***

о медуницах в снежной суете,

не о фиалках, скинувших фиалы,

а о нежнейшей первой красоте,

и их поре, когда цветов так мало,

когда в подснежнике и сон траве

спит шмель, едва разбуженный капелью,

когда лишь медуницы тонких хмель,

прозрачный и простуженный метелью

меня тревожит и восходит тенью

к сознанию истинному моему.

где я - не я, а нежное растение.

где я подобна не рожденному ему.

где прорастание тонкого побега,

его белёсый розовый росток,

прикосновение воздуха и снега,

где первый в развороте лепесток,

где в свете света нетерпение,

где я стою его ожившей тенью...

и двигаюсь с лучом с заката на восток.

***

ключ поверну в замке замка́,

странностью в стенах замкнутой

закрою с узелками изнанку,

уйду в сознание и несознанку.

жизнь страничную и странную.

черенковую и незваную,

в инее, поплаваю,

взвешена.

мерзлой черешенкой -

с косточкой в сердце

на дереве заснеженном,

джазовой гершвина...

русской в Париже,

потерянной в Нижнем...

паузой 

в звуке подвижном...

***

как время нынче благодатно,

меня из призрачной воды

всё лепит снегом, самиздатным,

из неба и его звезды.

и черт моих касаясь вскользь,

снимает слепок двухстраничный,

чтоб сладко в травниках спалось,

летящей бабочке девичьей-

душе меж смертью и авось...

***

она пишет картины гладью, 

не экономя слов,

травой спутанных прядей,

репейников и колтунов.

прочей газонной снедью,

не выкошенных углов,

что в очень близких соседях

стаям бомжей и бездомных псов.

или дымам пожарищ

рядовой локальной войны,

-ты мне осколок подаришь...

сгодится для рыбьей блесны...

а он ей: подарю, конечно, 

и открывает шрам у сердца...

но это лишь тушь для красок,

что держат ее пейзажи,

штрих миротворческих касок,

и лиц в маскировочной саже.

а по лицу картины, 

яркое, ярче моря,

двое – в центре куртины,

рая, где радость на го́ре.

где он курит задумчиво,

и она... любви после...

думает: помучает, и бросит.

но ни о чем не просит.

и место, где он лежал гладит,

теплое, стынет быстро...

а, он одеваясь, прячет,

глаза, чтоб забыть лица,

тех кого оставил вчера,

и эту, что так бледна...

а, она, грусти полна,

хочет его запомнить

для своего полотна.

* * *                                                                                                                                                          

превозмогая странный ступор

и в точке высмотрев начало,

увидеть всё, что мелко, в крупном,

причину страха и молчания.

уходят в горизонт все нити,

и токи воздуха, и реки,

а вот попробуй, просто кликни,

и громыхнет судьба от века

из точки преткновения сути,

из волн, застывших будто слепки,

вернутся истинные сроки,

основы потеряют скрепы,

но лица, суть всего что свято,

с иконных досок, древних фресок,

восстанут, возгорятся... знать бы,

где эта точка - луч - отрезок...

***

раздаю слонов, как махараджа,
хожу конем, углом и через клетки,
и розовым по углю в зыбь миражную,
и крестиками в нолик, так не метко.

раздариваю всё, что не моё,
разлистываю личное, как повесть,
что огненна и солона, как совесть,
 и выжжена, как степь или жнивье.

и чёрного монаха след и тень его,
и чёток шепот, шелест и шуршание,
и на щеке холодное дыханье,
 и взгляд из-под клобука горьего…

и предсказаний конный рваный след,
 и облачная пыль в ряду примет...

***

и камня, ни цветка...ни камня, что на камне.
 бумаги белой ржа и свет, ушедший, в раме.

прогорклый снег в горсти и уголек в кармане,
 и хлеб, как крыша крыш, на водочном стакане.

помин самой себя, и тени, что отстала,
 и локона тюрьма - блондинка до накала

в такую темноту, в такую заводь черта,
 оглохла тишина той болью, что аортна.

ни камня, ни цветка... летят, покуда длятся...
 сама, себе, самой... в себе самой остаться

и камнем и цветком. и камнем, что на камне,
 офортом от зеркал в пустой и тайной раме…

дорических колонн зазубрины на коже,

уайльдовых времен кинжал покинул ножны…

___________________________________ 

Alter ego - (лат.)  Другое я.