо мне и моих работах, – говорил Чехов. – В конце, когда мы уже прощались, он шепнул мне на ухо: «Вы знаете, я ненавижу ваши пьесы. Уж на что Шекспир был дурным писателем, но ваши пьесы еще хуже, чем его».
Несмотря на это, Толстой искренне любил Чехова, хотя и не мог не критиковать его. Так, однажды он сказал ему, что драматург должен взять зрителя за руку и повести в желаемом для себя направлении. «А куда я могу пойти за вашим героем? До кушетки в гостиной и обратно – вашему герою больше некуда идти», – добавил писатель. Согласно воспоминаниям Гнедича, оба тогда посмеялись, но позже Чехов признавался, что, работая над каждой новой пьесой, он всегда вспоминал слова Толстого, и ему становилось и смешно, и досадно.
В свою очередь, нобелевский лауреат Иван Бунин вспоминал, как Чехов сказал ему о Толстом: «Я глубоко преклоняюсь перед ним. То, что мне в нем нравится больше всего – это то презрение, которое он испытывает по отношению к нам, писателям. В сущности, мы все для него – пустое место. Вы можете возразить, что порой он хвалит то Мопассана, то Куприна, то меня… Но почему? Все просто – он видит в нас не более, чем детей. Наши рассказы, романы, пьесы – это все детское творчество по сравнению с его работами. Хотя что касается Шекспира… Тут дело в другом. Шекспир раздражает его как зрелый писатель, который смел писать не так, как Толстой».

Поэт Сергей Стратановский стал лауреатом итальянской премии Кардуччи

Известный российский поэт Сергей Стратановский удостоен сегодня самой престижной итальянской награды в области поэзии – премии имени Кардуччи.
Это 55-е издание национальной премии, учрежденной сенатом республики в честь Джозуэ Кардуччи /1835-1907/, наиболее значительного поэта Италии XIX века, Нобелевского лауреата.
В разгар «перекрестного» года России и Италии жюри присудило эту награду в номинации «за литературную карьеру» 67-летнему поэту-лирику из Санкт-Петербурга Сергею Стратановскому, обладателю российской Царскосельской премии. В 1970-80-х годах Стратановский был одним из редакторов неподцензурного журнала «Обводный канал», многие его стихи переведены на итальянский язык.

Обзор книжных новинок

Братья Гримм, Бенджамин Лакомб. Белоснежка. Махаон, 2011
В конце июля выходит новое издание сказки братьев Гримм «Белоснежка» – «Белоснежка» в стиле Тима Бёртона!
Иллюстрации к этой книге сделал молодой французский художник Бенжамин Лакомб. Он родился в 1982 году в Париже, с самого мечтал стать мультипликаторам, грезя творчеством Тима Бёртона и студии Уолта Диснея. Художественное образование получил в Высшей Государственной школе декоративного искусства (ENSAD). Параллельно учебе он неустанно работал над своими творческими проектами. В 19 лет он выпустил свой первый комикс-бук и проиллюстрировал несколько книг. На сегодняшний день Лакомб сотрудничает со многими мировыми издательствами и регулярно принимает участие в выставках в Нью-Йорке (Ad Hoc Art), Париже (L’Art de rien), Риме (Dorothy Circus) и Токио (Maruzen) и во многих других странах.
Теперь и на русском языке выходит книга с иллюстрациями этого талантливого молодого художника по мотивам сказки братьев Гримм «Белоснежка». Уже 200 лет дети всего мира зачитываются историей о прекрасной и доброй Белоснежке и ее верных гномах, прекрасном принце, злобной мачехе и волшебном поцелуе, который разрушит все темные чары. На этот раз фантазию на тему добра и зла художник изобразил очень оригинально. Все рисунки Бенжамина будто созданы для мультфильмов режиссёра Тима Бёртона и вполне вписываются в понятие современной «готической красоты».

Вадим Месяц. Поэзия действия. Центр современной литературы, 2011
В книгу эссеистики Вадима Месяца вошли очерки об авторах издательского проекта «Русский Гулливер», основанного поэтом в 2005 году и ставшего одним из самых заметных явлений в литературе ушедшего десятилетия. Интервью для различных СМИ и статьи о поэзии объясняют мировоззрение «Гулливера», дают динамику его развития, показывают цели и задачи, направленные на изменение культурной ситуации в стране.
Во вторую часть книги вошли очерки и интервью «американского периода» культуртрегерства В. Месяца, когда он курировал «русско-американскую культурную программу» в одном из частных колледжей под Нью-Йорком, в которых автор комментирует свою общественную работу, творчество, отражает зыбкие литературные реалии 90-х. Книга представляет интерес для специалистов в области современного искусства, преподавателей и студентов, для всех, кто заинтересован в возрождении нашей культуры и избавлении ее от тупиковых заимствований и ошибочных парадигм. С фотографиями.

