* * *
Как могут стихию стихи обуздать?
Они затевают со смыслом вражду,
Когда начинают слова надевать
На вольницу чувств звуковую узду.
Но как не писать, когда сердце открыто
Всем ветрам Вселенной, не зная защиты?
В нем спектр ощущений почти непрерывный:
Там ядер движенье и судорожь жизни,
Покой мирозданья, волнения века,
Гармония смерти и страсть человека, -
И атом, и космос соседствуют вместе.
Из кома у горла рождается песня.
И бьются напевы в сердца человечьи,
Крича о проблемах и новых, и вечных,
Людей будоража: «Не спите, вставайте!
Лишь в общности сила! Идите, решайте!»
Как учит нас опыт и старый, и новый:
Большому деянью предшествует Слово,
И если случилось великое где-то,
В истоках свершенья ищите поэта.
Слова – отголоски стихии – звучат
Как слабое эхо, как песня.
Но грому подобен их грозный раскат,
Когда он стихии – предвестник.

 ОДИНОЧЕСТВО

Небо с землею в процессе соитья,
Сеется влага на стылый газон,
Где под дождем, в стороне от укрытья
Пес равнодушно свернулся кольцом.
Замкнутый контур в житейском потоке.
Стынет под струями пес одинокий.

 КРЫМУ

Когда доверился объятьям
Давно желанных берегов,
Одетых в призрачные платья
Быстролетящих облаков,
И можешь им уподобляться, -
Не надо слов
Когда отдался поцелуям
Морских настойчивых валов,
Целительным упругим струям
Одной из жизненных основ, -
Не говори о чувствах всуе,
Не надо слов.
Когда ж лишен той ласки нежной,
Но связь жива, -
Тогда любви,
Тоске сердечной
Нужны слова.

* * *
Камни, когла-то в срцветьях блистали,
Моря лишившись, бесцветными стали.
Серые камни водою омою, -
Дивную гамму расцветок открою.
Спутник мой верный, давно мне известный,
Видится серым, неинтересным.
Если ж любовь заструится из взгляда, -
Уйма сокровищ окажется рядом.

* * *
Под колонною вокзала
Утром две старушки
Примостились и прижались,
Хилые, друг к дружке.
Делят завтрак меж собой:
У одной в кулечке
Крошки хлеба, у другой –
Крошки творожочка.
И щепоти дряхлых рук
В медленном движенье
Корм клюют то там, то тут
С согнутых коленей.
Рот беззубый не спешит
Проглотить ту малость. –
Это все, что им за жизнь
От страны досталось.

* * *
«Купите мыльце! На хлебушек нету…
Купите мыльце!», - и слышно слезу.
Я часто вижу женщину эту,
Когда домой через рынок хожу.
А вон другая с протянутой кружкой.
А вон еще на коленях стоит…
Так вся страна стоит побирушкой
На паперти мира, забыв про стыд,
С рукой, протянутой белому свету:
«Купи нас, Запад! На хлебушек нету…»

* * *
Увидеть правду сразу – не дано.
Мы к истине приблизиться сумеем,
Когда муть чувств опустится на дно
И прошлое представится яснее.
Потом вы нас оцените, потом,
Когда исчезнет наше поколенье,
Создавшее Гоморру и Содом
Из русского извечного стремленья
К добру и правде, к Богу – на земле,
И жаждавшее так поверить чуду,
Что от посулов  в жажде  захмелев,
Поверило, что так оно и будет.
А вы, уйдя от этого безумья,
Вы заново отстроите свой дом
В спокойном мире, ясном и разумном,
И на пороге сядете потом
В досужем и неспешном размышленье
О нас, о нашем времени лихом.
И вдруг наплывы странных сожалений
О той поре прикатят к горлу ком
Тоски о нашей общности, о дружбе,
О том, что дом ваш только вам и нужен
И друга не касаетесь плечом
В порыве коллективных возбуждений
В кольце перед пылающим костром
Сердец, зажженных общею идеей.
И вас опять потянет в общий дом.
Потом вы нас оцените, потом…

* * *
Смотрите в милые глаза,
Себя в них растворяя,
Смотрите в милые глаза,
Как смотрят в окна рая.
У входа в эти небеса
Любовное крещенье,
Исповедальная слеза
И ваше всепрощенье.
И если в громыханье слов
Затмится солнце взглядов,
Не отпускайте прочь любовь
Отчалить безоглядно.
Сомкните светом молний-глаз
Враждующие тучи,
И слезный ливень смоет грязь,
Отраву слов гремучих.
Смотрите в милые глаза,
Без устали смотрите,
Светло ли там или гроза,
Ведь вы – любви смотритель.


* * *
Куда бежать? В какие страны?
В какой земле, в какой норе
Сидеть, зализывая раны
От нашей жизни окаянной,
Что верховодит постоянно
В нас обучающей игре?
Какие пересечь границы?
Где ждут бесплатные сыры?
И ты стремглав за Синей Птицей
В другие, лучшие миры
Летишь в надежде приземлиться.
Осел. А там другие лица,
Другие правила игры,
Другой язык, другие вехи,
И жизнь разительно нова,
А ты – ребенок-неумеха,
Лишь изучающий слова.
И снова маяться изволь
И получать от жизни раны,
А ветер вольности желанной
Их раздражает постоянно
Неся на них чужую соль.
И в результате ясно станет, -
Когда уже потратишь жизнь, -
Что лучше было б к ранам старым
Родную землю приложить.