Стихи Алексея Нечая (1977-2001)
«ОН МЕЖДУ НАМИ ЖИЛ…»
 (несколько слов об авторе)

«Любимцы богов умирают молодыми»… – этот афоризм уже стал банальностью, но от этого не потерял свой сокровенный смысл.
Алексей Нечай прожил рядом с нами неполные 24 года (1977-2001 гг.). Закончил истфак Луганского педуниверситета. О многом мечтал и многое не успел. Остался сын Дима. И стихи. Свое Слово. Из этого Слова перед читателем возникает образ поэта, создавшего «трагикомическую повесть» о борьбе с жизнью за Жизнь, который был уверен, что не «имеет права падать, роптать, бояться и скучать», а должен растить «мечту размером с облака» и превращать в реальность «призрачное отраженье буйного воображенья».
Как любой художник, Алексей писал обо всем, что трогало душу, но его главная тема – как остаться человеком в той западне, что уготовила судьба.
Я клянусь остаться Человеком
В судный день, как и в любой другой.
Не отождествляться с злобным веком
Не идти протоптанной тропой…
Надеюсь, что стихи рано ушедшего поэта помогут кому-то победить невзгоды, преодолеть жизненные сложности, не потерять в себе себя.

Лариса Черниенко,
 кандидат филологических наук, доцент ЛНПУ

«ИДТИ ВПЕРЕД И БЫТЬ СОБОЙ»


Несовершенство в Совершенстве,
Единство в хаосе идей –
Всеисцеляющее средство,
Немыслимое без потерь.

Иллюзия огромной мысли
Для испытанья игрокам.
Одни вошли, другие вышли
В преображений караван.

Необъятная долина света, тиши, чистоты,
Вдаль манящая картина за пределом суеты,
Ослепляющая свежесть и желание цвести,
Умирающая тленность, наслаждение в пути.

* * *

Догорит свеча, и сознанье Солнцем
В мир родной, земной нехотя вернется.
Очертанья яви обретают силу.
По реке времен, обходя трясину,
Поплывет легко парусник бумажный,
Маленький, слепой, но зело отважный.

Впереди ветра, омуты, завалы,
Бурная вода, из камней преграды.
Но ему нельзя отдыхать на суше
Или плыть туда, где намного лучше.
Ведь удел его – к дальнему причалу
Кинуть якоря и зажечь лампаду.

Курсом на мечту следуя упрямо.
Верой в чистоту раздвигая скалы.
С морем и грозой беспрестанно спорит.
Жаждой высоты грозный свод коробит.
И пускай штормят девять дерзких валов!
Под раскат морей он дойдет к причалу.

* * *

Мы пришли из ниоткуда
И уйдем вновь в никуда…
Человек, какое чудо,
Ощутить в себе тебя!

* * *

На чёрное сукно рулетки
Я брошу фишку с меткой «ЖИЗНЬ».
Не прикрывайте кровь салфеткой,
Не прячьте Истину во лжи.

* * *

Есть в Космосе уйма Законов,
И правил в нем есть миллион.
Средь стольких внушительных сводов,
Нашел я один – он Земной.

С победным и радостным криком
Он вечно парит над Землей,
И дарит своим светлым ликом
Миг счастья и жизни святой.

Есть в Космосе уйма Законов,
И правил в нем есть миллион.
Назло всем бедам и невзгодам
МЫ ВЫБИРАЕМ ЛЮБОВЬ!

* * *

По нисходящим нитям света
Я взмою вверх, туда где жизнь.
Забуду то, в чем грешен где-то
Забуду все и время лик.

И постепенно растворяясь
В прозрачном блеске чистых проз,
В потоке Вечности купаясь…
Самообман не мой конек...

* * *

Трагикомическая повесть:
Всепринимающая совесть,
Чуть-чуть подвыпившая честь,
Фатально бешеная месть
И разгулявшаяся лесть.
Да, впрочем, всё и не учесть.

Прикосновенье к постиженью,
И в пропасть верное стремленье.
Борьбы миров извечный крест,
Фиаско, славы быстрый бег.

Ты грань меж темнотой и светом.
Между зимой и буйным летом.
Весна рожденья и рассвета.
И я люблю тебя за это.