Хельге Хессе. Принцип Черчилля. Стань личностью – добьешься успеха. Текст, 2011
Смельчак в бою, политик с даром предвидения, лауреат Нобелевской премии по литературе, Уинстон Черчилль был одной из самых ярких и своеобразных личностей XX столетия. Его решительность и энергичность, стратегическое мышление и стойкость, способность вызвать энтузиазм у целой нации — лишь немногие качества, сделавшие его образцом для современных руководителей.
«Когда идешь через ад, не останавливайся. Оптимист в любой опасности видит шанс, пессимист в любом шансе — опасность. Никогда не сдавайтесь, никогда, никогда. Ни в великом, ни в малом, ни в важном, ни в пустяках. Я убежден, что невозможно заниматься самыми серьезными делами в мире, если ничего не смыслишь в самых приятных». Сэр Уинстон Черчилль

Герман Садулаев. Марш, марш правой! Нация. Родина. Социализм. Лимбус Пресс, 2011
Садулаев–публицист пока известен меньше, чем Садулаев–прозаик. Это упущение призвана исправить настоящая книга. Публицистика Садулаева – цепкая, хлесткая, злободневная и остроумная. Круг интересующих его вопросов чрезвычайно широк – обстановка в Чечне и криминогенная ситуация в Петербурге, государственное устройство и международная политика, религия и женский вопрос.
С Садулаевым можно соглашаться или спорить, но остаться равнодушным к его страстным статьям невозможно, отмечают издатели.
Герман Садулаев знаменит своими романами и повестями – «Одна ласточка не делает весны», «Я – чеченец!», «Таблетка», «Шалинский рейд» и другими. Именно с ними он неоднократно фигурировал в шорт-листах престижнейших премий страны – «Национальный бестселлер», «Русский Букер» и «Большая книга».
Диана Гаспарян. Введение в неклассическую философию. РОССПЭН, 2011
Неклассическая философия вызывает неизменный интерес читателей, увлекающихся философскими проблемами. Цель данной работы познакомить читателя с кругом основных идей и сюжетов, составляющих интеллектуальный «дух» неклассических стратегий философствования.
В максимально доступной форме в книге излагаются главные расхождения неклассической философии с классической, а также обозначаются пути решения тех философских задач, которые так и не получили исчерпывающего решения в рамках классического подхода. Автор попытался собрать воедино все многообразие неклассических подходов и делает ставку на демонстрацию изначальной логики неклассического мышления, его общих принципов, мотивов и ходов.
Книга будет полезна философам, студентам и аспирантам философских и других гуманитарных специальностей и всем, кто интересуется данной тематикой.

Рецензии
Грег Мортенсон, Дэвид Оливер Релин. Три чашки чая. Эксмо, 2011
Удивительная документальная история о приключениях двух европейцев на столько необычном и непонятном Востоке — книга читается очень интересно и буквально вдохновляет на изменение своей жизни к лучшему.
Некоторых европейцев прямо-таки тянет на приключения (наверное, это черта их характера или изменение психики, связанная со счастливой жизнью). Одни европейцы ищут себя, другие пытаются помочь окружающему миру или доказать ему что-то. Те, кто счастливо завершает свое путешествие, пишут об этом книги. «Три чашки чая» — одна из лучших книг своего жанра.
Грег Мортенсон не покупал туристическую путевку в Пакистан — он поехал туда жить и работать. Работал медбратом и спал в грузовике, у него практически не было вещей и шансов вернуться на родину, когда захочет. А после спасения силами местных жителей и недели в отрезанной от мира горной деревушки он решил посвятить свою жизнь гуманитарным миссиям. За годы своей работы Грен Мортенсон построил 145 школ и несколько медицинских центров в Пакистане и написал замечательную книгу о своей жизни, которую мы предлагаем вам почитать.
Книг издана в «Эксмо», и качество издания нас приятно удивило — это отличная во всех отношениях книга, от перевода до дизайна. А еще за толстый том объемом почти в 700 страниц просят всего 250 рублей. Удивительно, в лучшем смысле.
О чем
«Три чашки чая» — это удивительное жизнеописание простых людей, решивших покорить мир. Книга приятно вдохновляет, это замечательное по своей насыщенности чтение. Не зря «Три чашки чая» переведена на 45 языков и долго держится в топе «Амазона». Читать такую книгу будет действительно не скучно, несмотря даже на ее объем.
Кому
Всем кто любит добрые книги, кому нравится ощущать тепло книжных страниц — для таких людей «Три чашки чая» станут приятным открытием.

