Эмилия

ПЕСОЧИНА

АНГЕЛЫ ОСЕНИ

Красные ангелы поздней осени
Покрыли крылами медно-огненными
Белый свет, перешедший в алый.
Прежде зори, когда вставали,
То видели лишь золотое в синем.
… А нынче в бордовом стоят осины.
Кленовых вершин салют прощальный.
У ангелов осени совещание.
На ветках они затихли. Думают
О том, как жить, когда задуют
Печальные ветры последний проблеск
Углей листвы как волшебный пропуск
В прозрачную суть молчащего парка.
Зелено-рыжие космы панков
Больше не в моде. Лишь стрижка наголо.
Рыжим заполнены канавы.
Красные ангелы не приемлют
Отсутствия цвета. Красят землю
В кармин и сурик, греют крылами,
Чтоб сохранить осеннее пламя.
Но на горизонте зима и холод.
Omnia transit. Всё проходит.
Древняя мудрость царя Соломона.
Но натиск снежного ОМОНа
Пугает трепещущую стаю.
Красные ангелы в небо взлетают.
Сливаются с темною зарею.
Белое красные листья скроет.
Серое вместо яркой просини.
Мир покинули ангелы осени.

* * *

Холодная осень по рощам шагала,
Сметая с ветвей перепуганных галок,
В зарю тополя и березы вонзала
И надвое тучей восход разрезала.
Сиреневый воздух туманами плакал.
Сдвигался на шлюзе заржавленный клапан,
И в тёмную воду тела окунали
Затерянной стаей баржи на канале.
А рядом шоссе наполнялось страстями
Разгонов, обгонов, влекло скоростями
К востоку водителей и пассажиров,
Вздуваясь лиловой натруженной жилой.
Вперёд, к горизонту, река параллельно
Дороге текла, постепенно алела,
И горстка над ней пролетающих уток
Тревожную весть отсылала кому-то.
Повсюду блестела рассветная влага,
Мосты покрывая коричневым лаком.
Сверкала колонками автозаправка.
…И всё это было не очень взаправду,
Как люд в небесах на картинах Шагала.
Холодная осень по свету шагала,
по свету зари, по лучам и по тучам.
Листва облаков налетала на кручи,
И листья метельно летели в канавы.
Баржи замирали в объятьях канала.
И проблески солнца в рембрандтовском стиле
Неспешно глубины воды золотили.

ОСЕННЯЯ КОШКА

На черной сверкающей лаком машине
Сидела роскошная белая кошка,
Следила, как желтые листья спешили
Занять всё пространство над мокрой дорожкой.

Машина стояла, как важная личность,
И стеклами строго на кошку глядела,
Но кошка себя ощущала не лишней
В пейзаже и очень спокойно сидела,

Себя, без сомнения, к месту считая
На безукоризненно чистом капоте.
Встревоженных листьев бумажная стая
Внизу суетилась растерянной почтой.

А кошка приклеилась белым конвертом
К машине, любуясь своим отраженьем
На гладкой поверхности, морщась от ветра
И от надоевшего листьев круженья.

Пушистая пригоршня снега на лаке,
Она прикреплялась посланием зимним
К осеннему сумраку на «Кадиллаке»
В пижонских штиблетах из классной резины.

Лежала как плат недовязанной шали,
Средь хрома и никеля томною девой.
А листья шуршали, шуршали, шуршали…
А кошка глядела, глядела, глядела…

Предвестником первого нежного снега
И с кошкой в связи завершением темы
На фоне машины и темного неба
Почти отцветали в саду хризантемы.

ПОСЛЕДНИЙ ПИКНИК

В осеннем привкусе вина
Немела нота листопада.
Переливалась желтизна
Через чугунную ограду.
Ее ажурность переняв,
Вилась тропинка от калитки
Меж пожелтевших влажных трав,
Где сонно двигались улитки.
Берёзы лик печально ник
Под гнётом золотого цвета.
Вдали готовился пикник
Последним отголоском лета.
Седою горечью дымка
Оглохший воздух был приправлен,
И три кленовых мотылька
Спускались медленно и плавно
В ладони медной тишины
У края просветлённой рощи.
Две журавлиные струны
Разорванный неслышный росчерк
Переплетали в небесах.
Плед у подножья косогора
Краснел, и снулая оса
Глядела в глубину кагора,
Стремясь к рубиновому дну,
И застывала, недвижима,
Прильнув к прозрачному вину
Крепчайше-нежного отжима.
Шёл незамысловатый пир.
В стаканах красное светилось.
И каждый молчаливо пил
За жизнь,
Надежду,
Божью милость…

СМЕНА КРАСОК

Небо цвета турмалина.
Осень перьями павлина
Расцветила скучный пруд
И продолжила свой труд:
Разбросала на зеленом
Янтари и яшму кленов.
А сиену и краплак
Расплескал себе на фрак
Малахитовый шиповник.
Аметистами терновник
Украшает желтизну.
Вечер неба глубину
Затянул уже лиловым.
Час назад рыжеголовый,
Стал агатовым каштан,
И осыпался шафран
С веток тоненькой берёзы.
На траве погасли росы.
Сепией окрашен пруд.
Тлеет предзакатный трут.
Меркнут золотые блики.
Меднооки, свечелики,
Липы свет последний льют.
Осень.
Ночь.
Деревья.
Пруд.