* * *

Он вечно бегает по кругу –
Вперёд, назад и только так.
Жизнь для него – большое чудо,
Ценою, в ломаный пятак.

* * *

Наркотический сон. Синева, высота,
Мириады корон, За пределом – черта,
Упоенье всезнаньем и всечистотой.
Наслажденье иллюзий, сон, фальшь, иль покой.

* * *

Цена за знанье – ответ,
Цена за счастье – рассвет,
Цена за совесть – судья,
Но что цена за себя?

Цена за страх – пустота,
Цена за рост – чистота,
Цена за дерзость – беда,
Но что цена за себя?

* * *

Он шёл в просторных одеждах,
Не видя, как капает кровь,
И в Истину верил как прежде,
А Истина – это Любовь,

Он нёс в мир ученье и веру,
Чтоб ей наслаждалися всласть,
Но где бы он был и где не был,
Все думали, что это власть.

Он шёл как пророк и как вестник,
Но только не царь, не кумир.
В чем святости больше – в счастливых,
Иль в церкви с трезвоном кадил?..

* * *

Откуда столько силы духа?
Уверенности жар в очах,
Главенство слышащего слуха,
Низвергшего в пучину страх.

* * *

Был случай, дал он две дороги,
Но третья мне натёрла ноги.
Был случай – третий путь колючий,
Но только он рождает кручи.

Но только он рождает радость,
Побед и поражений сладость,
Но только он, собой могучий,
Случает блеск с тяжёлой тучей.

Был случай, очень нужный случай…
Своим признаньем меня не мучай,
Своей повадкою барсучьей –
По норам ползать, забыв о сути.

* * *

Мне не нужно состраданье
В дни печали и изгнанья,
Не нужна мне помощь близких,
Так же как и рюмка виски.

* * *

Не бывает ненужных людей,
Как не может быть лишних идей.
В каждом кроется замысел, свет,
Что-то скрыто, а что-то и нет.

Бесполезность – лишь фарс и урок,
Что таит откровенный намёк.
На прозрачную вечную суть:
Мы пришли, чтоб продолжить свой путь.

Мы пришли, чтоб друг друга понять,
А, поняв, счастьем мир весь объять.
Мы пришли, чтоб сказать всем и вся,
Я – есть Ты, и к тому ж Ты – есть Я.

* * *

Замри, бег времени,
Останови века, годы и минуты
Упорного стремленья
Останови, Создатель, облака,
Несущие печати поколений.


* * *

Улыбка встречного, свет Неба,
Смех звонкий, выросший из тьмы.
Прикосновение надежды,
Желанье сеять и нести.

Дарить добро движеньем мысли,
Преображать его в дела.
Какая правда, мощь и сила,
В банальной фразе – «просто так».

* * *

Проснувшись ночью, в непогоду,
Когда еще не вышел срок.
Дорогу встретил, воля строга –
Вперед за Солнцем на Восток.

Луна – я твой заблудший сын
И вечно следую один
Сквозь испытанья и преграды,
Ни наказанья, ни награды
Не требуя с богов за то…
Весь смысл – в пути, а страх – ничто.

* * *

Рвутся черти в терем смерти,
А святые – в небеса.
Так и мы с рожденья и до смерти
Рвемся вверх и от себя.


* * *

Я тихо промолвлю «Прости»,
Потом чуть погромче - «Прощайте».
Забытые ветры степи
Окутают мысль глупой байкой.

Надломится стройный камыш
Уверенности в совершенье.
О чем же ты плачешь, не спишь,
Разлука ведь – это не мщенье.

Но свет впереди всех нас ждет,
Стремленье к нему было вечным.
Я верю, что снова придет
Всё то, что терял в этот вечер.

* * *

Моя религия – рассвет
И красота открытых окон.
Полузатасканный сюжет
Порой блестит как дамский локон.

Мое богатство – Честь да Бог,
Вернее то, что был им создан.
Пускай я чем-то пренебрег,
Но отступать, уж верно, поздно.

Мое призванье, как у всех –
Идти вперед и быть собою.
Секрет весь в том, что его нет,
А тайна – завтра явь, не боле.

