Владимир Конев

Рай

Вечерний бриз принёс прохладу в Балаклаву,

Щекочут звёзды тополей вершины,

Вдыхает город тёплых трав приправу,

Морская рябь дельфинам гладит спины.

Устав за день, цикады умолкают,

Спят кипарисы, зачарованные краем,

Проходит жизнь, но многие не знают,

Что это место Бог считает раем.

Века, лежащие в пыли

Закатился февраль за подтаявший след,

В пятнах снега уж нет в нём былого азарта

Излучает подснежник фарфоровый свет,

Истекая бесшумным потоком марта.

Генуэзская крепость прогрела бока,

Море пишет на скалах узорами быль.

У природы пространство впадает в века,

В Балаклаве века – придорожная пыль.

Балаклава

Весел, добр, но, не святоша,

Так похожий  на Гавроша, 

Город мой.

Морем весь пропах, солёным,

Полем, солнцем пропечённым,

Вечностью от старой башни,

И вином. Вином домашним.

Киев, Винница, Полтава

Для него всего лишь дети.

И зовётся  Балаклавой

Город трёх тысячелетий.

Кадыкая

Века текут через края
 Громадой 

Балаклавской чаши.

Посёлок есть – Кадыкая, 

Не знавший слов:

«Чужие», «наши».

Здесь было

Множество племён,

Почивших на добытой славе,

И даже римский легион
 Своим богам

Молился в храме.

Татары, турки,

Тавры, греки.

Здесь Генуэзский 

Консул правил.

Кто жил на землях

Этой Мекки,

Благословлял её и славил.

Старый капрал

В баре «Капрал»

Прибранный зал, свечи.

Снова танцует
 Звёздное танго вечер.

Оловом будто

Залита бухта

Светом луны.

Старый капрал

На мундире надраил

Все галуны.

Два музыканта 

Тихо поют

О несбывшемся счастье,

Зуммерят тихо

Фужеры с вином,

Говоря о прошедшем.

Вновь интернет 

Обещает награду, 

Счастье нашедшим, 

Древние башни

Мудро молчат,

Мол, подождём…

Счастье кому-то –

Каплей росы,

А кому-то – дождём.

Улочки в шорохе лет

Кончился лета бег,

Время в своей колее.

Осени талый снег, 

Первых сосулек колье.

Ветра холодная длань

Гладит уснувший Айя.

Силе ноябрьской дань –

Северная ладья.

Крепость в мурашках войн,

Улочки в шорохе лет.

Маленький город мой, 

Древней церквушки свет.

Крик

Балаклавские сопки, вверх бегущие тропки, 

По камням ручейками, изменчивым курсом.

Балаклавские вина, в изумрудах долина.

Бочки шумно хмелеют, налитые суслом.

Балаклавы картины – море, горы, дельфины,

Где-то дух Куприна на солёном причале,

Балаклавы старушки, тёмный дворик церквушки.

«Вы все проданы оптом» – мне чайки кричали.

*   *   *

Отряхнув с себя пыль веков,
 Башни ртами глотали туман.
 Скалы слушают моря зов.

Город им под охрану сдан.
 Гальки слышен на пляже хруст,

Небо, словно  окон проём.

На пригорке церциса куст
 Колдовским вдруг вспыхнул огнём.

Это древнего города звуки,

Это древнего города краски,

Моря синего тёплые руки

Дарят скалам прибрежные ласки.

Седина подснежников

В седине подснежников

Стынет март,

Солнца луч
 Гравирует льдинку,

Югом в лето

Объявлен старт,

Мыс Айя
 Начал снега линьку.

Море греет 

Бока о камни,

Облако в небе –

Белым клевером,

Март открыл

Ещё шире ставни, 

Крылья чаек 

Не режет севером.

Сентябрьский исход

Ветер пылью пустынь
 Шлифовал Балаклавские дворики.

Маслянистые капли инжира

Падали в травы.

Провожали в дорогу
 ресторанчиков столики

Уезжающих из Балаклавы.

Сезон вина

Раскраснелся на скале плодами кактус,

Запах сусла в узких улочках так крепок –

В городок опять явился старый Бахус,

Чтобы с осени весёлый сделать слепок.

