Андрей
КОРОВЁНКОВ 
(1955-2022)
 

Глагольное
 
Подступило, подползло,
Обложило.
Захватило, понесло,
Закружило...
Одурманило, смело,
Завертело.
Затуманило. Снесло.
Полетело...
Насмехалось, издевалось,
Глумилось,
Угнетало, принуждало –
Добилось!
Разметало, унесло –
Не осталось.
Было? Не было? Прошло?
Показалось...


Мне снилось...
 
Мне снилось: я писал стихи,
Спокойно и самозабвенно.
Не хороши. И не плохи.
Стихи. Во сне. Обыкновенно.

Слов удивительная вязь
Легко ложилась на бумагу.
За строчкой строчка. Шаг от шагу
Речь всё свободнее лилась.

Рождался сам собой сюжет,
Формировались мысли прочно,
И тема раскрывалась точно.

Стихи слагались ярко, сочно.
Казалось, сну предела нет...
Будильник возвестил рассвет...


Меж будущим и прошлым
 
Касаться незаживших ран,
Не ощущая боли,
Не суждено. Боль сквозь туман
Парализует волю.
Суд памяти – тот суд ещё:
Припомнит, и не спрошен,
И то, что будет в будущем,
И то, что было в прошлом.

А пересуды, мнения
Иглою раскалённой
Способствуют лечению
Рубцов незаживлённых.
Пусть. Станет боль связующим
Меж худшим и... хорошим.
И тем, что было в будущем.
И тем, что будет в прошлом.


Только не в спину...
 
Если слово страшней, чем стрелы,
Хуже пуль – я давно казнён.
Не к пожизненному ль расстрелу
Кем-то был я приговорён?

Не иначе. Не потому ли
За день свистнут не раз, не два
Начинённые ядом пули…
То есть стрелы… То бишь слова.

Пусть свистят. Хоть ежеминутно.
Так привык, что сказать готов:
Как-то скучно и неуютно
Без знакомого свиста… слов.

Но хочу прояснить картину:
Не палите со всех сторон!
Уверяю, стрелять мне в спину –
Совершеннейший… моветон.


Ночной гость. Грехи
 
Ночь начиналась, как обычно:
Тишь, одиночество, стихи...
Самокопание – привычно,
Как дань за прошлые грехи.

В душе сумятица творилась,
А разум вёл подсчёт потерь...
Тихонько скрипнув, отворилась
Мной, помню, запертая дверь.

Из тьмы, пахнýвшей затхлым склепом
Шагнул (я проглотил свой крик)
Высокий, в рубище нелепом,
Прямой, худой, как жердь, старик.

Живой, из плоти, настоящий,
Хоть аскетичен, даже хил.
И только взгляд его горящий
К себе притягивал, манил.

Заговорил чуть хрипловато:
«К утру уйду. Не обману.
Не за тобой я – рановато.
Ты просто подойди к окну».

И я увидел в лунных бликах
То, что во сне не увидать:
Шли сонмы призраков безликих –
За ратью – рать, за ратью – рать...

«Кто эти странные виденья?
Безлики, немы и глухи...»
«Твои грехи без отпущенья.
Неискуплённые грехи».

«Но почему же их так много?
Я жил, как все... Я – просто жил!
По жизни шёл своей дорогой...
И не всегда же я грешил!..»

«Но ведь грешил же. Потому-то
И накопились. Отвечай.
Дорогу перешёл кому-то
Или обидел невзначай...

Одних грехов ты не заметил,
А о других совсем забыл –
Душевной болью не ответил,
Не искупил, не замолил...»

«А сам ты кто? Скажи, не мешкай!
Знакомы мне твои черты...»
Он произнёс с кривой усмешкой:
«Не узнаёшь... Я – это ты»...

И растворился. Как и не был,
Исчез, растаял, словно сон...
А за окном серело небо...
Из храма доносился звон...


Рисую горизонт
 
В любом занятье есть резон,
Но здесь... Не знаю. Неумело
Опять рисую горизонт
На тротуаре школьным мелом.

Мне говорят: «Уймись, чудак!»
И объясняют многословно,
Что всё я делаю не так,
Что эта линия условна,

Что я не смыслю ни шиша,
Рисунок мой гроша не стоит:
Земля – неправильный, но шар.
Точнее – правильный геоид.

