Владимир 

СПЕКТОР

***

Время меняет адрес,

среда переходит в четверг.

Мир, май, июнь - потеряны календарём.

Визитки прошлых героев

под ветром – то вниз, то вверх.

Вниз, без виз, где время кричит: «Старьё берём!»

Кажется – всё внезапно,

но время смеется в ответ.

Память ищет на свалке своё барахло.

Время меняет адрес,

но нет его, нет его, нет…

И поле вчерашних снов быльём поросло.

***

Эпоха непонимания,

Империя недоверия.

Не поздняя, и не ранняя -

Бесконечная империя,

Где хищники пляшут с жертвами,

То с левыми, а то - с правыми…

Где нужно быть только первыми

И правдами, и неправдами.

***

«Натюрлих», Савва Игнатьевич,

«Розамунда» плачет, смеясь.

Маргарита Павловна, увы...

Меж количеством и качеством

Нарушена временно связь.

Куда ни глянешь – «рука Москвы»...

Савва Игнатьевич, «фюнф минут»!

Мы идём из войны в войну.

«Не для радости жить нам». Ну, что ж...

Горько там, и не сладко нам тут –

На пути из страны в страну.

Только ты, друг, как прежде, хорош.

Даже когда «с утра – за дрель».

А помнишь - перитонит...

Снова средства нелепы, как цель.

Савва, это душа болит.

***

Завтрашние события

оставим на завтра,

Вчерашние события

остались в прошлом.

Может, любовь обернется

козырною картой,

Жданно-нежданной,

не пошлою и не ложной.

«Завтра» придёт, подмигнув,

усмехнувшись «сегодня»,

Случайной поэзией

переменив прозу.

Сможет ли время от этого

стать чуть свободней?

Ответа не знаю. Но знаю,

что есть козырь.

***

Двойные стандарты. А, может, тройные…

И даже не прячется фига в карман.

Враньё — как экзема. Как жизнь — аллергия.

И кажется, тот, кто не пьян, всё же пьян.

А если не пьян, то считает нетрезвым

Тебя и меня, всех, кто слышит враньё…

По сердцу стеклянному будто железом

Ведут и ведут, и долдонят своё…

 ***
 
В своих безбожных небесах
«Шестидесятники», устав от волейбола,
Поют Булата, слушают «Спидолу»,
Читают. Женя, Роберт и Андрей…
Но небеса — темней, темней, темней.
И мрак предательством пропах.
 
Внизу всё тот же неуют.
Чапаевцы, как тени в пыльных шлемах,
Плывут куда-то с капитаном Немо,
И с косами — не ангелы стоят,
И не понять — кто прав, кто виноват,
И что там у костра поют.
 
Ломают памятники в дым,
И те, кто в небесах, понять не могут,
Зачем, куда, в какую путь-дорогу
Собрались те, кто, перепутав след,
Осваивают тот и этот свет,
Где страшно мёртвым и живым.

***

Где-то на окраине тревог,

Где живут бегущие по кругу,

Вечность перепутала порог,

И в глаза взглянули мы друг другу.

Черствые сухарики мечты

Подарила, обернувшись ветром

В мареве тревожной маеты,

Где окраина так схожа с центром.

***

Тёплый ветер, как подарок с юга.

Посреди ненастья – добрый знак.

Как рукопожатье друга,

Как улыбка вдруг и просто так.

Жизнь теплей всего лишь на дыханье,

И длинней - всего лишь на него.

Облака – от встречи до прощанья,

И судьба. И больше ничего.

 * * *
Не выкорчевываю корни — извлекаю.
Любовь и дружбу не делю, не вычитаю.
Читаю мысли, что считают — повезло.
И умножаю, умножаю, умножаю
Печаль и слёзы на удачи. И не знаю,
Как вывести за скобки боль и зло.
 
Гармонию и алгебру не разделяя,
Я цену правды познаю — не вычисляю,
И степень милосердия ценю сильней.
Есть план решения, но нет пока ответа,             
И доказательств теоремы тоже нету.
И длится, длится извлечение корней.

***

Отболев, появляется снова.

Разрывая планету на части,

Вслед за делом бросается слово,

И становится призраком счастье.

Свет распался на части света,

Мир с войной говорит несмело.

Есть вопросы, но нет ответов.

И до них – никому нет дела.

** *
Внутренним зрением вижу то, что уже не отнять –
Памятник Далю, вышка на Демёхина 25…
Лугань, Инженерный корпус и заводская труба…
Нет, мама, нет, я не горблюсь. Стала горбатой судьба
 
Нет, прилететь не смогу я. Закрыт наш аэропорт.
Выбрать судьбу другую? Не знаю. Ведь это не спорт…
Внутренним зрением вижу, будто я сам – интернет,
Солнце над нашею крышей, долго смотрю ему вслед…

***

На окраинах воздух свежей,

На окраинах дышится легче.

Там «Ещё», позабыв про «Уже»,

Беззаботно шагает навстречу

Дню и ночи, не думая впрок,

Кто удачливей – принц или нищий?

Тот – не близок, а тот – не далёк...

Ну, а воздух – действительно чище.

***

Принимаю горечь дня,

Как лекарственное средство.

На закуску у меня

Карамельный привкус детства.

С горечью знаком сполна -

Внутривенно и наружно.

Растворились в ней война,

И любовь, и страх, и дружба…

***

«Больше дела, меньше слов,

До свиданья, будь здоров!» -

Так отец повторял, я смеялся,

а время летело…

«До свиданья» сменилось, увы, на «прощай».

В неизвестность отъехал последний трамвай.

Больше, всё-таки, слов и печали.

Такое вот дело.

А на фотках – улыбки, и взгляд без тревог,

Машет шляпой с трибуны смешной полубог,

И «Ура» отвечают, шагая не в ногу,

колонны…

Больше дела, - отец напевал, - меньше слов,

Я не спорю, допеть эту песню готов,

И пою. Только привкус у пенья

нежданно солёный.

***

- Всё хорошо. Только небо сердито,

Гром, как внезапный разрыв динамита

Или как эхо ночной канонады…

- Может быть, хватит, об этом. Не надо…

- Всё хорошо. Только дождь без просвета.

- Это преддверие бабьего лета,

Дальней зимы и мужской непогоды…

- Капля за каплей, за годами годы

Всё хорошо, - повторяю я снова,

Мальчик из прошлого. Дедушка. Вова...

***
Учусь ничего не ждать, тем более, не просить.
Время поставит печать, времени тонкая нить
Свяжет прочней, чем слова, дело, судьбу и мечту.
Компот – на потом, сперва горькую правду прочту.
 
Горечь поможет уйти от красоты – пустоты,
С ней не всегда по пути, но с нею судьба – на «ты».
Ждать и просить ей не впрок, надо привычки менять.
Горечь сквозит между строк в каждом ответе на «пять»…
   

***

Не хочется спешить, куда-то торопиться,

А просто – жить и жить, и чтоб родные лица

Не ведали тоски, завистливой печали,

Чтоб не в конце строки рука была –

В начале…