Анна Фуникова 

Заслуженный поэт Подмосковья, переводчик, эссеист.
Автор шести поэтических книг, редактор-составитель документальной «Книги памяти жертв политических репрессий города Электросталь».
Удостоена главной литературной премии Подмосковья — премии имени Роберта Рождественского Губернатора Московской области. 
Член правления Московской областной организации Союза писателей России.



Плач по ушедшим друзьям
Я в позднюю осень иду и стою над землёю седою,
Уходят один за другим те, кто помнят меня молодою.

И этот суровый закон никому и никак не исправить,
Все россыпи  лет золотых только в памяти можно оставить.

Я смерти уже не боюсь - в тихий свет  обратиться нестрашно,
Но эта великая грусть на душе пребывает   всечасно.

Я плачу о тех, кто ушёл,  чьи раскрыты  крыла  в поднебесьи.
Их, прежних друзей,  не обнять, с ними вновь  не увидеться вместе.

... А там, в небесах, неуют, лишь пустоты да   звёздное пламя -
 Друзья мои,  ангелы, бьют о замерзшее небо крылами...

Ольхон
Горевать не стоит над стихом,
Не сложился - рви, начни сначала.
Уезжай на сказочный Ольхон
Надышаться воздухом Байкала.

А, когда надышишься, - пиши,
Расплескай, играя рифмой звонкой,
Синий свет распахнутой души,
Гор, небес и вод до горизонта,

И такая хлынет синева,
Что затопит мир в подлунных далях,
И растает неба простыня
 Над зрачком хрустального Байкала.
 
Баргузин
Синь-волна летит под ноги -
Знаменитый Баргузин
По своим несёт порогам
Вдоль отрогов и вершин

Гор хребта, держащих вечность
И поросших сосняком.
Облаков рассеяв  млечность,
Зависает солнца ком.

Не весло бросай - сомненья.
Погляди на реку - вот
Против сильного теченья
Нереститься сиг идёт.

Баргузин слабее рыбы,
Что спешит на зов любви.
За урок реке спасибо:
Хочешь стать сильней - люби!

Перестань считать пороги,
На свои круги плыви,
Позабудь, душа, тревоги
 И любовию живи!

Примечание:
 Баргузин - река, приток Байкала.
 
Апрельские зимы
Зев небес извергал поутру сноп весеннего снега,
И в апреле на целые сутки воскресла зима.
На ладонях деревьев едва не замёрзли побеги,
Днём и ночью природа в округе сходила с ума.

Через долгие сутки  с той новой зимой распрощались,
И распелся внезапно под окнами радостный птах.
Оказалось, что давеча зря мы с тобой волновались:
Глянь, как заново почки набухли на тонких ветвях!

Завтра землю укроют взошедшей травы одеяла
И стихи молодые поднимутся песней с листа.
Станем жить-не тужить. Если надо - начнём всё сначала,
Чтобы сотни улыбок просились на наши уста.

Чтобы было легко и надёжно душе, как весною,
В день любой, и ничто не нарушит волшебный уют,
Пусть апрельские зимы обходят наш дом стороною,
 А январские вёсны - приходят и рядом живут!
 
Пересечение параллельных
Побудь один в надзвёздной башенке,
Лови строфу из-под пера.
Делись со мной бессмертьем завтрашним,
Пои вином в своём "вчера".

Тасуй, играя вдохновением,
Слова, и очень может быть
Всего лишь за одно мгновение
Сумеешь вечность переплыть.

Омоют душу воды времени,
И вдруг объявится строка,
Где судьбы наши параллельные
 Пересекутся на века!

Вот эта улица, вот этот дом...
Вот улица и дом, где в детстве я жила,
Где бились за спиной два маленьких крыла
И кто-то рядом был, кто целовал в висок,
И жизненный росток оберегал, как мог.

Перилами обвит опять резной балкон,
И, век спустя, таит в себе старинный дом
Дыханья всех, кто жил - кто час, кто день, кто миг -
За окнами, в тиши, среди цветов и книг.

Закрыв глаза, вернусь, чтоб не сойти с ума,
К началу всех начал, в края, где нет меня,
Не видеть и  не знать, как тает скальп  зимы.
Пусть сыплет дни Господь из солнечной сумы,

Сменяет тишину весенний щебет птиц,
И девочка глядит на них с балкона ввысь,
Из комнаты звучат родные голоса,
 Вернуться наяву в ту комнату нельзя...
 
Прощайте, Калаф!
                Памяти Василия Ланового

Свет в зале, финал, пышный занавес вниз опускается...
О, как неожиданно жизнь, словно пьеса, кончается,

Уходят на вечную сцену над тучами низкими
Кумиры, которые стали родными и близкими.

И мир после каждой потери меняется к худшему:
В нём нет Ланового - и нет Евтушенко и Пушкина...

Прекрасный  Калаф, ты прошёл через все испытания,
И всё превозмог и испил свою чашу страдания.

В какие края собираешься, принц очарованный?
Расслышит ли кто в сизых далях, морозами скованных,

Твой голос волшебный, чеканящий каждое слово...
Прощайте, Калаф!
                 Вызываем на бис Ланового!

Примечание:
 Принц Калаф - роль Василия Ланового в пьесе-сказке Карло Гоцци "Принцесса Турандот"
          
Отец
Ты мне не оставил любви и печали,
Шагнув безрассудно в суровые дали,

В немереный Космос, в январскую стынь,
И в ней, заплутавший, остался один.

Невидимый, больше не встреченный мною,
Лишь беглою тенью скользишь за спиною,

Таишь в сизом мороке вечной тиши
Страданья своей непрощённой души,

Разъятой уже на частицы Вселенной...
Отец, я не знаю тебя совершенно,

Не помню ни голоса и ни лица...
Но, пусть этой боли не вижу конца,

Я выдохну в ночь, в никуда, наконец:
 "Прощаю тебя. Спи спокойно, отец."
 
Солнцеворот
Всколыхнул солнцеворот
Синевы небесной омут.
Память вспять меня ведёт,
Возвращая в тёплый город.

В стоге прошлого найду
Дня заветного булавку:
Вместе с бабушкой иду
В керосиновую лавку.

На макушку небосклон
Мёд июля льёт пахучий.
Это утро - словно сон
Золотой из райской кущи.

Жизнь спустя, солнцеворот,
Не постичь твою науку...
Взяв меня за ту же руку,
 К Богу бабушка ведёт.
 
Шагреневая кожа
Перестали ночами, как раньше, слагаться стихи,
И покрылась коростой душа, как шагреневой кожей.
Плачь, не плачь,  не отмолишь у звёздных просторов грехи,
Твой сегодняшний день, как вчерашний, безрадостно прожит.

Плачь, не плачь, позабыла блаженство паренья душа,
Век зазря промотал -  на исходе заветная сила.
Как железо, съедает твой мозг ненасытная ржа,
В нафталине слежались твои серебристые крылья.

Нет лекарств от известной болезни, чуди, не чуди.
Словно жил  и не жил, да ни ростом не вышел, ни рожей...
Только медленно-медленно тикает сердце в груди,
Заключённое в ветхий чехол из шагреневой кожи.