Людмила
НЕКРАСОВСКАЯ

* * *

Прислушайся! Ну чем ни чудеса,
Когда звучит глубокое пиано,
И можно в откровениях органа
Волшебные услышать голоса,
Ведь музыка всегда сродни мечтам.
Мы тембр её воспринимаем кожей.
Она на человечью речь похожа,
И перевод не требуется нам.
Мелодия нежна, как акварель.
Орган поёт волнующе и чисто,
И кажется, что пальцы органиста
Уносят нас за тридевять земель.



* * *

Снег тает, несмотря на Новый год.
Как будто очень жаль ему ушедший.
Он посерел, и словно сумасшедший
На праздничные ёлки слёзы льёт.
И вот уже промок весь белый свет.
Но сырость не испортит настроенья.
Мы будем года праздновать рожденье,
Ведь праздника чудесней просто нет.
И пусть повсюду лужи во дворе,
Нам весело, и мы поём и пляшем.
Ведь Новый год прописан в сердце нашем,
А вовсе не во внешней мишуре.



* * *

Ты только верь. Невзгодам вопреки
Ты сам себе защита и опора.
Познай тепло протянутой руки –
И лёд твоей души растает скоро.
Не забывай, что в сердце есть огонь,
В котором прогорит любая злоба.
Лишь протяни горячую ладонь
Другому – и согреетесь вы оба.



* * *

Зима к новогодью стремится на треть похудеть,
Наверно затем, чтобы втиснуться в новое платье.
Она в зеркала ледяные так любит смотреть,
Любуясь собой. Ей по нраву такое занятье.
Наряды менять: то примерить ветра, то – снега,
То – яркие бусы на ветках украшенных ёлок,
То звонких сосулек на шею надеть жемчуга,
Смеясь, что опять обмишурился метеоролог.
И снежной пыльцой осторожно припудрить лицо,
Которое чуть разрумянить успели метели.
И ждать, что Мороз непременно подарит кольцо.
И выглядеть так, чтобы все от восторга сомлели.



* * *

Я по дороге обогнала время.
Оно куда-то спешно направлялось
Усердно подгоняемое всеми.
В его глазах усталость расплескалась.
Оно бежало, мокрое от пота,
Несло рюкзак тяжёлый за спиною.
Казалось, у него одна забота:
Догнать меня, поговорить со мною.
Я времени уставшему сказала:
– Позволь помочь. Дай понесу минутки.
Оно высокомерно отвечало:
– Ты не шути со мной такие шутки.
Я всё могу. Я вечно и нетленно.
Иные мой приход считают роком.
Всё для меня в безмерном мире бренно.
А что возможно с человечьим сроком?
– Я смертна, время. Вечности не знаю
И как ребёнок рада жизни крохам!
Но за недолгий век свой успеваю
Придумать имена твоим эпохам.
И ты напрасно надо мной смеёшься,
Вышучивая человечьи сроки.
Куда стремишься ты? Куда несёшься?
А у меня есть цели и дороги.



* * *

Сочельник. Вечер. Предвкушенье чуда.
Дрожащая звезда на небе чёрном.
Её увидеть можно отовсюду.
И настроенье станет вмиг мажорным,
Поскольку насыщает лучик света
Надеждой и добром людские лица.
И наша, счастья ждущая, планета
Поверит в то, что Бог вот-вот родится.



* * *

Из приоткрытого окна – шипенье фонарей.
И пляшут жёлтые круги на чёрной шкуре тьмы.
Знать, разлеглась пантера-ночь у городских дверей
И лижет жадным языком густую шерсть зимы.
Она – не любящая мать, не пышет добротой.
И, дня боясь, с утра сбежит и пропадёт навек.
И будет плакать на земле забытым сиротой,
Уже не радующий взор, тоскливый грязный снег.



* * *

Похоже, ветер музыки хотел:
Звенели окна, словно барабаны,
А в водосточных трубах он гудел
Басовыми аккордами органа.
На крыше, как на сцене, громко пел
И ждал: хвалою люди удостоят.
Но человек окоченеть успел
И жаловался: «Ох, как ветер воет!»



* * *

О, эта магия тумана!
Не оставляет ощущенье,
Что в цифровой век видеть странно
Проявкой плёнки увлеченье.
Видать, туман – фотограф старый.
Он рад волшебной работёнке.
И вот деревья и бульвары
Вдруг проявляются на плёнке.
Возможно ль, магию нарушив,
Не впасть в восторг и изумленье,
Любимый город обнаружив
В волшебном этом проявленье?



* * *

Хоть горизонт дитя манит необычайно,
Но страх живёт в душе. И он необъясним.
Сплав неба и Земли. И так пугает тайна:
А вдруг ужасно то, что кроется за ним?
Помочь осилить страх хочу без назиданий,
Не рыбу в руки дать, а удочку вручить.
Не делать за него ответственных заданий,
А преодолевать преграды научить.
И радость испытать, что он теперь сильнее,
Что крылья отрастил и может ввысь взлететь.
Ведь горизонт с небес и видится яснее,
И душам не даёт возможности скудеть.
И пусть малыш узрит, как много в мире солнца!
А значит, не резон существовать во мгле.
И если захотел достигнуть горизонта,
Не должен ничего бояться на Земле.



