От хорея мы бодреем

ЮННА МОРИЦ

* * *

Скорость света - сперва, скорость звука - потом,
Звук - за светом, что с ним ни выделывай!
Искра Божья не гаснет во мраке густом, -…
Можжевеловый куст, можжевеловый...

Можжевеловый - может велеть изнутри
Сила высшая, тайна созвучий:
Можжевеловый - дважды в строке повтори,
Заболоцкий, небесно живучий!

Световых миллиарды космических лет
Проживает, что с ним ни выделывай,
Заболоцкий, пронзительный русский поэт!
Можжевеловый куст, можжевеловый...

Можжевеловый куст, можжевеловый куст, -
Искра Божья небесно пылая,
Дрожью лет световых долетела до уст,
Заболоцкого уст Николая!

* * *

От хорея мы бодреем,
Слог хорея – не слабак.
А ещё зовут хореем…
Шест погонщика собак!

Мчатся тучи, вьются тучи,
Это – Пушкина хорей,
Это – шест его озвучен, –
Два хорея словарей!

Дал название хорею,
Ритму пляски круговой, -
Сообщить вам честь имею, -
Грек с весёлой головой!

В ритме пляски бесподобен
Круг хорейских главарей:
Терек воет, дик и злобен,
Это – Лермонтов, хорей!

Ехал грека через реку,
Здесь – хорейская строка,
И спасибо скажем греку
За хорейство языка!

БРОДЯЧАЯ СОБАКА

Ночной провинции узор.
Угрюмый запах рыбных бочек.
Бессонницы лохматый почерк …
Мой расширяет кругозор.

В дыре пустынного двора
Котята лужицу лакают
И пузыри по ней пускают,
Как человечья детвора.

На голом рынке за углом
Лежит пустая таратайка,
Там копошится птичья стайка
В арбузе ярком и гнилом.

Под крышей пляжного грибка
Сижу с бродячею собакой,
И пахнет йодом и салакой
От бесподобного зевка.

Несется в небе сателлит,
Собор во мраке золотится,
Бродячий зверь не суетится,
А рваным ухом шевелит.

Он дышит ровно, сладко, вслух,
Невозмутимо. И похоже,
Его бездомный крепкий дух
Здоров - не лает на прохожих.

Как будто морде шерстяной,
Чье бормотанье бессловесно,
Уже заранее известно,
Что и над ней, и надо мной,

И над чистилищем залива
Зажжется что-то в вышине,
Отвалит жизни ей и мне
И всё разделит справедливо!

* * *

В раннем детстве, ночью, разбудил меня
Неземной фонтанчик синего огня,
Искрами кружился он на одеяле,…
Неземные вести молча в нём сияли.

Божий одуванчик, изнутри дыша,
Трепетно живая в нём была душа, –
Вестью бессловесной обращён ко мне,
Дал он знать, что завтра будем на войне.

Вестью бессловесной, я не знаю – как,
Дал он знать, что будет уничтожен враг,
Дал он знать об этом, сказочно искрясь,
Излучая светом неземную связь.

Как туман, растаял он перед лицом,
Я помчалась, плача, к матери с отцом,
Оба целовали слёзы, что на мне, –
Я сказала: завтра будем на войне.

Завтра нас бомбили, крыши запылали,
Выбитые окна спали в одеяле, –
Прижимаясь к стенам, люди шли за хлебом,
В городе военном пахло чёрным небом.

Неземной фонтанчик синего огня
В раннем детстве, ночью, разбудил меня
Вестью бессловесной, трепетной душой, –
Этот в искрах синих столбик небольшой.

От него остался негасимый след
Вести бессловесной, где ни звука нет, –
Только Чувство Бога, только детства гений –
Тайный узел связи высших откровений.

Вестью бессловесной, я не знаю – как,
Он сейчас явился, озаряя мрак
И секунд за двадцать сообщая вкратце,
Что войны не будет, если не сдаваться.

* * *

Пушкина старшая дочь умерла в нищете, от голода,
Блок сгорел на пожаре отсутствия воли к жизни, –
Такова История наша, где физически перемолота…
Великая роскошь, которая не подлежит дешевизне.

Перемолотое физически, однако, не истребимо
В нашей священной памяти, где океаны горя, –
Воля к жизни вернулась к Блоку – посмертно, бессмертно, мимо
Девушка шла, которая пела в церковном хоре.

Пушкина старшая дочь до сих пор на отца похожа,
Хотя умерла в нищете, от голода, в прошлом столетье, –
До сих пор её пушкинский лоб, пушкинский взгляд и кожа
Неистребимы!.. В рай попадают голодные дети.

Кто-то считает Россию пустыней цивилизации,
Но эту пустыню рвётся захватывать постоянно,
Кончая свои походы в исторической канализации!..
А в пустыне одно из растений пьёт молоко тумана, –

Такая добыча влаги – технология очень высокая,
В небе на синей бумаге пишутся лучшие строки,
Танцуют планеты, звёзды, млечные соки чмокая
На Млечном пути, танцуют Земля и времён потоки.

Пушкина старшая дочь до сих пор на отца похожа
В нашей священной памяти, где океаны горя,
Где воля к жизни вернулась к Блоку – бессмертно, как воля Божья,
И девушка шла, которая пела в церковном хоре.

Поэзия