Что горизонт (иль окоём) –
Пространство, видимое взглядом...
Киваю молча. О своём,
Рисуя, думаю: он рядом,

Вполне конкретный, не мираж
И не игра воображенья.
Не споря, не впадая в раж,
Я, сделав лёгкое движенье,

Могу – да вот вам и резон,
Всё просто, ясно и понятно –
Легко шагнуть за горизонт.
И без труда вернусь обратно.


Мой старый двор
 
Я снова здесь. Мой старый дом
В два этажа. Скамья у входа.
А чуть левее, за углом,
Не вспомнить вдруг с какого года,
Растёт посаженная мной
Ещё в мальчишестве, берёза...
А двор не тот. Чужой. Иной.
Произошли метаморфозы,
Двор превратившие в проезд
С гипотетической парковкой
На сколько-то машиномест...
Произнести – и то неловко.
А в центре бывшего двора –
Многоэтажка. Из элитных.
Там, где когда-то детвора
Устраивала игры-битвы,
Где сосны толщиной в обхват
На двор взирали благосклонно,
Теперь – куда ни глянь – асфальт
Да строй бордюров из бетона.

Я понимаю, что пора
И в современный мир вглядеться,
Но как же жаль того двора,
Хранившего частичку детства...


Сражение
 
Всю жизнь веду непримиримый бой.
Вот и сейчас. И проигрыш обиден.
С кем бьюсь? Да как всегда. С самим собой.
И результат отнюдь не очевиден.

Тактически просчитан каждый шаг.
Стратегии придерживаюсь свято.
За шахом объявляю новый шах.
А мат... Не обойтись в бою без мата.

Ах, вы об этом... Я не сразу вник.
Вы точно не о лексике? Отлично!
Противник загнан в угол. Всё. Тупик.
Тактически. Хоть не совсем тактично.

Вдруг словно прозреваю: что со мной?
Усталость, что ли, в этом виновата?
Ведь это я в углу! Не кто иной.
И ясно вижу неизбежность мата.

Война с собою – битва двух держав.
Нет! Двух миров великое сраженье...
В который раз, победу одержав,
Испытываю горечь пораженья.


В империи Несбывшихся надежд
 
Приём – уйти в туманность грёз, мечтаний
От суетной реальности – не свеж,
Но... вновь несёт волна воспоминаний
В столицу Неисполненных желаний
Империи Несбывшихся надежд.

По набережной Горьких сожалений
Вдоль берега реки Забытых снов
Бреду к проспекту Вздохов и Сомнений,
Любуясь зыбкой вязью отражений
Сожжённых преждевременно мостов.

Невероятной красоты громады
Воздушных замков девственно пусты,
Безмолвны и пустынны анфилады
Роскошных комнат, портики, аркады –
Творения несбыточной мечты.

Не заменяет боль воспоминаний
Воображенья праздничных одежд...
Но... избавленья нет от ожиданий
Возврата, исполнения желаний,
Несбывшихся, но всё-таки – надежд...


Ночные страхи
 
Негромкий звук, неразличимый днём,
теряющийся в хаосе всех прочих,
банальное «тик-так». Что может в нём
тревогу вызвать? Но с приходом ночи,
в один почти неуловимый миг,
снисходит откровение: когда-то
часы произнесут привычно: «Тик...»
А «так» ты не услышишь. Знать бы дату
ухода в мир далёкий, не земной.
А надо ли? Неведение лучше.
Я ночью был разбужен тишиной,
глухой и плотной, давящей на уши.
Прервать мой сон когда-то не смогли
ни треск петард, ни отзвуки раскатов
грозы, ни сотрясения земли,
ни грохот сваебойных агрегатов,
ни лай собак, ни гомон голосов,
ни музыка с гулянки по соседству –
ничто! А вот молчание часов
смогло. Непредсказуемое средство,
но действенное: сон развеян в прах!
Часы и время? Связь весьма условна.
Не тиканье часов рождает страх,
а время, уходящее безмолвно...


О жизни
 
Поверь: жизнь – не обуза и не бремя.
Не вижу в ней ни друга, ни врага.
Жизнь дорога всегда. А в наше время
Она в буквальном смысле дорога.

Желанье выжить – в сущности, не довод.
Не выпросить у жизни лишний срок.
А у неё всегда найдётся повод
Тебя взять на короткий поводок.

Кнут чередует с пряником умело,
Легко и просто, не сочтя за труд.
Пусть пряник и изрядно зачерствелый,
Зато предельно свеж и гибок кнут.

Захочешь выйти – множество отверстий,
Проёмов и лазеек даст – изволь! –
Поглаживая нежно против шерсти,
На раны рассыпая щедро соль.

