Елена Черная
***
где-то на периферии глазного
нерва и слухового,
в сером немом кино кадра 36-го,
сяду левее всякого, может глухого,
кто
вышел раньше или зашел позже,
покинув спальни удобное ложе,
ради ленты столетней,
и вечность,
и бренность доходит только-только
до стольких,
утоливших себя её болью.
 
где-то в сиюминутном трансе
экрана, широкоформатно,
в он лайновом и коротком
увидеть, как пули летят и трассер
замирает в чьем-то укромном,
и разрывает больше формата
чью-то жизнь, и потеря огромна…
и крик заглушает: а кому это надо…
подступающая все ближе 
и сливающаяся
с экранной канонада.
 
 
***
клубники кровавые пятна
цветов разноцветный убор
что станет с душой моей завтра
и кто в спину бросит укор
 
у лета пора маскхалата
подходит к всемирной поре 
мы только молчанья солдаты
в строю и в запасе вдвойне
 
что делали эти полгода
глаза завязав без труда
а лето летело куда-то
и в окна  стучалась беда
 
под яблочный спас и медовый
под урожайный напев
что скажем убитым бездомным
за стол поминальный их сев
 
сок пальцы окрасил клубничный
венков васильки в волосах
сочувствия шепот циничный
и песни фальцет в голосах
 
***
когда ты вся железом по стеклу,
царапина — не оспины огарок,
и странно потрясенному уму,
и отрешенно мало.
 
след самолетный в белой тишине
едва заметный растворится скоро,
но у царапины есть автор, и вдвойне
как рана рану вскрою.
 
когда ты вся железом по запястью, 
в пунктирах шва, как строчка от иглы,
тебя не назову своей напастью,
так код ломают от игры.
  
***
гремело липами и окнами
пространство молнии тачало
и жизнь невидимыми кнопками
нас к стеклам пристальным прижала
 
и так в распластанной проекции
когда щека почти врастала
в прошедшее в такой инспекции
их прошлого к иным началам
 
проследовало тихо сущее
и прозекторски умолчало
о том что кончилось грядущее
и слепок брошен в изначалье
 
он  отбракован в перековку
никчемен высосан до боли
он будет к сапогам прикован
тех что пойдут к иной юдоли
 
так тайну приоткрыл сезам:
ты предал, я тебя предам
 
скрипело сапогами прошлое
подметки пели шепелявя
шептали анекдоты пошлые
то гекая а то картавя
 
антиутопии двоились
воскресную обретя реалии
давно посмертные родились
сняв с выживших свои регалии
 
***
писать от первого лица
превозмогая неумелость
но со старанием писца
сжимать в щепоти жизни смелость
не разомкнув при том уста
 
но выводить на белый свет
все смыслы чёрного на белом
и в черному макать стилет-
стило
неспешно и не бегло
ища единственный ответ
 
***
душа накапливает поле
и камни, что дугой легли,
и пристально с печалью смотрит,
ступая из его петли,
не избегая острой боли,
как каждый камень, долетев,
оставил остриями в поле
от пахоты и от неволи
свой ножевой и в кровь посев,
что ищет жизни, умерев…