* * *

Черно-белый квадратно-магический шар
Под названьем Земля.
Мне претит перегар твоих злых мыслеформ,
Угасающих глаз,
Извращенных реформ
И литых метастаз.
Как понять мне твой быт, ритуалов черед,
Всеразумности блеф и ничтожность невзгод.

Как измерить, окинуть и как перенять
Всеобходность, презренья-сомненья печать.
Почему и зачем повторяется вновь
Мрак твоих лживых слов и пустая любовь,
И насколько небес поутру синева
Воплощается в сердце, она ведь жива.

* * *

Вверх по вертикали, вниз по параллели,
Мы бежать устали по шумным артериям.
Нам постыли совесть и симфонии звуки.
Мы воины племени имени Разлуки.

Пасынки прогресса, любящие шалость,
Под неверья прессом постигают малость.
Приоткрывши очи, боятся увидеть
То, что им заочно пришлось ненавидеть.

И бегут составы, и горят селенья –
Грозные шаманы ищут вдохновенья.
Только жить недолго в пустоте осталось.
Да, мы в волчьей яме, и радость – не в сладость.
Люди, проснитесь и вспомните Бога!
Ведь ведет к погибели алчности дорога.
Не сегодня – завтра взорвется досада.
Просыпайтесь люди, ведь жизнь не бравада!..

* * *

Здравствуй, мой забытый дом,
Здравствуй, долгое прощанье,
Здравствуй, радость ни о чем,
Здравствуй, первое признанье.

Ты по-прежнему так мил
Голубям и старым кошкам.
Ты, как гордый исполин,
Постаревший лишь немножко.

Перелив твоих окон
Говорит о тьме осенней.
Безнадежно я влюблен
В твое тихое веселье.

И с твоих железных крыш
Почему-то звезды ближе.
Ты так тягостно молчишь
В дни... «сравнения с Парижем».

* * *

Три дня желал преобразиться,
Забыть и бросить и простить.
Да, видно, Бог не согласится,
Коль упускает эту нить.

Три дня, три года, три столетья –
Абстрактный счет – несносный бег.
Распят на древе долголетья,
Наивно-гордый человек.

* * *

Как давно это было,
Хоть почти что вчера:
Семиверстная миля,
Расстояний извилье
Меж «сейчас» и «тогда».

Что тревожило – спало,
Что сияло – сожглось.
Ты – лекарство с отравой,
С добавлением досады.
Время – кто ты иль что?

* * *

Промелькнут расставанья,
Времен изменится оскал.
Вместо счастья – прозябанье
Вместо лжи – обоснованье
Да нелепое призванье
Вновь отпразднуют свой бал.

Слов сонета, слух бессменный,
Потребления урон.
Слишком долго, друг мой верный,
Понапрасну я берег

Хлам ненужных наставлений,
Осложнений и долгов.
Не выносит дух мятежный
Однообразно-сладких снов.

Провещает, прогорланит,
Промаячит, пропадет,
Феникс – светлое создание,
Знающий все наперед.

* * *

На ристалище, на пожарище,
Три товарища собрались.
Посмеялись и посудачили
Про коней своих и мечи.

А потом все вокруг да около,
Кто с мечом, кто с копьем.
Кто наездами, кто наскоками,
А кому – всё нипочем.

На ристалище три товарища,
Предоставили пыл свой и пар.
Так на то оно и ристалище,
Чтоб пленять распрекрасных дам.

И не важно, что три товарища,
Через миг сойдутся в борьбе,
Если выживут – кружку выжмут,
Кружку пива в пустом кабаке.




* * *

Жестокий мир на эшафот
Бросает слабые созданья.
Мудра природа, коль ведет
К преображенью сквозь страданья.

Но вот жестокости сынов
И дочерей земли убогой
Чем оправдать и как испить,
Не будучи предвзято строгой?

Что нам важнее и нужней –
Быть человеком или делом
Прикрыться лживо поскорей,
А в сущности, так неумело.

Религий мудрость и наук
В Веках достаточно воспета.
Они гласят, сипят, поют –
Цените, люди человека!