Жизнь дорожает, что уж тут лукавить –
На всё такие цены, что держись!
Ещё она мне дорога как память…
И просто потому, что это – жизнь.


Счёты
 
Сон не приходит. Видимых причин
Не разглядеть в кромешной саже ночи.
Не сон. Не явь. Мир полусна непрочен.
Бессонница. И я. Вдвоём. Молчим.

И в чуткой тишине – ритмичный звук...
Шаги? Часы? Стареющее сердце
Играет пиццикато? Или скерцо...
Иль метронома равнодушный стук?

Похоже. Но не то. Чуть-чуть иной
Оттенок звука. Будто кастаньеты.
Костяшки домино? Да нет же! Это
Стук допотопных счёт. Остаток мой

На незакрытом депозитном счёте,
Который для меня открыт был в год
Рождения, выводит счетовод.
Учитывает всё, всегда в работе.

Он скрупулёзен. Тщательно в актив
Заносит всё, что сделано благого.
А каждый грех, обида, злое слово
Немедленно заносится в пассив.

Его баланс не может не сойтись –
До тонкостей знакомая работа.
На стареньких весьма потёртых счётах
По косточкам разложена вся жизнь...


Единственное слово
 
Наивно, робко, с ласковым укором
В окно украдкой заглянул рассвет:
И эту ночь провёл за разговором
С незримой верной музою поэт.

Из ночи в ночь упорно, терпеливо
Выстраивал цепочки ровных строк.
В них – всё, чем жил. И с грустью, молчаливо
Смотрел с иконы на поэта Бог.

Слова с пера стекали на бумагу
Свободно, беспрепятственно, легко –
Так по весне несутся по оврагу
Ручьи. А мысли были далеко:

Пренебрегая временем, пространством,
Свивались круто в некую спираль,
Изменчивость сплетали с постоянством
И, множа знанье, множили печаль.

А с нею приходило вдохновенье.
И муза вслух, с сияющим лицом,
Нашёптывала текст произведенья,
Достойного всей жизни стать венцом.

Пред этим меркли все стихотворенья,
Написанные им за много лет.
И вот уже так близко завершенье!
Но почему же так угрюм поэт?

Он бледен, смежил веки. Снова, снова
Терзает в исступлении перо:
Для завершенья не хватает слова,
Единственного, что, как мир, старо.

Но не было его. Из всех известных,
Увы, не подходило ни одно.
Слов много – ярких, сочных, интересных,
Да Словом стать им всем не суждено.

Так что ж – не состоялся труд всей жизни?
Блеснула одинокая слеза...
В отчаянье и мрачной укоризне
Он обратил свой взор на образа...

Господь молчал. И хмурился сурово.
Он точно знал – всё знает мудрый Бог:
Поэт найдёт, со вздохом скажет Слово.
Но... с ним замрёт его последний вздох...


Там, где нас нет
 
Народной мудрости всегда внимал прилежно,
С младых ногтей, с наивных детских лет.
К примеру: говорят, что безмятежно
Живётся там, где нас в помине нет.

За что же так попали мы в немилость?
За что прописан нам удел такой?
Где нет нас – благодать и справедливость;
Мы появились – кончился покой!

Нет нас, и жизнь – малина в шоколаде,
В шампанском свежий сочный ананас.
Никто не обездолен, не в накладе.
Эдем, бесспорно! Если нет там нас.

Подспудно нарастает ком обиды:
Там хорошо – так почему мы – здесь?
Держусь и не показываю вида,
Но есть идея. Предложенье есть:

Коль скоро в тех краях покой, нирвана,
Всё чинно, ладно, нет невзгод и бед –
Жить здесь, где плохо – в высшей мере странно...
Жить надо только там. Там! Где нас нет...


Где-то там, далеко...
 
Где-то там, далеко,
Где теряется свет,
И размыта черта горизонта,
Затеряться легко
Среди звёзд и комет,
Став частицей небесного фронта.

Стать пылинкой, ничем,
Чуть заметным штрихом,
Точкой малой в просторах Вселенной.
Неизвестно зачем
Мчаться в вихре лихом,
В бесшабашности самозабвенной,

Чтоб закончить полёт
В предназначенный час,
Не страдая банальной одышкой,
Закрывая свой счёт,
Завершая коллапс
Ярче солнц – ослепительной вспышкой...

______________________
 © Андрей Коровёнков

_______________________________________________________________
© Международная поэтическая группа «Новый КОВЧЕГ»
https://www.facebook.com/groups/230612820680485/