Стихи Луганских поэтов

Геннадий Сусуев
ПОСЛЕДНИЙ СНЕГ

Последний снег на первый не похож -
Нет радости, и даже, удивленья
На правду не похожа, вовсе, ложь -
Сплошное испытание терпенья.

Последняя и первая любовь.
Они совсем, ни капельки, не схожи.
Одна в глаза нам целится, не в бровь.
Другая – просто женщина на ложе.

Но, первую, убейте, не вернуть.
Не отыскать тот заповедный остров.
Она металл, что называют ртуть.
Не удержать, а отравится - просто.

Казалось бы – и эта благодать!
Как говориться, «нет плохой погоды».
Но, извините, не умею лгать.
И сочинять не научился оды.

А где же та? Она была и нет.
Ту би? Нот би? Подброшу вверх монету.
Такой вот за зашекспиренный сюжет.
Шуршит в кармане, а монеты нету.

Нет ничего, и некого винить.
От корабля остался только остов.
Ты говоришь – связующая нить?
Стал островом давно уж полуостров.

***
Скрипят опять качели.
Или ребенок плачет?
Весна от Боттичелли.
В наряде от Версачи.

Проснулись абрикосы
Опомнились сады
Вновь вышли малороссы
Сухими из воды.

Пьянящие напевы.
Мир сделан из слюды.
Ах, боже, что за девы!
Похоже – жди беды.

Разбита вдрызг дорога.
И, задыхаясь жутко,
С упрямством носорога
Торопится маршрутка

Котов и кошек вопли.
Соседи белят стены.
Лишь старый дуб,
как гоблин,
Не верит в перемены.

ПОДМАСТЕРЬЕ
Видно век пребуду в подмастерьях
Исправляя Мастера стихи.
Застилаю мастеру постель я
Гуталином чищу башмаки

Никогда не выучить науки!
Что поделать – я же от сохи.
Мне давно его приносят внуки
Править гениальные стихи.

Я не мастер, что же вы хотели.
Дарят мне на праздник по рублю.
Он Маэстро - делает свирели.
Я в них только дырочки сверлю.

ПРОРОК
Явилась ночь. Нахмуренные лица
Я попросил – мне кофе завари.
И замолчал из страха повториться.
И удалился в поисках зари.

Я посетил неведомые страны,
Пил из ручья, тяжелую как ртуть,
Где, надо мной глумились великаны,
В недобрый край, указывая путь.

Там изучил две тысячи наречий,
Пророкам, птиц переводил язык,
Пронзительный, как пение картечи.
И даже львов постигнул злобный рык.

Я говорил без словаря с судьбою.
И соглашались небо и трава.
А, вот теперь, беседуя с тобою -
И не найти мне нужные слова.

Александра Фрольченкова (1953-2022)

     Замок из дождя

Нам зонтик крышею служил,
А стены были из дождя.
В том замке добрый Ангел жил,
Объединив с тобой меня –
Там две души в одну слились,
В одну судьбу переплелись.

   Светлая грусть

Снова тучи сгущаются.
Скоро будет гроза…
Все когда-то кончается
(Надо правду сказать).
Это старая истина –
Все проходит, увы.
Мы останемся близкими,
Но не вместе, пойми.
И не стоит печалиться –
В нашей памяти пусть,
Как и в сердце останется
Только светлая грусть.

Уже не лето

Уже не лето – осень золотая.
С грустинкою в глазах, слезу роняя,
Гляжусь, как в зеркало, я в звездное окно:
Мечтаю… И все чаще вспоминаю,
Что было и прошло давным-давно.

Елена Руни

ОДА ПРЕСНОЙ ЛЮБВИ

Три бокала — коктейль, что зовётся любовь.

Три бокала — возьми и попробуй любой...

В первом — шампанского жёлтые искры.

— Лёгкий, фривольный, весёлый и быстрый,

Голову он лишь немного вскружит —

Наутро — чуть грустно, но хочется жить.

Водка в другом — одуревшая страсть.

Дымно и душно, и сладко упасть.

Разум исчезнет, и кровь закипит —

И долго потом мне не хочется пить...

В третьем — вода. Ну совсем ерунда!

Пресная, скучная эта вода.

Что за коктейль? Не бодрит он меня.

Но без него не прожить мне и дня!

пропащей душе

Возникшая из прошлого,

С рассветом, поутру, —

Печальная, хорошая —

Застыла на ветру.

На нитке лета бабьего

Росинкой, чуть дыша —

Не сильная, не слабая —

Пропащая душа!

Напуганная стужами,

Озябла и дрожит:

Несчастная, ненужная,

Стремящаяся жить!

А солнышком согретая,

Стихи начнет писать

И вновь умчится с ветрами —

Кого-нибудь спасать...

***

Взахлеб глотать осенний ветер,

Чуть горький от листвы и дыма,

Спокойно жить на этом свете,

Не называть тебя любимым,

Не подбирать для оправданья

Ни слов, ни слез, ни вдохновенья,

И не томиться ожиданьем,

И не бояться отрезвленья,

И с наваждением простится,

И оступившихся простить,

И никогда не ошибиться,

И никого не погубить.

Стать равнодушной, нелюдимой

И не сгорать от тайной страсти,

Глядеть, как улетает с дымом

Мое безоблачное счастье...

***

От тебя ухожу

В никуда, в неизбежность.

Из глубин твоих глаз —

Незнакомых, нездешних;

Из кольца твоих рук —

Не срослось, не сложилось;

Из всечасных разлук,

Где и малость как милость;

Из тепла твоих губ,

От обид леденея,

Ухожу. Ухожу!

Если только сумею...

Владимир Спектор

* * *
Пыль динамитна, земля не нарядна.
Времени тень – над трубой заводской.
Быль позабыто легка. Ну и ладно.
Сердце не в клетке, в груди под рукой.

Быль не легка, но так быстро забыта…
Быстро, легко. И ни мысли вослед.
Эхо не памяти, а динамита.
Буквы… Слова… Ничего больше нет.

* * *
«Остановка Вылезайка» - говорила в детстве мама,
И трамвайное движенье громыхало позади.
Позади уже так много – за горами-за лесами,
За небесными холмами тает эхо «выходи»!...

Тает эхо дней воскресных, парка Горького виденье,
Замирающий в пространстве незабытый перестук.
То трамвайный, то сердечный сквозь судьбу и день весенний.
Остановка Вылезайка, где казалось: время – друг…

* * *
По ходу пьесы, где маршрут судьбы
С автобусным маршрутом схож,
Где всё от «вдруг» до «если, да кабы»,
Вокруг да около – «не трожь»!

Не трожь, не бойся, хоть пекут глаза,
Ведь в этой пьесе ты герой.
Маршрут проложен прямо в небеса,
Где первым может стать второй.

* * *
Мои пластинки всё ещё звучат.
Уже не разлюблю. Они во мне.
«Сияла ночь. Луной был полон сад»…
Как хорошо… Но речь не о луне.

Мелодию уже не изменить,
Пластинка крутится, поёт труба.
Дорога длится, превращаясь в нить.
Играет джаз. А, кажется, судьба.

* * *

Тёплый ветер, как подарок с юга.

Посреди ненастья – добрый знак.

Как рукопожатье друга,

Как улыбка вдруг и просто так.

Жизнь теплей всего лишь на дыханье,

И длинней - всего лишь на него.

Облака – от встречи до прощанья,

И судьба. И больше ничего.

* * *

Всё своё – лишь в себе, в себе,

И хорошее, и плохое.