* * *

Между строчек читаю досаду
В уголках губ внимаю печаль.
Фальши маска, творенье обмана,
Вместо чувства – сплошная «мораль».

По привычке, такой односложной,
Не похожей на твердую суть,
Ты вселяешься в образ. Что ж можно
Превратить и ручей в тины муть.

Нет, не важно, ведь я не критерий,
Нет мне права судить, сам грешу.
В полумраке забытых мистерий
Выход долго и трудно ищу.

Подугасли дневные забавы,
Подрумянились Солнца бока.
Говоришь – а на сердце досада,
Понимаешь – во взгляде тоска.

* * *

Возьму упругий саксофон.
Чуть прикоснусь к нему дыханьем.
С порывом ветра в унисон
Мотив потерь лирично встрянет.

Ну, а потом все по верхам,
За шагом шаг, да в самый корень.
Как будто радости орган
Нелепой нотой был расстроен.

Возьму небрежно саксофон.
И вместе с выдохом и страстью
Воздам смятению поклон,
Хотя я петь пытаюсь счастье.

* * *

Мечта размером с облака,
К тебе спешу издалека.
А то, что ты меня не знаешь, –
Теоретически пока.

* * *

Налью беспечности бокал,
Подзакушу его улыбкой.
Кому жизнь – четкий ритуал,
Кому война, кому клубника.


* * *

Мой стиль – короткое письмо,
А Ваш размытые рассказы.
Пишу довольно тяжело,
Себе назло, ему назло
А впрочем, может так и надо.

Вы – больше, плодотворней. Но…
Не знаете о чем... И в целом...
Наверно, яркое пятно
Пренебрегает черно-белым.

Вот Ваш бы стиль и мой упрек,
Соединить в единой музе.
Тогда не будет стихослог
Испытывать разрыв контузий.


* * *

Когда так не хватает слуха,
Четкой мысли остроты.
Когда дикая разруха
Палкой бьет из темноты.

Отрешись от всех зигзагов
И превратностей ума.
Насладись же обладаньем
В храме с именем Душа.

* * *

Все катилось к чертям, даже дальше,
Ускорялся убийственный бег.
Под оваций оплот
Гуттаперчевый мальчик
Над толпой
Искупал чей-то грех.
И не ведал никто о свеченье,
Не пытался смотреть выше крыш.
Только он своим легким пареньем
Утверждал то, о чем промолчишь.

* * *

Я вызываю на дуэль
Всю черствость сердца, без остатка.
Нет радости от пустоты,
А удовольствий от достатка.

Вот только жаль, что часто нас
Соединяет только горе.
Единство, верность, песня глаз –
Набор из слов и всё, не боле.

Конечно, можно оправдать,
Коль захотеть, любую подлость.
Создать труднее, чем отнять,
А наглость выгодней, чем совесть.

Но почему-то и во тьме
Я вижу выход из туннеля,
Не сомневаясь в чистоте
Людей, в которых верю.

* * *

Зеркало привыкло знать,
Моих звонов откровенья,
Молит, просит подыскать,
Для него реку забвенья.

Чтоб не видеть этих снов,
Перечеркнутых ненастьем.
Чтобы снять с себя покров,
Лже-спасений и лже-счастий.

Не выдерживает лед
Этих резких проявлений –
То паденья, а то взлет,
То триумф, а то презренье.

Зеркало не хочет быть
Соучастником стремленья
В неизведанную высь,
Сквозь года и озаренья.

Ведь разбиться суждено.
Сможет ли восстать, не знаю,
Кто так долго ждет того,
Чего сам не принимает.


* * *

Я не имею права падать,
Роптать, бояться и скучать.
В ночи в подушку тихо плакать,
И своим видом докучать.

Молчать, когда безумье в силе,
Смотреть в себя как в идеал.
Быть завистью и быть «уныльцем»,
Нет, не могу, коль слово дал.

Игрой иллюзий наслаждаться,
Быть слабым даже в пустоте.
Перед глупцом исповедаться –
Как молиться в суете.

Жить потребленьем не сумею,
А мщеньем – даже не смогу.
Движеньем жить как откровеньем,
Играя в крупную игру.