Винной пеной облака на небе тают,

Что-то шепчет тихо в бутылях «Пино» –

Балаклавцы по привычке отдыхают,

Пьют прохладное домашнее вино.

Завивается вино в волшебный кокон,

Бочки клёпкою трещат, но им всё мало.

Уронила паутинка лёгкий локон,

Винограда кисть серебряною стала.

*   *   * 

От ударов веков,
 И горячих мечей,

Превратившись в огарки

Потухших свечей,

Свою вахту несут,

Над судьбой издеваясь, 

Генуэзские башни

Стоят, не качаясь.

Неприступны в боях, 

Неуступчивы в спорах.

Через кладку камней

Слепо пот через поры.

Балаклавы история

Тихо сочится, 

Укрепляя в нас веру,

Освещая нам лица.

Сколько трав не цвело,

От безводья иссохнув, 

Сколько лучших людей
 Здесь погибли, не охнув.

Жаль, что мы не такие,

Нам протест как обуза.

Мягкотелыми стали,

Словно в море медузы.

Сон Балаклавы

В полупрозрачный сердолик

Из невесомого тумана,

Вписался в Балаклавский лик

Обыденно, не без обмана.

И крепости размытый контур, 

Скроивший осень из листа,

Взлетел над городом

Как Кондор,

Защитник древнего креста.

Ночь задыхалась в красках света,

И Генуя подпишет пакт, 

А город спал, несла карета

Его на итальянский тракт.

Чембало

Городу в бороду, времени снег.

А фатуму мало,

Город стоит три тысячи вех,

Имя – Чембало.

Бухта из символов вылила веру,

Крепость не помнит первого боя.

Город всегда побеждал Химеру 

Славы не ради, а ради покоя.

Память сметала веков извержения,

Гавкнули мины морозной ночью.

Прямо, напротив, на пике сражения,

Стрелы кольчугу рвут в клочья,

                                       рвут в клочья.

Хранитель

Предан замшелый утёс,

Крепость всегда не спит.

Словно священный пёс,

Он Балаклаву хранит.

Море запляшет канкан,

Ветер проглотит соль.

Вечность у старых ран

Мягко залижет боль.

Имперская кровь

Вымораживала ночь боль.

Город жил, но не мог заснуть.

Как слеза выступала соль, 

Всё хотелось её смахнуть.

Не показывал город спин

Тем, кто рушил подданных кров.

Севастополь Екатерины сын, –

В нём течёт имперская кровь.

Русская Троя

Один!

Но явно стоит двух.

Он – на плечах России соболь.

О нём в Европе

Славный слух.

А имя? Имя  – Севастополь!

Посвящается 

последним дням обороны Севастополя

Детства горсть

На руинах города.

Блик войны

На немецкой каске.

В этой чёрной свече из холода

Света нет,

Нет тепла, 

Нет ласки.

Задохнулись окопы в крике,  

В жажде крови фашисты

Не могут напиться…

Тридцать пятая

Батарея в бою –

Живые и мёртвые в строю –

До конца готовы все биться.

На стыке.

Это было,

А это случится.

09.04.2014

Как вы посмели!?

Шепчет Одесса-Мама:

"Как вы посмели!

Дети мои сгорели!

Дети мои сгорели…

Мелко дрожит губа,

Высохнуть слёзы успели…

Киев! Твоя вина!

Дети мои сгорели!

Дети…  сгорели…

Что ж, ты не каешься, Киев –

Мать-одиночка?!

Тысячи злобных Виев

Вышли майдановской ночью.

Что ж, Вы не плачете, Мама!?

Как Вы посмели!?

Внуки Ваши сгорели,

Внучки… сгорели…"

Малая Россия

Время над городом

Колется холодом,

Страхом, мечом.

Ночью сверчки

Не звонят больше Господу…

Он, не причём.

Кровь на обочине, 

Жизнь укорочена

Градом в июле.

Войны убить

К сожалению, нечем, –

Нет такой пули.

В Киеве злоба, 

Кто-то у гроба…

Малая Россия –

Теперь Новороссия.

Конь на дыбы.