Сергей
ВЫСЕКАНЦЕВ
 

ИЗБА
 
Этот дом на берегу
горного потока
я люблю и берегу
как зеницу ока.

Пятистенная изба,
как ладья поморов,
на наличниках резьба
сказочных узоров.

Вся она – как древний скит.
В потемневших брёвнах
зов земли былинной спит
наших предков кровных.

Обращусь на Хлебный Спас
не к святым иконам –
небо мой иконостас
с Новым впредь Афоном.

Новый пропою тропарь,
да простит Всевышний.
Я не дьяк, не пономарь –
грешник никудышный.

Но когда настанет ночь,
подкручу лампаду.
Горний свет прогонит прочь
горечь за ограду.


НЕОПАЛИНАЯ КАЛИНА
 
Весна. Свобода. Бег. Полёт.
Играет сердце в тесной клетке,
а на цветущей вербной ветке
так сладко плачет и поёт
зарянка. Льётся в небо трель.
Издалека свирель ей вторит –
то на песчаном косогоре
высокую качает ель
промозглый ветер, и прядёт
ей ворох тёмно-рыжей хвои.
Восходит солнце золотое
над чернолесьем, и плывёт,
и сыплет золото на главы
убогой церкви приходской...
Но почему с такой тоской
я от паромной переправы
на этот храм смотрю всегда?
Как купина, неопалима...
Как Лета протекает мимо
меня весенняя вода.
О судьбах канувших речёт,
о временах великой смуты.
И в поминальные минуты
ведёт погибшим скорбный счёт
река, бурлящая купель.
Неопалимая калина!
Ты временем неопалима.
Великомученик апрель –
твой мудрый Зодчий, во главу
угла вложивший первый камень.
Неопалимыми стихами
стяжавший добрую молву.


* * *

В большой душе найдётся место
для чувств неразделённых, и
для соло на трубе с оркестром,
и арий на свои стихи.
Она с любовью примет в гости,
как хостел, ищущих ночлег.
Всех тех, кто не приносит злости
и не заносит грязный снег
с промозглой улицы в покои
её радушной простоты.
Из ароматов всех – левкои
её любимые цветы.
Когда же в ней любовь проснётся,
ей будет мало песен всех,
и мало в небе станет солнца,
и даже праздничных утех.


СОНЕТ 3
 
Когда стихов отпразднован успех
и радость тихую сменяет время смуты,
душа моя скрывается от всех,
кто слушал их в счастливые минуты.

И даже мной, из заточения спеша,
она пренебрегает равнодушно.
Мной! С кем творила, в ком жила душа!
Кому служила верно и послушно.

И этот бунт – конфликт между душой
и плотью – зреет всякий раз незримо,
выплёскивая малый мир в большой,
как песню о свободе пилигрима.

Тогда меня охватывает страх:
она ведь беззащитна и ранима!
Душа моя, вернись в моих стихах.


* * *

На добро отвечаю добром.
Безвозмездным, конечно же.
На тепло – троекратным теплом,
а на нежность такою же нежностью.

Я за искренность правдой плачу.
Откровенностью.
За надежду – надеждой,
мечтой – за мечту,
за любовь же – любовью
и верностью.

Но не знаю, что можно взамен
дать за верность и за ожидание.
Чем оплачивать горечь измен,
как оплакивать это страдание...

Я отвечу письмом на письмо,
от волнения путаясь в мыслях.
Ты поймёшь, что дороже всего
для меня твои редкие письма.

Я их знаю почти наизусть.
Я дышу их горячим дыханием...
На улыбку твою улыбнусь,
загрущу, в них почувствовав грусть,
не ослабленную расстоянием.

_____________________
© Сергей Высеканцев

___________________________________________________________________
© Международная поэтическая группа «Новый КОВЧЕГ»
https://www.facebook.com/groups/230612820680485/