* * *

Пусть я верю в игры света,
Авантюру, жизнь, и где-то,
На краю своей судьбы,
Я скажу: «Жизнь впереди!»

* * *

Я клянусь остаться Человеком
В судный день, как и в любой другой.
Не отожествляться с злобным веком.
Не идти протоптанной тропой.

Я клянусь остаться патриотом
Чести, совести и веры в красоту.
В испытаньях видя лишь работу,
Не менять реальность на мечту.

Я клянусь быть верным Созиданью,
В расставаньях не ища себя.
Не желать надежды на прощанье.
И пореже вспоминать об «Я».


«НЕТ ВЛАСТИ НЕПОБЕДИМЕЙ, ЧЕМ ЛЮБОВЬ»

Ты заполняешь целиком весь мир,
И он от этого становится прекрасней.
Я не люблю чуть глупое – «кумир»,
Ты – всё сейчас, звук радости и счастья.

Благословенен миг тот и тот день,
Когда я встретил в темноте пустых скитаний,
Твой лик, что возродил огонь во мгле,
Разрушил страх и поглотил страданье.

Что большего у жизни мне просить?
Ничто, ничто не льстит мой взгляд отныне,
Лишь ты и твои милые черты,
Лишь ты одна, и ни на йоту боле.

* * *

Ты самое большое счастье
И нескончаемая боль.
Тебе подвластно всё –
Нет власти,
непобедимей,
чем Любовь.

Ты не приходишь, а влетаешь,
Внезапностью своей разя,
Лазурным светом наделяешь
Того, кто заслужил тебя.


Хвалу воздам святым потокам,
Не чувствам, состояньям душ,
К высоким поднимусь истокам,
И встречу Солнца дивный луч.

* * *

Твое имя – шумящий тростник,
Блеск ручья и лазурный гранит.
Оно всё говорит про себя,
Твоё имя – как слепок с тебя.

Оно чисто и светло весной,
Летом дарит прохладу, зимой
Наполняет теплом хладный дом,
Твое имя – слиянье с огнем.

* * *

Глубина твоих глаз так чиста,
Глубока и рассветно маняща.
Шорох моря, азарт, облака,
Откровенье души говорящей.

Ты глаза на секунду закрой,
Так пуста та секунда-разлука.
Затопи, унеси за собой
Мощным светом тотального звука.

* * *

Когда замолкли трели жизни,
Остались лишь пустые звуки.
Во сне Вы призрачной явились
Из тех холодных грёз разлуки.

* * *

Не вспоминай о будущем, забудь,
Твои волненья не прибавят, верно, силы.
Наверно, этот день ужасно длинный,
Изменит жизни и признаний лейтмотив.

Хотя ищи сама, коль легче так,
Когда понадоблюсь – зови, но только честно.
Моя натура для тебя как пальцев пять известна.
Что честь одним – другим лишь мишура.

* * *

Любовь по разнарядке,
И жизнь по продразвёрстке?
Я пробовал не раз –
Увы, не по плечу.

Любовь по разнарядке
Похожа на заклёпки…
Когда мне больно, я убийственно молчу.
Когда мне больно, я темнее тёмной тени.
Я зло борюсь со всеми и с собой.
Удел мой – «серость», но - какой ценой!

* * *

Порой так хочется, простуженным толпой,
Вас обрести, забыв про одиночество.
Вы женственности дух, родившейся весной,
И слишком недоступное Высочество.

Вы первое напоминанье дня,
Так радостны и так обворожительны.
Вы – мудрая усмешка бытия,
Идущая, скорее по наитию.

Созвездья неизведанного блеск,
Окутаны Вы дымкой своей тайны.
Вы – к жизни неподдельный интерес,
Так благородны и необычайны.

Порой так хочется, простуженным толпой,
Вас встретить. Так наивно хочется.
Но, к сожалению, мой путь иной.
Я слишком часто выбираю одиночество.

* * *

Я не хочу, чтоб стали Вы привычкой,
Зачем всё глупо проживать опять.
И вспоминать о радости безличной
Сейчас не время – время создавать.

Своим поступком холодно-жестоким
Враз можно сокрушить Эдем.
Самодостаточность. Быть одиноким
Придется выбрать. Прав был Диоген.

