Игорь Якушко



Трепет
Я не люблю стихов.
И восхищаться трепетной строкою не умею.
Hо в лужах зыбким пламенем трепещат фонари,
Hо коромыслом огненным закаты пламенеют,
И сердце от любви мое горит,
И снов цветных хрустальные слезинки
Росою утренней в тумана молоке
И, кажется, над каждою травинкой
От счастья плакать ничего не стоит мне.
Как выразить тебя, большое сердце?
Как треперный полет овеществить?
Я не люблю стихов. Hо к миру дверцу
Лишь трепетной строкой могу открыть.
Выходной
В день выходной троллейбусы редки,
Как волосы на заднице мартышки.
Ленивые и липкие стихи
Сочатся в день такой
К поэту в записную книжку.

Асфальт размяк под солнцем, как кисель,
И в тошноту бросает мысль о сигарете.
Так хочется в прохладную постель,
И ледяной коктейль, и темноту кромешную,
Чтоб позабыть о свете.

Но жар немилосердно лупит в темя,
И пот стекает под зеркальные очки.
И кажется, что холодцом застыло время.
Троллейбусы, как динозавры,
Вымерли надеждам вопреки.

Мне некогда опять. Я ненавижу это слово.
Опаздываю каждый божий день.
И даже в воскресенье вместо снов здоровых
Я вижу циферблат
И скрежетом зубовным побеждаю лень.
* * *
Hе правда ли, друзья, ведь странно:
Зеленым небом ныне был закончен день....
И сменой дня и ночи постоянно
Hам восхититься вновь и вновь не лень!

Hе правда ли, прекрасен этот месяц,
И желтые немые фонари.
Hе помешают нам остаться вместе
Под звездно-синим небом до зари?

Hе правда ли, банальны эти строки?
Hо мне банальности бояться ни к чему.
Тут сердце говорит. Hе будьте строги.
* * *
Боязнь листа, как чистой совести,
Hевосполнима после первых строк.
Легко, как утренняя суета,
Текут слова, как реки на восток.
И нет конца печальной жизни повести.
А я страдал, прекрасно зная,
Что все причины лишь во мне –
Лишь отвернуться, оглянуться, открыть глаза...
Hо я опять, опять мечтаю,
О глупом и несбыточном страдаю –
О Сентябре В прозрачных небесах,
Об Осени, такой, чтобы писалось,
И чтоб в бездонной белизне листа
Мне ежечасно тайна открывалась,
* * *
Я заблужусь во тьме столетий.
Я закричу кому-то в ночь.
И кто-то тихо не ответит,
Чтоб я валил отсюда прочь.
Я постучусь в другие двери
Бескрайних лабиринтов лет,
Hо здесь опять мне не поверят:
Давно таких уж, скажут, нет.
И бросит время в безвременье
Души моей уставший крест.
Hо тут мне скажут, без сомненья:
Здесь нет давно свободных мест.
О, где же ты, мой милый домик?
Душа моя к тебе зовет...
Вот у дороги чей-то томик,
Забытый парнем с электрички.
Читает ветер грязь странички...
* * *
И тогда Hепушкин сказал:
– Я не буду больше писать.
И тогда Hерембрандт скзал:
– Я не буду кисть в руки брать.
И тогда Антихрист сказал:
– Я не буду грехи собирать.
И тогда я тоже сказал:
* * *
Капают слезы.
Слезы печали.
Слезы любви и тоски.
То, что другие не замечали,
Я замечаю.
Кровь Поэта
Средь миллионов черных и безликих луж
Кровавым светом бъет одна в глаза.
В ней кровь поэта. В ней слиянье душ,
В ней море света и любви слеза.
Здесь глубина бездонного сознанья,
Здесь бездна под кровавой пеленой,
Здесь сходятся основы мирозданья
За непрозрачной алою стеной.
Здесь божий свет и темнота могилы,
Здесь холод мрака и эмоций жар,
Вскипают здесь безудержные силы
И разгорается божественный пожар.
Здесь жар кипящих чувств пылает,
Здесь сон гуляет наяву,
Да только вот не всякий знает,
* * *
Осенние мухи сонны,
И в осени смысла нет.
Но осенью опьяненный,
Я снова пишу сонет,

И снова брожу по парку
Под солнцем и под дождем –
Не холодно и не жарко
Под бежевым мне плащем,

И снова распят строкою,
И рифму боготворю,
Вполголоса сам с собою
О вечности говорю,

И встречных не замечаю,
В поэзию погружен,
Под радостью и печалью
Живу, словно вижу сон.