Сергей Король
Кормак Маккарти. Дорога. Азбука, 2010
Мир, каким мы видим его сегодня – через оконные стёкла, из автомобиля, по телевизору – рухнул. Случилось что-то из разряда апокалиптических дуновений. «Всё в этом мире вырвано с корнем, зависло в безжизненно-сером воздухе, всё держится на одном дыхании, коротком и слабом». Пожары, пепел, запах гари, руины, практически исчезнувшая фауна, мумифицированные трупы… Дикари, каннибализм, насилие… «Ни следа Божьего присутствия». Былое сокращается, исчезает, даже вечные истины. Остались только дороги.
По одной из них – на юг – идут отец и маленький сын. В книге у них нет имён. Их спутники – голод, холод, болезни, страх и отчаяние. Впрочем, даже эти крайности являются лишь составными частями изматывающего, монотонного передвижения по выжженной пустоте, в огромности которой – и физической, и метафизической – столь остро ощущается ничтожность человека. «Дни ползли один за другим, безымянные, ни тебе чисел, ни времени суток». Этот путь – совокупность простых действий, направленных на выживание: укрыться от дождя, спрятаться от вооружённых людей, найти еду и полезные вещи. В «очеловеченных» паузах – сны, воспоминания, размышления, короткие разговоры…
Автор «Дороги» – американец Кормак Маккарти. Тот самый, что написал «Старикам тут не место», произведение, доведённое братьями Коэнами до экрана и премии «Оскар». Тот самый, чьё имя всё чаще и чаще упоминается в связи с Нобелевской премией по литературе. «Дорога», увидевшая свет в 2006 году, – его десятый и на сегодняшний день последний роман, имевший успех во всём мире и удостоенный самой престижной в США литературной награды – Пулитцеровской премии. В 2007 году сама Опра Уинфри порекомендовала роман Маккарти в своем Книжном клубе, а в 2010 году «The Times» водрузила «Дорогу» на самую вершину своего списка «100 лучших художественных и научно-популярных книг за последние 10 лет».
Кстати, в 2007-м Маккарти наконец согласился на своё первое интервью телевидению – в ток-шоу Опры. Но то исключение, как правило, писатель добросовестно оправдывает звание «самого знаменитого затворника американской литературы после Сэлинджера»: в промо-тур не заманишь, на чтение лекций не уговоришь, интервью – с боем и по капле. В своих текстах Маккарти тоже скуп на излишества – он сторонник «простых декларативных предложений» и противник точки с запятой и кавычек для диалогов, мол, зачем «пачкать страницы странными маленькими значками».
Вот и в «Дороге» упомянутые выше механистичность действия и скудость бренного мира, эффективно передаётся рядом глаголов почти без местоимений и существительных; большим количеством нарративных или коротких простых предложений; лаконичными диалогами. Уселся – стал проверять – положил – выбрал – открыл – поставил… «Лежал и слушал стук капель в лесу. Голые скалы вокруг. Холод и тишина. В пустоте унылый переменчивый ветер гоняет туда-сюда прах погибшего мира. Перенесёт, рассыплет, опять перенесёт…» Почти сценарий, в плюс которому идут визуально выигрышные воспоминания о прежней жизни, сюрреализм снов, постапокалиптическая фактура. Поэтому вполне естественно, что в 2009 году на экраны вышел фильм «Дорога» режиссёра Джона Хиллкуота. Надо сказать, вестернезированные антиутопии – жанр в Голливуде апробированный, с наработанными классическими канонами. Благодаря «Безумному Максу», «Водному миру», «Почтальону» нетрудно визуализировать для себя и страницы «Дороги». Кстати, что действительно концептуально напоминает (вплоть до подозрения в плагиате) творение Маккарти, так это фильм «Книга Илая», 2010 года выпуска. Там некий Илай несёт людям, сквозь мрак конца света, надежду – Книгу, сами понимаете какую.
Отец с сыном в «Дороге» тоже встречают Илая (значение этого имени – высочайший, преисполненный, в Библии он – один из главных воинов царя Давида). Только это дряхлый, полуживой, изверившийся старик, считающий, что «там, где людям не выжить, богам делать нечего». Да, и сам отец, персонаж, с точки зрения которого практически и ведётся повествование, измучен, подавлен, почти отчаялся («прошлое не вернёшь», «всё бессмысленно», «почему моё сердце не из камня?»). Но всё-таки – почти. Да, обречённым не поможешь, живые идут дальше. Можно сказать, – тупо, если бы не одна странная для данных времени и места штука. Двое путников как заклинание повторяют – мы хорошие, потому что мы никого не съедим, мы несём огонь. А это уже цель, а цель – это смысл, а смысл – это условие продолжения жизни.
Небольшое отступление. Два факта. Первый: Кормак Маккарти не считает литературой произведения, к примеру, Генри Джеймса и Марселя Пруста, потому что их, по его мнению, «не интересуют вопросы жизни и смерти». Второй: Маккарти не скрывает, что на написание «Дороги» его вдохновил восьмилетний сын.
Эти два факта в немалой степени и формируют идеи романа. Здесь отец живёт только потому, что у него есть чёткие нравственные установки и вера. «Он знал одно – ребёнок был его спасением». Сыну: «Мой долг заботиться о тебе, так предписано Богом». И ещё: «Ты должен нести огонь… Он у тебя в сердце». И немудрено, что отец видит сына таким: «Окружённый сиянием, словно священный сосуд посреди этой пустыни». Ну, что, вы готовы к интерпретации?
Кое-кто готов и, вдохновлённый, не иначе, сияющим «священным сосудом», считает, что в книгах Маккарти полно «сентиментальности, претенциозности и напыщенного чувства собственной важности». Наверное, нельзя не признать, – подобные мнения не с потолка упали. Но всё же, согласитесь, пафос – не самый чужеродный элемент в притчевых конструкциях. Зато в «Дороге» по-настоящему впечатляет и даже увлекает то, что можно назвать «поэтикой Робинзона Крузо». Создавать вместе с автором мир заново, из рассеянных бедой деталей, из малого, но с верой в большее – оно того стоит, чтобы отправиться в эту «Дорогу».
Чем закончить безнадёгу, когда «мир исчезает, как будто плёнку прокручивают в обратную сторону»? Хэппи-энд не годится – не по чину. Полный «энд» тоже – не понятно тогда, ради чего огород городили. Выбрано не удивляющее, а вполне предсказуемое – «Человечество ещё только делало свои первые шаги». И это не спойлер. Просто суть настоящей литературы – всегда и во всём докапываться до каких-то краёв, основ и «первых шагов».