* * *

Зачем такая преданность, зачем восторг, обман,
Зачем судьбы истерзанность и этот балаган.
Зачем все ярко-красочно, когда вокруг темно,
Зачем несут шампанское, коль на столе вино.

И стоит ли подыгрывать и образ создавать,
И маски быстро скидывать, а новые искать.
И эта жадность властности – почти что беспредел,
И просто аж до ясности, что чувства не у дел.

* * *

Пламя сожженных мостов
Алым закатом редеет.
Больше не будет тех слов,
Что в сильный холод согреют.

Пламя мир спалит дотла
И не оставит кореньев.
Сплавится, сгинет весна,
И возвратится забвенье.

* * *

Плавность движения, тихость страданья,
Странная смесь, доброты с покаяньем.
Нежность порыва, наивное сердце.
Только печаль, от которой нет средства.

Снова и снова жизнь верно, осудит,
Знаю, тебе нелегко в жизни будет.
Только среди верениц испытаний,
Улыбка твоя уничтожит страданья.

* * *

Иссине-карие глаза,
Меня, прошу, Вы не плените.
Да, сердце Вы обворожите,
Но разум помнит узы зла.

Испепеленная душа
С колен не раз уже вставала.
А потом «былая рана»,
Слишком долго заживала.

Не бередите до поры,
Не стройте из надежды были.
Меня Вы лучше бы забыли,
Прекрасные осколки мглы.

* * *

Обопрись о руку. К звездам этой ночью
Вслед за караваном вечной красоты.
Поступью Богов, жаждой непорочной,
Мы уйдем, оставив на столе цветы.

Станем мы волною чистого блаженства,
Четкостью идеи, яркостью судьбы.
Ты узнаешь легкий привкус совершенства,
Я на миг оставлю шаткие мосты.

И пускай несутся в царство созиданья,
Два его огня, две его слезы.
Опираясь на руку, так как нас позвали,
Вслед за караваном Вечности Любви.

* * *

Вдохнови чистой мыслью своей,
Унеси в запредельность улыбкой.
Душу теплым дыханьем согрей,
И исправь то, что было ошибкой.

Как мне в чудо поверить? Прости,
Не могу рассказать, тяжко болен.
Не случайно скрестились пути,
Ты – болезнь, наслажденье мечтою.

Обретение в счастье без лжи
И стремление вверх, единенье.
Отречение от суеты,
И горенье в небесном пареньи.

* * *

Пусть я пройду для Вас как мимолетный сон –
Ведь Вы не первая,
В последних Вам, увы, нет места тоже,
Зачем напрасно лгать, нет, не влюблён,
Быть может, этим Вы мне во сто крат дороже.

Не тешьтесь глупыми мечтами,
Всё равно, цена им – грош,
Есть жизнь, зачем мечтанья?
Тем более, для Вас они давно
Несут одну печаль и лишние страданья.

Не верьте в правоту моих речей,
В сиянье глаз не верьте, умоляю,
И спите тихо, не тревожа дух ночей,
Когда Вас вижу, сам себя не понимаю.

Останьтеся собой, не лгите мне –
Я Вам не нужен, как и свету темень,
Зачем гасить искры нетленный кремень,
Когда он может принести рассвет.

Я ухожу, забудьте, все прошло,
Да, впрочем, ничего и не случилось.
Не дай, Господь, познать мне Вашу милость,
Я лишь молю – забудьте всё Моё.

* * *

Сны наяву – разбитые созданья
Пристанище не могут отыскать
Ни в пропастях, ни в безднах подсознанья,
Ни в памяти, несущей юность вспять.

Вы мой увядший грех, мое же наслажденье
Вас не спешу забыть, не жажду вспоминать.
Возможные миры игры воображенья,
Вы многолики, но есть имя Вам и стать.

То запахом волос опалите жестоко,
То низостью врага введете в тихий гнев.
Наверно, без меня, рождающего строки,
Вы будете одна, как перст.

* * *

Плутовка деланной улыбкой
Граниты стойкости крушит.
Попавши в сети пташкой дикой
Очередной сеньор «побит».