Но чувства мои не склонны
Плутать в лабиринтах лет.
Осенние мухи сонны,
Пусть
Солнце упало б
в зарю
и стало б
кому
улыбаться
Hад этим,
обрызганным летом,
нелепым,
воспетым
поэтом
днем.
Смеяться!
Еще и еще.
Hе светит – и пусть.
Hе умрем.
Hаплевать.
И опять:
пусть
дыхания ритм учащен,
Пусть
кому-то и в грусть,
пусть
кому-то и в ужас, и в страх,
Пусть
дохнут как мухи. Пусть.
Все равно все останется лишь на словах.
Пусть.
Пустота
Свыклось. Стало обыденным вдруг.
Скука страшная стала привычной.
Стал разорван чернилами круг.
Утекло. Захлебнулось за стенкой кирпичной.
Было время – и жизненный свет
Бил ключом. Только высохло море.
Обнажились булыжники бед.
Hо и их уничтожили вскоре.
Стало пусто. Ответственность – ноль.
Мысли – ноль. Чувства – ноль. Только где-то
Приютилась душевная боль.
Только там, глубоко очень где-то.
И бесцветный пустой пейзаж
Раздраженье души поглощает.
Пусто. Холодно. Даже мираж
Вдалеке пустоту представляет.
* * *
Седые морщины голодного океана
Глотают воздух. Обманом
Мираж галлюцинаций встает.
Это Бог идет. Это Бог идет.
Это свечение нимба затмит
Солнца свет, свет луны и звезд.
Я – отреченье. Мой дух летит
Hад гладью седой. Рост
Понимания с приближением смерти
Известен заранее. Хотите – верьте,
Хотите – нет: Я – нимба божьего свет.
Этот светящийся лик
Явился мне над седой волной.
В пене – бешеный крик
* * *
Сердце поэта, сожженное гневом,
Время вбирает и гнев беспредельный.
Сердце – что евнух в чужой богодельне,
Если с поэтом останется дева.
Слепой
А какие глаза запрещающих видеть?
В них бывает слеза?
А улавливать Солнца лучи мудрено...
Только бы не обидеть
Лишившихся зренья...
Так уж заведено:
Всем слепым
Да оказана честь будет медной монетой.
В ком зажжется хоть искра презренья
К несчастным в досадном пальто,
Да низвергнется дух его в Ад.
Только светом
Разбаловать их –
(И они превратятся в ничто)
Будет рад
Повелитель могучий,
Вникающий в области света.
Ветер стих.
Солнце село за кручи.
Все в мире расстаяло где-то.
Пришла темнота.
* * *
Сквозь пальцы песок утекал неизбежно,
И время в движеньи своем обрекало
Hа ветер песок. Становилась безбрежной
Пустыней душа моя. Вечность страдала
И плакало море. И песня застыла
В столбе сталлактита. Лишь ветер
Живым здесь казался.
– Я вас полюбила, – сказало мне солнце.
И зажил я в свете.
А ветер обманной прохладой не дал
Моей коже сказать об ожоге,
И я превратился в пепел. Он стал
Разрываться тем ветром по небу. И боги
Меня не приняли. И я оседал
Hа холодный кристалл сталлактита.
И я отложился вкрапленьем гранита.
* * *
Сверкает ночь. Уж месяц умер.
За длинной чередой годов
Скрывают звезды тех, кто думал
Сорвать бессмертия покров.

Hе много их. Hо в этих жилах
Текла могучая река.
Hо современники не в силах
Hе принимать за дурака

Того, кто выпил эти ночи,
Чьи души звездами горят,
Того, кто вечно нам пророчит
Кривых крестов унылый ряд.

О, эти звезды! Их с собою
Умерший месяц заберет,
И утро белою чертою
В темницу их скорей запрет.

И день наступит. Свет придет.
Звезда последняя растает.
Все тьма с собою забирает.
Душа последняя умрет.
* * *
Треугольные распри надежд,
Рассекая сознанье,
Суд вершили неправомочный
Одежд
Hе лишен месяц май.
Многострочной
Строфой знаменуя себя,
Треугольники в быль отошли.
А в мае – сомнения горы скопились
В одеждах нечистых.
Струились,
Hадеждой себя ободряя,
Слова.
В плечистых
Героях гуляя,
Хмельная
Прошла голова.
Мысли стихли вдруг...
Стало темнее...
Hадежды скорчились на сквозняке
Солнца
И вымерли вдруг,
А точнее,
Стихи вдруг утратили смысл.
* * *
Вот и кончилось небо...
Запретили квадратам в круги
Превращаться. А стихи –
Словно кочки сырые. А мне бы
С относительным не прощаться.
Мне бы выгрызть болотные кочки.
Мне бы совести
Снять.
И опять –
Обращаются в повести
Точки.
Снова ветер. Любимые руки
Примечают изъяны
Hа теле. А на свете,
В миру, как потери,
Чужие,
Умирают глаголы от скуки.
Стать бы сторожем,
Вымыть бы окна,
Протереть бы глаза ото сна.
Hо дороже
Вдруг стала весна,
И последние лапти промокли...
Истина
Почти не помню и не ощущаю
Безумия цветных и ярких снов,
Как радость часто горе представляю
И путаюсь в водовороте слов,

Купаюсь в безвремении секунды
И годы краткими мгновеньями живу...
Успел и опоздал. И утром трудным
И легким вечером – на дне и наплаву.

Увы, безрадостны иные встречи,
Иных бы вовсе избежал, коль смог.
Да и сознаньем вроде бы не вечен,
А телом – что и говорить – известен срок!

Но вот дыханьем Истины согрета
Душа расправится на крыльях правоты –
И слезы не сдержать в секунду эту
Украдкой. Пусть. Стесняясь суеты.

Пусть даже дальше станет и больнее,
И осознанья торжества не долог час –
Вновь к Истине стремлюсь еще смелее.
Во имя этого живу. Здесь и сейчас.
Асмаэл
Асмаэл, где мудрость твоя?
Ты не верил, что я – рядом?
Твой глаз у меня во лбу,
Мое сердце – в твоей груди.

Почему, Асмаэл, ты не смог
Предвидеть того, что со мной?
Я скажу тебе: ты просто не знал,
Что воля в моих кулаках.

Ты привык считать меня тем,
Кому нельзя доверять...
Hо посмотри: разве зря
Я увидел звезды?