8 августа

Весь  Запад  в  тучах,  в  тучах  весь  Восток,

            звук  канонады  бьёт  меня,  как  ток.

            Летит  снаряд…  Давай,  давай  левей,

            подальше  от  меня  ты  воздух  взвей,

            подальше  –  где  ни  пашен,  ни  домов,

            где  нет  могил  ни  дедов,  ни  отцов.

            Ты  ничего  не  должен  разрушать :

            вещает  так  сама  землица - мать.

Ты  просьбу  должен  чуточку  понять  –

ни  я,  никто  не  хочет  умирать,

никто  не  хочет  даже  малых  ран.

Но  ты  летишь,  летишь,  как  ураган…

ЖИЗНЬ   И   СМЕРТЬ

Вдох.

         Ещё…

                    А  выдоха  –  нет,

аль,  может,  мне  показалось…

И  спит  отец  летами  согрет,

одолевая  усталость.

Но  вдруг : не  след  от  снов  или  лет  –

гримаса  боли  и  муки,

и  выдох  предсмертный…

                                             Я  лучше  б  ослеп,

чем  видеть  навеки  разлуку.

О,  боже,  как  горько!

                                      Уже  никогда

отец  не  поднимет  веки…

Заплачь  же,  как  небо,  сам  Кара - Даг,

магнолии  сердца  в  Бельбеке.

Пусть  слёзы,  как  лодки,  морями  плывут

и  к  устью  не  тихого  Дона,

и  чайки  летят,  забыв  про  уют,

целуя  ветер  бессонный.

Отец  на  спор  переплыть  любил

и Дон,  и  морские  проливы…

О,  синь  над  морем,

                                   дай  же  мне  сил,

чтоб  не  завыть  сиротливо.

Над  морем  синь  нежна,  глубока,

нежнее,  чем  над  горою,

такое  бывает  раз  на  века,

не  после  –  перед  грозою.

Темнеет  чуть  синь…

                                   И  мне  легче  чуть-чуть

и  волны  совсем  присмирели,

и,  несмотря  на  кромешную  жуть,

поют,  словно  плачут,  свирели.