СМЕНА ВРЕМЁН

Всё жёлтое спешило вон!
С уходом осень торопили…
Летели вниз плюмажи крон.
Обрывки бус кровоточили.
Дожди без устали строчили
Сквозь дыры в тучах… Ор ворон
Крепчал по темноте и силе.

Холодный небосвод мертвел,
Не ясный разуму и глазу…
На обессилевшей траве
Забытые блестели стразы,
Как будто буковки из фразы,
Чей смысл в безумной голове
Утерян навсегда и сразу.

Метался золотой листок
Уже запретною валютой…
Век осени почти истёк,
И вслух считали ей минуты...
Огонь прощального салюта
Взлетел…
Погас…
И точно в срок
Вошла зима
Светло и люто.

ПОРА

Пора падения каштанов,
Пора полета грустных стай...
Пари над городом устало,
Мой нежный странник, и прощай.
Прощай несмелые причуды,
Прощай любви печальный крик.
Прощай мое желанье чуда,
Прощай, мой милый, не кори...

Нарисовала осень листья
На раме синего окна.
Пора! Вечерняя молитва
За облака вознесена.
Молись о нас в небесном храме.
Оттуда голос твой слышней.
Молись о милости над нами.
Молись, мой милый, обо мне...

Благословляя наши встречи,
Перо на память оброни.
Я нарисую этот вечер
И звезд прощальные огни.
Пари на точечном пределе
Ичезновенья темных стай.
Пора...
И птицы улетели...
О, милый мой ,
не улетай!..

ЗОЛОТАЯ ФИЛОСОФИЯ

Осень вязью да курсивами,
По заре – птицами,
Вечереющими ивами
По воде писана...

Вне наскучившей материи –
Просто так – мыслями,
Облаков летящих тенями –
Бывшими листьями...

И такая каллиграфия
В росчерках озера...
Замирающая грация...
Графика осени...

Ей в небесном предисловии
Должное воздано...
Золотая философия
Света и воздуха...

Если до заката дожили,
Значит, быть вечеру...
А философ ли, художник ли
Пишет про вечное...

Всё, что небом зашифровано,
Знаемо только им...
Божьим ангелом даровано
Пёрышко тонкое.

Не по-ангельски скрипучее,
Точное, строгое...
А художнику отпустится
Многое...
Многое...

НЕ СМЕЙТЕСЬ

Печаль печальнее, дождливее дожди,
Туман туманней... Ах, не смейтесь! Это осень...
Клён с головой подстреленного лося
Краснеет рваной раной на груди...
Не смейтесь!
Скоро темно-алое зальёт
Всё поднебесное, пока еще живое,
Такое жарко-медно-огневое...
Да, это осень...
Вам не жаль её?

Почти сожжённую листву ее волос?
И рук мятущихся заломленные ветви?
Землистой мглою не гасите свет вы
Её богатых янтарями слёз!
Не смейте!
Ей сегодня нужно отыскать
В полях потерь все драгоценности былого...
Как милосердно найденное слово
«забвение»!
Как пыточна «тоска»!

Позвольте пламенем охваченной прильнуть
К желанным залитым небесностью озёрам
И тонущим в озёрном небе зорям!
Влететь на ярких крыльях в глубину!
Не смерти –
Жизни я для осени прошу!
Над раненым огнём не властно право силы!

Ах, сколько нынче красного на синем...
Ах, уходить пора, а я шуршу... шуршу...

ДУША В САДУ

О, как озвучен диалог
Следов стопы с листвою...
Здесь не пройдешь, не чуя ног.
Напротив, чуешь вдвое
За шагом шествующий шаг,
Как шёпоты пластинок...

И отрешается душа
От всей земной рутины,
До оглушённости шуршит
Шершавыми листами,
И в смуглой замшевой тиши
Шушукаются тайны.

Как хорошо ей слушать высь,
Вершинный шум и рокот...
И даже ветра хищный свист,
Переходящий в клёкот
Дождя в темнеющем саду
Душе моей отважной
Не страшен.

С шелестом в ладу,
По желтизне бумажной
Неспешно шаркает крыло,
И шорох перьев слышен...

О, как ей пишется светло
Меж облетевших вишен
И размышлений старых груш
О будущем и прошлом...

Она пристрочивает грусть
К дождю прозрачной прошвой
И всё вбирающею мглой
Прилежно строчки сушит.

...А небо звездною иглой
Сшивает лист и душу.

__________________
© Эмилия Песочина