БЭЛА ИОРДАН

Верхняя Бавария

Горят багрянцем клёнов башлыки,

веселый хор пичуг разноголосит,

и, скинув с ног цветные башмаки,

на цыпочках крадётся в город осень.

За ней ложатся жёлтые стежки -

на желтый цвет объявят нынче моду, -

рябит вода, и уток утюжки

старательно разглаживают воду.

И рвутся листья в свой последний час

по наущенью ветра-доброхота

покинуть ветви, чтобы только раз

познать восторг свободы и полета.

И мне бы так - за листьями вослед,

оставив на земле свои невзгоды,

лететь туда, где розовый рассвет

расцвечивает прожитые годы...

Прозрачный день прозреньем озарит

и мудростью прощенья,

и, пожалуй,

растает лёд печалей и обид

от всполохов осеннего пожара.

Осенняя ночь

Сентябрь,

И в ночь открытое окошко.

Созвездия Плеяд мерцает гроздь.

У ног чужая шёлком вьется кошка –

нежданный, самозванный частый гость.

Мурлычет и конечно же не знает,

что в жизни существуют ложь и лесть,

а значит и меня воспринимает

бесхитростно такой, какая есть.

Она и звезды – круг друзей надежных,

не ранят словом и не предадут,

любые тайны им доверить можно

и знать, что тайны с ними же умрут.

Нам с кошкой по душе ночные бденья.

Мурлыка из дворовых, я – сова.

И дарят ночи радость вдохновенья,

и в образы слагаются слова.

Играет в прятки лунный свет с тенями,

а звезды – как ромашки на лугу,

и ясень в небо тянется ветвями,

сорвать пытаясь яблоко – луну.

Как тихо,  

Спит уставшая дорога.

Ни шороха, ни скрипа, ни звонков.

До первых петухов уже немного,

и жаль, что нет в округе петухов.

Октябрьская палитра

Октябрь играет красками, как хочет,

и кружит в разноцветном листопаде.

Покрылся плющ, распятый на фасаде,

листвой багровой, – словно кровоточит.

Летят с березы желтые сердечки,

веснушками ложась на тротуаре.

Ячменный дух идет от пивоварен,

Жужжит пила – "еду" готовят печкам.

А голуби-хитрюги ждут подачки

у булочной, где хлеб накрошит каждый.

И вьется в небе яркий змей бумажный –

свою судьбу полетам учит мальчик.

Еще дожди всерьез не зарядили,

еще зеленым радуют газоны,

цветет герань в ухоженных вазонах,

и на базарах – праздник изобилья. ..

Люблю роскошной осени пейзажи –

насыщенные красками картины.

Так что же ты, печаль, так беспричинно

прядешь в душе невидимую пряжу?

Вхожу я в парк, покрытый позолотой,

где ждет меня скамейка в тихой сени,

и где октябрь в симфонии осенней,

как жизнь моя, звучит финальной нотой.

Осеннее

Осенней поры триколором –

коралловым, желтым, зеленым –

березы, эфоя и клены

расцветили празднично город

С горчинкою яблочки рая –

янтарные бусы ранетки –

нанизаны густо на ветках,

в последних лучах дозревают.

плетут паучки в изобилье

розетки с тончайшим ажуром,

а гуси – озер трубадуры –

без устали пробуют крылья.

И облако белой куделью

плывет в синеве неторопко...

Но пахнет печалью и прелью

в лесу заплутавшая тропка.

Октябрьский этюд

В горах вовсю хозяйничает осень.

Ушли в низины тучные стада.

Опавших листьев лодочки уносит

ручьев неугомонная вода.

Сквозь ели – солнце рыжим апельсином –

погожих дней особая печать,

горят сусальным золотом на синем

вершины гор в оранжевых лучах.

И красками немыслимо богата

палитра гор в начале октября,

оттенками коралла и агата,

небесной бирюзы и янтаря.

А щедрый стол уже накрыт для пира –

входи на праздник все, кому не лень, –

и сытых птиц щебечущая лира

звенит, не умолкая, целый день,

Куда ни глянешь – дивные картины,

написанные кистью неземной...

Восторгов наберу себе корзину

и унесу сокровища домой.

***

Казалось, что в тумане утра гусли

звучат над полусонною землей...

к теплу, на юг летели нынче гуси,

за вожаком выравнивая строй.

О чем они кричали, что вещали? –

непостижима речь пернатых нам –

прощались или, может, обещали

вернуться вновь к обжитым берегам?

А сердце защемило отчего-то –

для всех в природе точные часы.

Счастливо птицы! Легкого полета!..

Дай Бог дожить до будущей весны.

Похолодало

Похолодало.

Воздух пахнет снегом.

К утру, наверно, ляжет первоход.

Вон – облака тяжелая телега

натужно снег над городом везет.

Растоплены голландки и камины,

неспешно вьются лентами дымы,

лишь утки, как всегда невозмутимо,

скользят по серой скатерти воды...

Зима войдет в свои права, бесспорно,

простится год, другой начнется год,

и мчится, мчится жизни поезд скорый,

своей судьбы не зная наперед.