Юрий 

ПОЛИССКИЙ

*        *        *

Я из века двадцатого родом,
 из Победы в Великой войне,

из утрат. Потому год за годом
 боль чужая не гаснет во мне.

Я из правды и лжи сверхдержавы,
из падений и взлетов ее,
что сплетением горя и славы
 через сердце проходит мое.

Из ракетно-космической тайны,  
из обычности дней трудовых.
В новом веке со мной не случайно
 интеграл и лирический стих.

В двадцать первом, свернувшем обманно
от истоков моральности вспять,
 не могу, не хочу и не стану

камертон своих чувств изменять. 

И рубцами покрытое снова
стонет сердце мое на бегу.
Я живу, спотыкаясь о совесть.
 А иначе я жить не могу.

*        *        *

Над травами склонились росы,
 верша извечный свой обряд.
 Стрекозы хором стоголосым
 мажорный утверждают лад.

Тропа лесная меж деревьев
уводит, тайнами маня,
к давно пустой сторожке древней,
 забывшей отблески огня.

В потоках юного эфира

ночные гаснут фонари.
Красавец август правит миром
 на крыльях утренней зари.

А в искрах изумрудной пены

в лучах ромашки полевой
Богиня -  Женщина Вселенной
 встречает день рожденья свой.

*        *        *

В огненном подсолнуховом поле,
 окружённый нежностью земной,
 позабуду о сердечной боли,
 что не разлучается со мной.

О друзьях и недругах забуду,
о долгах, тревогах, суете,
 о нечастых праздниках и буднях

о не покорённой высоте.

О дорогах, временем сокрытых,
но до ностальгии дорогих.
Будут в равной мере позабыты
 обе Музы: Интеграл и Стих.

Позабыв о радости и горе,
наконец, поверю в чудеса.
В огненном подсолнуховом море
 торжествует высшая краса.

Всё забуду, магией пленённый, 
растворяясь в сказочном огне.
 Только сердце бьётся учащённо,

на твоей пульсируя волне.

*        *        *

Есть неразгаданный секрет
давно написанных творений,
пришедших через сотни лет
 в мир новых чувств и отношений.

Под парусами облаков
 то грозовых, то снежно-белых,
 избегнув временных оков, 

явились тайною несмелой.

И день за днём, за годом год
 мы в вечном поиске ответа.
 А время, набирая ход, 
 уносит старые секреты.

 Чтоб таинства высокий свет
 звучавшего когда-то слова
 свой неразгаданный секрет
 донёс до поколений новых.

И странники былых веков,
 иных эпох и настроений
 под парусами облаков
 плывут в безмолвие мгновений.

*        *        *

Встает заря, и тени убегают.
Звенит капелью юная роса.
Мой новый день привычно зажигают
 еврейской женщины прекрасные глаза.

Они со мной от первого мгновенья -
Весна Судьбы и высшая краса.
 Глаза любви, тревоги и терпенья –

еврейской женщины прекрасные глаза.

В них боль утрат и мудрость вековая,

и нежность, и весенняя гроза.
 И окрыляют, силы придавая,

еврейской женщины прекрасные глаза.

Мне не забыть минуты горькой самой,

когда, утратив веру в чудеса,
закрыл я, навсегда прощаясь с мамой,
 еврейской женщины прекрасные глаза.

Встает рассвет на солнечной планете -
высок и чист, как девичья слеза.
И смотрят из глубин тысячелетий
 еврейской женщины прекрасные глаза.

*        *        *

Мы возникаем из тумана
 и возвращаемся в туман.

За годом год дорогой странной

людской шагает караван.

Никто не знает, где начало
и окончание пути,  
Но, сквозь потери и усталость
обречены вперед идти.      

Хоть каждый индивидуален,
поток всеобщий однолик.
И в одноликости банальной
 любви и гнева тонет крик.

Но всем становится больнее,

когда в бессилии одно
 из общей связки, леденея,

вдруг отделяется звено.

 И рвется жизненная лента,

как распадается струя.

Звучит прощальностью момента
 тревожный голос бытия.

*        *        *

Среди ветров и гроз на жизненной арене,
где гонка день за днём, где злость и толкотня,
стремясь постигнуть миг и существо явлений,
 я оступался вдруг и падал у огня.

И не хватало сил для нового движенья,
хотя струился свет родного маяка.
Но воля высших сил дарила восхожденье
на бесконечный круг незримого витка.

