Юрий Медных

    поэма
Светлой памяти
С.А.Есенина посвящается
 
    1 Знакомство
По весне, так уж мир устроен,
Я, мечтая, иду героем,
А навстречу мне – Вовка, в ревность,
Прелесть Томска понюхав чуть,
Задирает:
– Эй ты, деревня,
Хошь, Есениным закачу!
Замечательным был поэтом,
И вот только из-под запрета.

– Почему?  Не вчера ли в школе,
Меж вождей, на портретах в рост,
Жили мы по их мудрой воле,
А «неправильных» – на погост.
– А теперь новым гимном взреял
КУЛЬТ какой-то, и Сталин – враг!
– Но его завещал сам Ленин,
Озарив нам портретом флаг;
Под его кумачом народу
Коммунизма обещан нимб,
– Но Хрушев, к США походом,
Чуть войну не разжег над ним;
Под мечтой, что сладка на вкус,
Кремль нас водит из курса в курс.

       3 Анны
– Помнишь, как помирились страны –
Град свинца перестал шуметь;
За границы уплыли  Анны –
Ностальгией переболеть
И воскреснуть, уж на обломках,
В не утративших честь потомках,
Если выцветет блеск штыков
Диктатуры большевиков.

     4 черный
А над буйной душой поэта,
Что в полей влюблена  простор,
Расцвели заграниц рассветы,
Не затмив синь рязанских штор.
А Хозяин, для наших благ,
Всю Совдепию жмет в ГУЛаг.
Новый  кормчий, кавказский гвоздь,
Расстрелявший страну насквозь:
Под восторженности эфира
С каждым днем нам привольней жить:
В Ленинграде расстрелян Киров,
Фрунзе... больше не мельтешит.
Да звонят Соловки, Лубянки –
Пролетарской эпохи «склянки»!

    2 связь времен
Я – в столице,  дорос  до ВУЗа,
Как растительность до бритья;
Со своею общаясь музой
И с есениской, понял я,
За какие такие страсти
Стал Есенин помехой власти,
Что он мучился неспроста
Под ярмом своего креста,
Ведь в России Есенин – дома,
У хозяина – Совнаркома.

Не заилила в вечность Лета
Песню русскую и – поэта!
А подарит ли Каргасок
Мне для песен свой хвойный сок?
Устою ль на Руси Святой
Под Диктата стальной пятой,

Ведь в стране, у чекистской псарни
Костью в горле – поэта песнь,
Ей, чем будет она ударней,
Тем обильней за службу честь;
Замолчал в тридцать лет опальный
Сын страны своей гениальной.
В тридцать лет задурил и я:
И меня, мать-страна, пожалуй,
Коль не вырасту, то разжалуй! –
Ведь бездарных уже давно
На земле без меня полно.

Не по-Снегински – в нежно-белом,
А со временем – в голубом,
Из-под савана Русь глядела,
Как воинствует Совнарком:
По культуре прошлись Лубянки,
Свистопляскою топора,
Окровавив эпохи склянки
Хлебопашества и пера.

   5 «Англетер»
До сегодня, молве не веря,
С Ленинградцами шел и я,
Дознаваясь, кем в Англетере
Уготавливалась петля?
Коль молчанием потакаем,
То  найдется и нам такая.
А тогда был анализ даден:
«От вина накатил синдром».
Но откуда же столько ссадин,
Череп сломанный и ребро?
Не от «чистых» ли рук ЧК,
Засекреченных на века?

«Ах, есенинщина-крущина»! –
Над поэтом навзрыден плач –
Им доволен «непогрешимый»
Самобытной земли палач.
Нас такая судьба поэта,
И сегодня бросает в шок
А  тогда лишь надгробный шелк
Содрагался перед наветом.
С коммунизма стальной Доктриной
За тираном грядет тиран,
Подминая просторы стран
Разрастающейся лавиной.

По Доктрине – под сенью гроба –
Обреченный российский дух –
Так Кремлевский решил «Пастух».
А Есенин – всего-то – проба.
Да, «есенинщина-крушина»
Полегла под стальной пятой –
Продолжает «непогрешимый»
Чистить путь на Руси Святой.
Научились под «Бесом» жить мы,
Как на грешной Земле – никто:
Песню лучшую задушили
И опутали клеветой.

     6 Эхо
За кумиром своим, как эхо,
С жизнью ссорится молодежь.
Вождь дымнул: «Прекратить потеху!
Ни к чему нам такой падеж».
И колышутся древки ручек,
Убивая огонь строки
Из прощальной певца руки;      
Маяковский сказал всех круче,
Чтоб, чуть позже, из пистолета
Презагадочно быть «отпетым».

Боль души кое-как зашторив,
Мать поэта  Всея Руси
Горько бедствует, чтоб просторно,
Жил Хозяин российских сил
И, полвека спустя, нам лихо
Дал немецкой неразберихой.
               
  7 Гонение
И полвека молва-стряпуха
Угощала кутью из лжи,
Что, казненный упадком духа,
Хулиган сам себя решил.
Эх ты, Партия – мать интриги,
Тароватая на вериги.
Но зато и в мощах нетленен
Над Россиею флагман Ленин.

И под этою колесницей,
В мясорубке идейных драк,
Стал изгоем и Солженицын,
И Булгаков, и Пастернак...
Причащенные к новой «вере»
И духовно ползя к нулю,
Прикипаем в стране-галере
К веслам, думая, что – к рулю;
Но  не сладили комиссары,
Мастера штыковых ударов,
С наводнением тишины
Потому, что – атак сыны.

   8 туман
Что  есенинские «Номахи»
Под Москвы самогонный спирт –
Мы в такие вошли замахи,
Что без спирта в умах кипит;
Убедились, по мере роста,
Под «Железной пятой» ЦК,
Что казнить – это очень просто,
Самого не казнят пока.
А «хозяева»  в паутину
Ловят нас пустоцветьем слов
В доктринерских посул рутине
Выхолащиванья умов.
 
       эпилог
Лжи-старухе с кутьей не веря,
Не забыв про загробный шелк,
О бок с питерцами  я шел,
Проникая в слои мистерий,
И узнал, что живем  под бесами,
На Великой своей стерне:
Искалеченный труп повесили,
Дав поплакать над ним стране;
Но на то и не дремлет Карма,
Чтоб настигла виновных кара:
Красноту замело в «пурге» –
Кончен  бал сатаны, Сергей,
Но решающий шаг не сделан:
Не совсем разошлись со злом –
Существуем под красно-белым,
Но на фоне на голубом.       
                1977