Очередная заварушка
На бале розовой мечты.
Шуршанье платья, шаг воздушный,
Сеньора, как мне Вас найти?

В ответ – наивно-дерзкий почерк,
Улыбки тонкая печать:
Манеры Ваши цвета осени,
Сеньор, не стоит докучать!

Мое ж призванье – буйность лета,
Безумие весенних грез.
Хочу быть в радужность одета,
А не прослыть «Мадам всерьез».

* * *

Оставь след пальца на окне,
Заиндевевшем от мороза.
Оставь след теплоты в душе –
Застывше-колкой, как угроза.

Стараясь спрятать нашу грусть,
Мы от восторга воскресаем.
Хотелось так сказать: «Вернусь»,
А рок гласит: «Не обещаю».

С дорогой странник разделит
Наивно-прошлые сомненья.
Он сам себя благословит,
Лишь завершится наважденье.

* * *

Твой голос ласково-далекий
Навеет радость светлых дней.
Живет в нем дух твой одинокий,
И пряный запах тополей.

В нем свежесть утра, звук капели,
Задор, тоска, да и еще
Мотив, что слышим, верю, всеми.
Но только как понять его?

* * *

Скажи, скажи, ты не победа,
Не обладания обман,
Не позолоченное кредо,
Не разрушающий дурман.

Скажи безмолвно, тихо-тихо,
Что нет безоблачности, прихоть –
Желанье славы, и почёт
Уж в проигравших наперёд.

Скажи, а впрочем, нет, не надо,
Слова, как жгучая досада.
Останься тайной и мечтой.
Неиссякаемой собой.

* * *

А трепет ваших чувств, что пена –
Исчезнет, толком не родясь.
Зачем, скажите, непременно,
Хотите вы свободной стать?

Когда в вас нету постоянства,
Да Вам оно и не к лицу.
Мадам, не следует казаться –
Внемлите сердцу и уму.

* * *

Мне б лебединой верности испить,
Чтоб верным быть себе в своих деяньях.
И чтоб врагов, как братьев, полюбить,
И позабыть тяжелое «страданье».

Услышать б вереска тернистый аромат,
Заполнивши забытые побеги.
Он вновь научит доброе творить,
Душе он подарует избавленье.

* * *

Бархат Ваших чистых взглядов
Бередит шальную кровь,
Исцеления отраду, панацею от досады,
Без намека на браваду
Нахожу в них вновь и вновь.

Дух мятежный, неспокойный,
Вы сумели одарить
Наслаждением покоя.
И при этом не пленить.

И шальные ветры страсти
Вы не стали призывать.
Просто искренним участьем,
Время вы пустили вспять.

Просто, в этот странный вечер
Так заманчиво легко.
От заката нашей встречи,
Этой веры в ни во что.

* * *

Который день – как ей ни лень.
За мной бродит твоя тень.
Но от нее и свет милей,
И одиночество теплей.

* * *

Создатель, знай, в Тебя я верю.
И только об одном молю,
Убереги от боли и потери.
Ту женщину, я за неё стерплю.

Пошли мне беды, прегрешенья и ошибки,
Боль, козни… И врагов ко мне веди.
Пусть путь её, далекий или близкий,
Не будет черным кругом – счастьем одари.

Улыбка ослепительным рассветом,
Пусть озарит чело её, прогонит грусть и страх.
Пока могу дышать, поверь же в это,
Готов за все платить и точно знаю как…

«ОБЛАКА, РИСУЮЩИЕ НЕБО»

Вы видели, как плачут змеи,
Как разрываются сердца.
Как стонет от своих мучений
Земля. И стону нет конца.

Вы слышали, как воют горы
В тиши ночей своих оков.
Вы слышали, как гибнут розы
Под цитаделью сапогов.

Вы чувствовали те страданья,
Что мы несем своей Земле,
Так не юродствуйте, горланя:
«Слепа стихия, дело в ней».

Войну себе мы объявили,
И не понять уже нельзя:
Коль джинна смерти запустили,
Так уж пеняйте на себя...

