Павел СЕРДЮК
* * *
Не переключайтесь, я вернусь…
пусть пройдут дожди и выходные,
я себя запомнил наизусть,
все свои отрезки временные
я уже заполнил, чем успел –
не всегда полезным и приятным…
Я уже почти совсем успен,
но не сплю пространством вероятным,
забывая даты слов, имён…
только грязь свою не забываю.
Безрассудно вспыльчив и умён,
бесконечно глуп – и заплываю
за буйки, ударные бойки
гласных и шипящих за углами…
В банке денег только пауки,
ночью исповедуют регламент
мысли отвлечённые от тьмы
и от света за границей тени
жизни, что планируем не мы
и сосуществуем вместе с теми,
кто ушёл, но обещал вернуться…
не переключайтесь.

* * *
Пол фунта хлеба за стишок
никто не даст, а будет голод…
чахотка, тиф…для жизни шок,
для смерти Родина и город,
в котором малый я из сих –
и вот рифмую постепенно
свой бесконечно бледный стих,
пока шумит в тусовках пена
и бьют ударные, а ритм,
как эхо, отдаётся встречным
за просто так… спадает грим
и время ценностям вторичным
приходит, как и век тому…
но бабы нарожают вряд ли.
Всё повторяется, во тьму
кладут едва живых, и ряд ли,
участок или полигон
вмещает, забывая почесть…
Десятый тайм грохочет гонг
в Отечестве, и меньше отчеств,
имён, а только позывных
не перечесть, а жить когда же?
О, время рванных и сквозных,
и нестерпимое адажио
в огне агоний отболит…


С ЧЕГО ПРОДОЛЖАЕТСЯ РОДИНА...

Стучу, как «Старый клён…» в окно
и приглашаю на прогулку
документальное кино
в альбоме, под язык пигулку,
очки в футляре и часы
на цепочке мелкозернистой…
Баян легко берёт басы…
и «Кто-то любит гармониста…»
И на душе опять легко,
по телевизору «Девчата»
и жизнь прозрачна далеко,
и нет войны гражданской в чатах…
«Парней так много холостых»
везут на «Бам» не грузом 200,
сюжеты просятся в холсты,
а на балконе бег на месте,
гимнастика и молоко
со сдобной булочкою в классе,
в скворечнике растят мальков
певцы весны… А в третьем гласе
томится сердце днесь печально:
«Изведи из темницы душу мою,
исповедатися Имене Твоему…»

* * *
Звенит будильник, стонет засыпальник,
молчальник визави повис в груди
разверстой звёздной ночью спальни…
Явись ко мне, покоем награди,
мой детский сон о том, как повзрослею,
начну курить, плевать через губу,
куплю конфет и масла в Бакалее,
пойду на танцевальную гульбу
в заросшем парке с танцплощадкой лета,
на белый танец подойдёт ко мне
вся в кружевах мечты и белых лентах
«повестка в армию» чтоб мчался на коне
вперёд и вдаль, зачем не понимая:
ну, раз уже послали, так скачи…
Проснулся, и пошёл в сортир, хромая…
коня мечты украли сволочи.

* * *
Цвели глицинии роскошно
в веранде Веры, где Любовь
жила Надеждой, что не скучно
ей будет с Истиной любой
дружить, гуляя вечерами
в тенистых парковых культур
соцветиях и веерами
прохладу гнать, где меж скульптур
видны прохожие галантно
и пряный запах утолит
мечтательность, а два Атланта,
устав держать граниты плит,
дрожат коленями в суставах,
но терпят, и несут свой крест,
а в зарослях, на всё готовых,
спилили ель и виден срез,
как белое лицо, что плачет
слезой смолы и запах густ,
как ладан, что от бесов лечит,
и как Молитвослов из уст,
чуть слышен колокольный звон…