* * *

Эх, не напрасно празднует народ
Любимый всеми Старый Новый год!
Вновь оливье, шампанское и ёлка,
И повторенье самых добрых слов,
И хочется, чтоб в старую любовь
Вплеталась нежность новая надолго.
Хорошее и повторить не грех.
Пусть будут вновь веселье, радость, смех.
Пусть в нашей жизни будет больше смеха,
А счастье до краёв наполнит дни.
Средь будничной привычной беготни
Оно нам – абсолютно не помеха.
И пусть среди веселья до утра
Наступит откровения пора.
И раз на год мудрее станут люди,
То между декабрём и январём
Случится миг, когда мы все поймём,
Что Нового без Старого не будет.



* * *

Вновь холода. А хочется тепла
И солнца от рассвета до заката.
Печалит снега белая зола,
Так душу утешавшая когда-то
В те дни, когда весь мир сгорал дотла
В пожаре охватившей землю вьюги.
И поглощала снежная зола
Летящие с небес на землю звуки.
Был ветер чуть гнусавым, как гобой,
Хоть петь старался искренней и чище.
И оставляла вьюга за собой
Покрытое золою пепелище,
И вся земля белёшенька была.
Я наслаждалась снегом втихомолку.
А нынче очень хочется тепла.
Но до весны ещё довольно долго.



* * *

У нас – зима, а где-то лето.
Аквамаринового цвета
На берег волны набегают
И золотой песок ласкают.
А рядом с ними обезьяны
Жуют бразильские бананы,
На ветках пальмы восседая,
В туристов шкурками кидая.
Как много в них весёлой блажи
Дразнить зевающих на пляже.
А я полна желаньем странным:
Хочу на пальму к обезьянам,
Чтоб там, с игривым ветром споря,
Чуть-чуть понежиться у моря.



* * *

Зимний парк был задумчивым, хмурым,
А аллеи пусты и темны.
Сиротливо стояли скульптуры
В ожиданье нескорой весны.
Но была в нём особая нега,
Будто он целиком погружён
В недосказанность белого снега
С многоточием чёрных ворон.



* * *

Вороны чёрные в снегу,
Как буквы на листе бумаги,
О чём-то каркают бедняги,
А я понять их не могу.
И знаю, что душа вздохнёт
Над аналогией такою:
А надо ль биться над строкою,
Коль смысл не каждый разберёт?



* * *

Когда погаснут краски дня,
И город фонарей монисто
Наденет, удиви меня,
Прочти о графе Монте-Кристо.
Я буду вновь переживать
Сюжета вязкую красивость.
И ждать, что восторжествовать
В романе сможет справедливость,
Которой в жизни часто нет,
Зато довольно много ада.
А справедливость – это свет,
Его зажечь кому-то надо,
Чтоб стало больше чистоты
В душе, а в мире – больше света.
Пусть этим кто-то будешь ты.
Я вдохновлю тебя на это.



* * *

Каждый день он рисует. Полотна его хороши.
И манера письма, и мазков широта поражают.
В них столь многое есть для работы ума и души,
Словно мир неизвестный картины для нас открывают.
Всякий раз он находит чарующий редкостный тон
Для полотен своих, чтоб оттенками были богаты.
Преклоняюсь пред ним. Но, скажите, кто всё-таки он,
Гениальный художник, рисующий в небе закаты?



* * *

Всё туже петля на коротенькой шее Земли.
И с каждой минутой чернее болезненный свет.
А мы столь беспечными стали, что даже смогли
Взобраться с ногами на старый хромой табурет
Войны мировой. И, петлю за качели сочтя,
Спешим оттолкнуться сильней и качнуться вперёд,
Нелепою смертью за глупость забавы платя,
Поскольку на помощь к землянам никто не придёт.



* * *

Тебя осмеют, не простив ни поступков, ни слов,
Всегда будут те, кто с тобой не согласен никак.
Ты любишь?! Неправда! Совсем не такая любовь!
Ты хочешь добра?! Не смеши нас, нелепый чудак!
Ты будешь в толпе среди тысяч смеющихся лиц
Искать то одно, в чьих глазах понимания свет,
Стараясь от лжи оградиться и от небылиц,
Пытаясь найти, словно в сказке, всё то, чего нет.
А если найдёшь и докажешь, что вот оно есть,
Хотя на пути к нему было немало помех,
Окажется вдруг, что приятелей просто не счесть,
Готовых с тобой разделить торжество и успех,
Кричащих о том, что тобою гордились всегда,
Что рядом шагали с рождения и до седин.
А ты будешь думать: где всё они были, когда
К победе сквозь тернии ты прорывался один.



* * *

Я о вере и спорить ни с кем не хочу,
Ведь она – человечьего служит мерилом.
Это – трудная ноша, но всем по плечу,
И всегда человеку даётся по силам.
Не старайтесь поставить вопросы хитро,
Не удастся лишить меня ориентира.
Ибо вера в душе – устремленье добро
Сделать главною ценностью нашего мира.

_______________________
© Людмила Некрасовская

___________________________________________________
 © Международная поэтическая группа «Новый КОВЧЕГ»
https://www.facebook.com/groups/230612820680485/