Владимир Мантуш 

* * *

Губительный дым папирос
в несчастье – целебный нектар.
Мужчину терзает вопрос:
– любимая, разве я стар?

Скандальное кушанье – чай.
Вкусил, и, ей-богу, с тоской
выплёскиваю невзначай:
– да здравствует мир и покой!

… Расту. Понимаешь, расту;
(спасибо хорошим стихам!);
отсюда – отпетый хвастун,
поэтому – признанный хам.

Конечно, мы разные, но
союзник любви – компромисс;
и думать о смерти – грешно
и несвоевременно, miss.

Воспитанная суетой,
воспетая Музою, ты –
напрасно шумишь красотой
и жжёшь за собою мосты.

Разбитая чашечка – мне,
нежданному гостю – цена.
(– По чьей, дорогая, вине,
уже не летает она?)

Твоя колокольня – набат
неопровержимых обид…
А люди нормальные спят.
А город огнями горит.

Свирепствует ночь… И пока
мы вместе – от нас не уйти…
Из всякого ли тупика
мы выход умеем найти?

* * *

Если воет метель за окном, и пыхтит самовар в избе,
если сердце неистово бьётся, но годы своё берут,
если наша разлука надолго, но тянет – к тебе, к тебе, –
я живу ожиданием встречи, а это – нелёгкий труд.

Западня – не ловушка! Геройство – не подвиг! – Скажи: кому,
благородный паломник неволи, согласен могилу рыть,
Чтобы, вдруг, ненавидя себя, и не вдруг, ненавидя тьму,
Всё хорошее, лучшее даже, кому-то взамен дарить.

Ты и я: тишина и стихи! Ты и я: красота и бред!
«Ты и я» превращается в «мы» – и любя, и страдая, и…
Мы расстались. И – что? Мы расстались – и нам – приговором лет –
мне, мужчине, наверное, – память, а женщине – слёз ручьи…

Я листаю судьбы календарь, закрывая глаза на всё:
на январскую стужу, на импортный чай, на свою тоску…
Мне известно одно: я – Овен, а живу, как большой осёл, –
потому и пою очевидное горлом небритых скул.


* * *

Непокорную, вредную, – лишь бы какую! –
возмущённой, обиженной, – лишь бы какою! –
в непролазные сумерки уволоку я,
и, скорее всего, далеко-далеко я.

Восхищаясь шедевром безумия – внемлю
отголоску мечты; и без тени смущенья:
– Эй, захлопывай книгу! Спускайся на землю!
Я достоин вниманья! Я жажду общенья!

Нас сближают стихи, и, наверное, это
придаёт мне весомость и делает имя.
Но, к несчастью, ты любишь какого-то Фета,
а куда интереснее Мантуш Владимир.

И пускай тишину нарушает пичуга,
и пускай докучает капризной невесте, –
лишь вдали от себя мы находим друг друга,
и тем самым всегда неожиданно вместе!