Лев РЯБЧИКОВ 

Между радостью и грустью -

Верных семьдесят шагов.

От истока жизни к устью -

Точно столько же кругов, 

Поворотов, перевалов, 

Впадин, пропастей, высот.

Но рассвет свой вымпел алый

По ним быстро пронесёт

И отдаст его закату, 

Чтобы тот его занёс

На закатные плакаты

И в девичий сон берёз.

Всё до изумленья просто

В том, что сталось за века:

Только-только был подростком,

Глядь - уж с клюшкой старика.

Знать бы, сколько до заката

Суждено пройти шагов?

Ты представь себя солдатом

В окружении врагов...

***

Осень века...

А может быть, осень веков?

Все приметы давно примелькались:

Стало больше везде стариков,

Дольше времени 

тянется старость.

Человечество стало старей...

Стало трудно подняться со стула,

Даже чувствуя, как из дверей

Сизым холодом потянуло.

Не подняться, хоть слышно: в саду

Разломал кто-то нашу калитку,

Не подняться, хотя и грядут

Запустения и убытки.

Без присмотра останется сад,

Где в сторожке поселится ветер,

Где на тёмных деревьях висят

То ли яблоки,

То ли планеты.

Зябко кутаясь в пёрышки крыл,

Будет Ангел бродить по тропинкам,

Как, бывало, и я тут бродил

В мокрой куртке

и волглых ботинках. 

***

Последний шорох листопада...

И сразу юный снегопад

Перемахнул через ограду

И побледнеть заставил сад.

Как первый парень на деревне -

На шашни всякие мастак,

Он прилипал ко всем деревьям,

Простынки расстилал в кустах.

Перинки кинул на скамейки...

Настолько разошёлся он,

Что ворона с его семейкой

Враз в белых превратил ворон.

Пуховую напялил шляпу

На кнехт печальный у реки.

К скульптурам юношей приляпал

Грудей девичьих бугорки.

Настроил всех шалить и бегать,

Снежками греть тех, кто озяб,

И допоздна катать по снегу

Широкобёдрых снежных баб.

А баловник, покончив с делом,

Махнул назад через барьер,

Оставив все деревья в белом,

Слепящим свежестью белье.