И я вставал опять, чтоб в гонке этой дикой
не оступиться вновь и с круга не сойти. 
 Встречая ночь и день арены многоликой,

лишь одного хотел: свой прежний путь найти.

Чтоб поскорее ночь рассыпалась дождями,
 чтоб восходящий день явился на волне.

Я был и в этот раз услышан небесами,

хоть слабый голос мой терялся в тишине.
  

Рождался новый день, и в глубине  Вселенной 

звезды далёкой свет, что угасал во мгле,
 взметнулся, вспыхнул вдруг, и, вырвавшись из плена,

направил свой полёт к проснувшейся Земле.

 И заалел рассвет, и на земном просторе

средь тысячи дорог открылась и моя.

«Изломанный челнок, я снова брошен в море»
 навстречу всем ветрам и грозам бытия.

*        *        *

Люблю я однокурсников своих,

с которыми старею понемногу.

И у Судьбы прошу, прошу для них

здоровья на грядущую дорогу.

И пусть дорога длится без конца,
 спокойной лентой вьется год за годом,

и наполняет радостью сердца

друзей моих под мирным небосводом.

И рядом пусть на солнечном пути
шагают внуки, правнуки и дети,
чтоб вместе было радостней идти
 по жизни на бушующей планете.

Уходят дни, их не остановить,
 и тают в бесконечности бездонной.

Но встреча заставляет отступить

неумолимость этого закона.

И снова с шевелюрой голова,
и жизнь не перепахана годами,
и шепчет он красивые слова
 сокурснице – своей прекрасной даме.

Будь славен, символ счастья: «Ты и Я»,
 что жизни не дает промчаться мимо.

Мы снова вместе, милые друзья

студенческой поры неповторимой.

*        *        *

Годы входят и властно и строго.
И всё чаще в осенние дни
вспоминаю былые дороги,
 где и как проходили они.

Вспоминаю манившие дали
и барьеров искусственных вал.
Сколько сил понапрасну забрали
 недоучки, что правили бал!

Вспоминаю былые потери
на оставшемся в прошлом пути.
На пути, что тогда не измерил,
 а повторно уже не пройти.

Но с любой, пусть далёкой, утратой
 не могу примириться никак.

Ах, какою высокою платой
 каждый шаг добывал, каждый шаг!

Вспоминаю товарищей прежних,
 что в краях чужеземных давно.

Как, друзья, вам в просторах безбрежных?
 Мне вас, к счастью, забыть не дано.

Вспоминаю. И мысли, как кони,
не уставшие рвутся вперёд.
Помню каждый в извечной погоне
 за годами умчавшийся год.

Снова новою далью болея,
 одного лишь хочу, чтобы к ней -

к этой дали путь не был длиннее
 всей оставшейся жизни моей.

*        *        *

Какой ты – далекий потомок,
властитель грядущих времен?
По-прежнему sapiens Homo

и в жизнь безоглядно влюблен?

И так же с крылатой мечтою

живешь от утра до утра,

и с песнею дружишь простою - 

подругой любви и добра?

В потоке стремительных суток,
где плавятся ночи и дни,
найди небольшой промежуток:
 в эпоху мою загляни.

Узнай, как тревожно мы жили,
желая достичь высоты,
как страстно и нежно любили,
 и помыслы были чисты.

Но путь наш тернист был и зыбок

под флагом лихих площадей.
Мы столько свершили ошибок
 во имя безумных идей.

Причины деяний, истоки

из толщи событий добудь.

Сумей, мой потомок далекий,
 понять изначальную суть.

И время нас сделает ближе,
 сжимая столетья в года,

хоть я никогда не увижу,
 не встречу тебя никогда.

*        *        *

Весенний дождь пронёсся и угас,
 и каплями упал на дно бокала.

И одиноко музыка звучала,
 как старый отыгравший контрабас.

Потом от солнца откололся луч
и, отразившись, пересёк границы,
 где белые взлетающиептицы

вдруг превращались в стаю чёрных туч.

Бокал пьянел от тонкого вина,
приятного и лёгкого, как тени.
А лепестки изысканной сирени
на землю осыпались после сна.

И под внезапно вспыхнувшую трель,
ещё не потерявший вдохновенье,
Он торопился каждое мгновенье
 мазками уложить на акварель.

А за окном вечерний бог бродил,
сирень в саду неспешно отцветала,
и луч сжимался в глубине бокала,
 и день, как праздник, тихо уходил.

___________________