Марк Некрасовский

В Яновском концлагере (на окраине Львова) во время пыток, истязаний и расстрелов звучала музыка. Оркестр состоял из заключённых – известных еврейских музыкантов из стран Европы. 

Сколько их было? Дюжина?

Семнадцать иль двадцать пять?

Жизнь войной отутюжена

И некому их считать.

Каждый из них был маэстро,

Гордость и слава страны.

В состав одного оркестра

Смертью они сведены…

* 1 *

Гласили фашизма законы,

Бог создал евреев зря.

И повезли эшелоны

Их в гетто и лагеря.

Из Франции, Бельгии, Польши

Везли их на смерть палачи.

Жизнь в лагере длится не дольше,

Чем время дойти до печи.

Не знали убийцы сомнений,

Приказы нельзя обсуждать.

А пепел – как  удобрение –

Крестьянам легко так продать.

Одежда, обувь, игрушки –

Всему есть своя цена.

На деньги делали пушки,

Чтоб продолжалась война.

А кожу – на абажуры,

Моды фашистской писк.

Правда, для тонкой натуры

Есть огромнейший риск.

Может не выдержать разум

Так трупы сжигать людей.

И выход нашёлся сразу

Евреев сожжёт еврей.

Дадим для таких отсрочку,

Может и смерть подождать.

А выполнят дело – точка.

Прикажем всех расстрелять.

Жиды нам твердят о вкладе

В мировую культуру.

Нет личности в этом стаде,

Знаем мы их натуру.

Еврей по натуре – шлюха.

Продаст и родную мать

Скажем, и гениев духа

Арийцев будут играть.

И вот из всех эшелонов,

Прибывших из разных мест,

Для подтвержденья «законов»,

Собран был лучший оркестр.

Играйте Вагнера, Баха

И шанс есть жизнь сохранить.

Что побледнели от страха?

Не бойтесь, будете жить.

Каждый из них был маэстро,

Гордость и слава страны,

В состав одного оркестра

Смертью они сведены…

* 2 *

После вечерней проверки

В бараке оркестр не спал,

И каждый по личной мерке

Всю свою жизнь проверял.

Тишину разорвал скрипач,

Тот, что был всех моложе.

«Есть в сердце моём только плач:

Что ты делаешь, Боже?

Когда мы играли Баха,

В печь уходил мой отец.

И скрипка была как плаха,

И разве я не подлец?

Жизнь продлевать на коленях –

Это удел рабов.

Нет во мне больше терпенья,

Нет утешения слов.

Завтра я скрипку брошу,

Оркестра покину строй

Чтоб коменданта рожу

Не радовал я игрой».

«Музыка наше оружие! –

Прервал его речь дирижер, –

Вскроем врагов мы бездушье,

Убийцам дадим отпор.

Танго написано мною.

У каждого выбор есть

Струсить пред вражьей стеною

Иль защитить свою честь.

Подарим надежду жертвам,

Расскажем о вечной любви

И пусть всех нас ждёт muertе**.

Спас – он всегда на крови».

* 3 *

А вечером после акции

Оркестр комендант собрал

И стал им читать нотации:

«Жид по натуре нахал.

Приказывал: Вагнер и Бах.

Что же вам так неймётся,

Думаете на небесах

Вам и это зачтётся?

Вы можете исполнять

Ваше жидовское танго,

Но вам придётся узнать 

О принципе бумеранга.

Сыграете, в крематорий

Уйдёт от вас музыкант.

По пеплу узнаем вскоре

Сколько же весит талант.

А жизнь только раз даётся

И глупо зазря сгореть.

Выбор у вас остаётся:

Геройствовать – это смерть.

Мораль для тонущих – гири,

И кто вас будет винить?

Играйте «Полёт Валькирий»

Чтоб жизнь свою сохранить».

Сказал и ушёл, оставив

Стоять музыкантов строй.

И каждый думал о праве

Себя сохранить игрой.

И каждый думал о близких,

Сгоревших в огне печи,

Об утреннем страшном риске,

И не было сна в ночи.

И не было сна, и каждый

К утру для себя решил,

Хоть жизнь даётся однажды

Предателю свет не мил.

А утром пришли вагоны,

И смертники строем шли.

И танго сквозь все препоны

Пело о вечной любви.

О том, что ждёт их всех счастье.

О том, что спасенье есть,

Что скоро пройдёт ненастье

И радостной будет весть…

Когда же покинул вагон

Последний новоприбывший.

Тромбон положил на перрон

Старик, что был всех их тише.

Он выбрал себе дорогу,

Ведущую в крематорий,

Как лестницу прямо к Богу,

С которым встретится вскоре.

И завтра играли танго,

И брошен был контрабас.

(А принцип ваш бумеранга

Коснётся наци и вас).

И так день за днём, играя,

Редел музыкантов строй,

И словно ворота рая

Оркестр открывал игрой.

Последней играла скрипка,

Как с Богом вела разговор.

И музыканта улыбка

Фашизму давала отпор.

Пощёчиной бил талант,

И став, как бумага белым,

В скрипача сам комендант

Свой разрядил парабеллум…

Сколько их было? Дюжина?

Семнадцать иль двадцать пять?

Жизнь войной отутюжена

И некому их считать.

Мир их исчез в круговерти.

Стёрт был с лица Земли.

И танго любви и смерти

Нот нигде не нашли.

А что же от них осталось?

Рассказ, а это – не малость,

О том, как живые мишени

Погибли, не став на колени.

Каждый из них был маэстро…

__________________________________

* – В 2014 году ко Дню Победы в г. Ханты-Мансиийск (Россия) на сцене КТЦ «Югра-Классик» по мотивам поэмы Марка Некрасовского «Танго смерти» Театр музыки и слова поставил спектакль «Последнее танго». 

** muertе – (исп.) смерть.