* * *

Призрачное отраженье буйного воображенья,
Унесет куда-то вдаль, закружив. Опять миндаль
Опьянит своим цветеньем, чистым светопреставленьем.
Упоенье забытья чуть ожившего огня,

Позабывшего разлуки.
Гаснут свечи… Стихнут звуки…
Сон проходит. Солнце. Май.
За окном цветет миндаль.

* * *

Астры – белого рожденья непогасшие костры.
Воплощение смиренья перед морем суеты.
Тихо-тихо вдруг напомнят про тепло в ее руках.
И про первые мгновенья, и про небо в облаках.

* * *

Витиеватые узоры
Плетет проказница зима
И под крещенские морозы,
Застывшей красоты занозы
Привидится души весна.

* * *

Где не престало утруждаться
Ненужной фальшью и борьбой,
Где просто можно удивляться
И наслаждаться добротой.

В краю том все мои желанья
Построили себе дворец.
Он рвется к Солнцу мирозданья,
Под музыку родных сердец.

Там мой рассвет, мои затменья,
Безбрежность, счастья берега.
Ребенка перевоплощенья
И страстной юности дела.


Там есть еще необъяснимость,
Загадка, тайна или рок,
Быть может, и несовместимость
Переплетения дорог.

На стеклах – неземные розы –
Узоров снежных эпатаж.
Зима. Крещенские морозы.
Застывшей вечности пассаж.

* * *

Веточка вербы – пушистый зверек.
Возможно, напрасно твой цвет я берег.
Конечно, другому послужишь ты дому,
Более теплому и дорогому.

* * *

Из другой реальности постучался в двери
Голос твой, что праздничный,
Жизнью не растраченный…
Прелестный звук свирели.


Растревожил тучи он стонущих обид.
Не своей могучестью, не победной сущностью,
А души певучестью возрожденье мнит.

Распахнувши светлое от лучей окно,
В небо крикну слова два, что таил давно.
Отряхнувши дождь и снег раненых ночей,
Облачусь в блеск радости бесконечных дней.

* * *

Тихий луч большого света,
Тишины застывший ход.
Ветер севера с рассвета
До заката. Хмурый свод.

* * *

Беспорядочный хаос свой бег убыстряет,
Белый снег, прокружив круга три или пять
Превратится в пригорки сугробов опять.

Станет массой единого льда,
Быть снежинкой – сплошная игра.
Затаившись же, можно успеть
Сохраниться, отсрочивши смерть.

Человек, твой полет так высок,
Твоя синь – совершенство и Бог.
Ты добьешься, сумеешь, дойдешь…
Если в мутный сугроб не войдешь.

* * *

Небо в звездах, небо во сне,
Так манит и тянет к себе.
Небо в золоте и серебре,
Небо в таинстве и огне.

Небо счастья откроет полет,
Дух слиянья за мною идёт,
Дух раскаянья и красоты,
Дух величия дерзкой мечты.

Небо в звездах с собой позовет,
Я б вошел в литургию тех звезд
В тихий шелест ласкающих грез…
Только «Но» высотой во весь рост.


* * *

Обожаю дождь под вечер,
И тем более весной.
Дождь размоет то, что ветер
Разносил весь день с собой:
Боль, печали и обиды,
Грязь мостов и мостовых,
Злость, которую не видно,
Но с которой труден дых.

Бейте капли переливом
По копне густых волос.
Небо плачет тихим взрыдом,
Значит, Боги жаждут слёз.
Значит, вновь рожденье жизни
Смоет страх с лица людей.
Дождь давно уж мне не нужен.
Но прошу - «Приди скорей».

* * *

Бей, гроза, по пустым переулкам,
Заковыркам и тайнам души.
Бей, гроза и залей всё. Наутро.
Я проснусь и начну снова жить.


* * *

Облака, рисующие небо,
Вновь зовут в дорогу, где б я ни был.
Облаков торжественный полет
Мне указывает путь вперед.

Если трудно станет, в помощь ветер
Прилетит, он знает все на свете.
Он развеет горечи потерь,
С ветром мы друзья. Иди смелей.

Исцеляющий поток воды священной
Смоет с тела раны. Сокровенный
Тех потоков яростный полет,
В них мой дух от боли отдохнёт.