Павел Тимошинов
Йон Айвиде Линдквист. Человеческая гавань. Азбука, 2011
«Человеческая гавань» Йона Айвиде Линдквиста – показательный пример того любопытного литературного явления, каковым является шведский триллер. Шведский триллер – вещь крайне специфическая, на любителя. Дело не только и не столько в сюжете, не в драме, не в саспенсе, – в темпе повествования, который читателю, воспитанному на американской традиции жанра, мягко говоря, непривычен. Темп этот весьма и весьма нетороплив. Фабула разворачивается плавно и неспешно; от этого, прямо скажем, становится еще более жутко.
История, рассказанная «шведским Стивеном Кингом», начинается с притчи и происходит на фоне всех оттенков серого: море, небо, камни острова Думаре, где некогда приносились человеческие жертвы, а ныне слышатся неясные голоса, наводящие смертную тоску и толкающие на самоубийства. И вот однажды на островном маяке Ховастен пропадает шестилетняя Майя, дочь Андерса и Сесилии…
Что дальше – рассказывать, разумеется, строго воспрещается, ведь это противоречит самому смыслу жанра. Тягомотное, совсем не интенсивное действие затягивает; с каждой новой страницей, следуя за Андерсом, стремящимся разгадать загадку исчезновения дочери, читатель все больше вживается в ритм текста, и его сдержанная интонация, немногословные диалоги (как с людьми, так – разумеется - и с призраками) и небогатая на первый взгляд палитра эмоций оставляют, пожалуй, след куда более ощутимый, чем иной самый динамичный и насыщенный «экшн».
Вероника Шарова
ЧИТАЙТЕ БОЛЬШЕ РЕЦЕНЗИЙ НА САЙТЕ:
http://novostiliteratury.ru/category/chto-chitat/

Интервью
Что вы сейчас читаете? с Ольгой Зондберг
Сегодня на вопросы «Новостей литературы» отвечает Ольга Зондберг – писательница, литературный критик, автор стихотворных сборников «Книга признаний», «Семь часов одна минута», сборников прозы «Зимняя кампания нулевого года», «Очень спокойный рассказ» и других.
- Какую книгу Вы сейчас читаете?
- Текущее мое чтение составляют в основном криминальные романы, названия которых я забываю немедленно после прочтения, а иногда и в процессе. А из вдумчивой литературы – только что дочитала «О русском национализме» И. Ильина.
- Какая из прочитанных Вами в последнее время книг произвела на Вас наибольшее впечатление?
- Два тонких сборника бесед и лекций Дж. Кришнамурти и новая книга Н. Байтова «Думай, что говоришь».
- Какая, напротив, разочаровала?
- Не припомню таких.
- Предпочитаете ли Вы традиционный бумажный формат книги или же электронные устройства – букридеры и им подобные?
- Букридера у меня нет, а вообще это от содержания книги сильно зависит.